Все, что остается

— Покажите мне ваше удостоверение. Порывшись в своей сумке, я достала тонкий черный футляр с находившимся там значком врача медицинской экспертизы и вручила его полицейскому вместе с водительским удостоверением. Он долго изучал оба документа и, по-видимому, почувствовал большое смущение.
— Вы можете оставить свою машину здесь, доктор Скарпетта. Нужные вам люди находятся в том направлении. — И он указал рукой в сторону места парковки грузовиков и автобусов. — Желаю удач, — добавил он, шагнув в сторону.
Я пошла по кирпичной мостовой. Обогнув здание и оказавшись под тенью деревьев, я увидела еще несколько полицейских машин и грузовик на буксире с включенными габаритными огнями, а также толпу людей в униформе и без нее. Я не замечала красный джип «чироки» до тех пор, пока не наткнулась на него. Запорошенный листьями, он стоял с уклоном под гору вдоль начала развилки главной магистрали. Двухдверный джип был покрыт толстым слоем пыли. Заглянув в окошко водителя, я увидела довольно чистый салон автомобиля с обивкой из бежевой кожи, заднее сиденье которого было забито различными предметами: лыжами для слалома, катушкой с нейлоновым лыжным тросом и домашней аптечкой в пластмассовом чемоданчике бело-красного цвета. Ключи свободно покачивались в замке зажигания, а окна были частично открыты. Начавшиеся прямо от тротуара глубокие следы от шин были отчетливо видны на траве, а расположенная спереди, между фарами, решетка желтого цвета слегка вздернута вверх еловыми ветками.
Марино разговаривал с худым блондином по имени Джей Морель, с которым я не была знакома. Являясь представителем государственной полиции, он, похоже, был назначен ответственным за это дело.
— Кей Скарпетта, — добавила я, когда Марино коротко представил меня «доктором».
Морель, пристально взглянув на меня из-под солнцезащитных очков темно-зеленого цвета, поприветствовал меня кивком головы. На нем не было униформы. Подкручивая редкие, как у подростка, усики, он произнес громкую тираду о важности нашей работы, которую мне не раз приходилось слышать от новоиспеченных следователей.
— Это все, чем мы располагаем на сегодняшний день. — Нервно оглядываясь по сторонам, он рассказывал: — Джип принадлежит Деборе Харви, которая вместе со своим дружком Фредом Чини уехала из дома вчера вечером приблизительно в восемь часов. Они направлялись в местечко Спиндрифт, в пляжный домик родственников Харви.
— А родители Деборы Харви были дома, когда эта пара покинула Ричмонд? — поинтересовалась я.
— Нет, мадам. — Кинув быстрый взгляд в мою сторону, он продолжал: — Родители уехали в Спиндрифт раньше. Еще днем Дебора и Фред хотели поехать отдельно, так как они планировали вернуться в Ричмонд в понедельник. Оба они были второкурсниками университета и хотели пораньше вернуться, чтобы подготовиться к началу учебного года. Перед выездом из дома Харви прошлым вечером молодые люди позвонили в Спиндрифт, предупредив одного из братьев Деборы о том, что они выезжают и прибудут на место между двенадцатью и часом ночи. Прождав их до четырех часов утра, Пэт Харви позвонила в полицию.
— Пэт Харви? — переспросила я, недоверчиво взглянув на Марино.
Но ответ прозвучал из уст офицера Мореля.
— Да, вы не ослышались. Пэт Харви, невзирая на наши уговоры, уже летит сюда на вертолете, — сказал он, взглянув на часы, — вылетев примерно полчаса назад. Отец, Боб Харви, где-то в пути. Находясь по делам работы в местечке Шарлотта, он намеревался приехать в Спиндрифт ориентировочно завтра. Насколько мне известно, до него еще не дозвонились, и пока он ничего не знает о случившемся.
Пэт Харви являлась директором Национальной комиссии по наркотикам — должность, благодаря которой средства массовой информации окрестили ее «царицей наркотиков». Она была назначена на эту должность президентом, и совсем еще недавно ее фотография красовалась на обложке журнала «Тайме». Миссис Харви одна из влиятельнейших и наиболее почитаемых женщин в Америке.
— А что ты скажешь о Бентоне? — спросила я Марино. — Знает ли он о том, что Дебора Харви приходится дочерью Пэт Харви?
— Он ничего об этом не сказал. Он позвонил мне сразу по прибытии в редакцию газеты «Новости Ньюпорта», куда его доставил самолет ФБР. И, так как Бентон очень торопился нанять автомобиль, разговор у нас был довольно непродолжительным.
Такой ответ снимал все мои вопросы. Пока он не узнает, кто такая Дебора Харви, он не помчится сюда сломя голову самолетом ФБР. Меня удивило, почему он ничего не сказал об этом Марино, своему компаньону по ВИКАПу.
Глядя на широкое, спокойное лицо Марино, я пыталась прочитать ответ в его глазах; Его подбородок нервно подергивался, а с лысеющей головы стекали капельки пота.
— Докладываю обстановку на текущий момент, — сказал Морель. — Я доставил сюда группу полицейских, контролирующих движение автотранспорта. Мы проверили душевые, тщательно обыскали все близлежащие точки, чтобы удостовериться в том, что пропавших нет поблизости. Как только сюда прибудет Служба розыска и спасения с полуострова, мы начнем прочесывать лес.
Прямо перед капотом джипа расстилалась панорама зоны отдыха, заросшей деревьями, которые уже на расстоянии акра от меня стояли такой плотной стеной, что моему взору были доступны лишь игравшие на листьях солнечные блики да парящие над вершинами отдаленных сосен ястребы. Несмотря на натиск жилищного строительства и возведение сети магазинов в этом месте, участок зоны отдыха между Ричмондом и Тайдвотером остался нетронутым. Тот самый пейзаж, который раньше мне представлялся таким успокаивающим и мирным, сейчас казался зловещим.
— Черт бы их всех побрал! — выругался Марино после того, как мы расстались с Морелем.
— Сожалею о том, что сорвалась твоя рыбалка, — сказала я.
— Да, это вечная история. Месяцами готовился к этой чертовой рыбалке. И снова пролетел мимо. Что тут нового, все планы, как всегда, насмарку.
— Я заметила, что, когда съезжаешь с магистрали, — начала я, не обращая внимания на его раздражительный тон, — дорога сразу же расходится на две полосы — одна из которых ведет прямо к этому месту, а другая туда, где начинается зона отдыха. Другими словами, движение тут одностороннее. Водителю невозможно проехать вперед, а потом, передумав, вернуться назад; приходится проехать на большое расстояние в неправильно выбранном направлении, чтобы не рисковать столкновением. И я полагаю, что прошлой ночью машин на дороге было предостаточно, учитывая конец недели накануне Дня труда.
— Совершенно верно. Я тоже так подумал. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: кто-то намеренно спихнул джип туда, где он сейчас находится, поскольку прошлой ночью перед зоной отдыха стояло, наверно, много машин. Поэтому он поехал по полосе для грузовиков и автобусов. Верно, она была почти пуста. Никто его не видел, и он удрал.
— Возможно, преступник рассчитывал, что джип найдут не сразу, этим и объясняется его местонахождение в стороне от тротуара, — высказала я свое предположение.
Устремив пристальный взгляд в сторону леса, Марино ответил:
— Я стал слишком стар для этой работы.
Для вечно жалующегося Марино стало нормой по прибытии на место преступления демонстрировать свое нежелание находиться там. Мы работали с ним вместе довольно долго, и даже меня, привыкшую к его фокусам, в этот раз больше поразила не столько безынициативность, столько наплевательское отношение к делу. Тут было что-то посерьезнее, чем сорванная рыбалка. Может быть, он подрался со своей женой?
— Ну, ну, — пробормотал Марино, бросая взгляд в сторону кирпичного здания. — Прибыл Одинокий Рейнджер.
Обернувшись, я заметила знакомую тощую фигуру Бентона Уэсли, появившуюся из мужского туалета. Поравнявшись с нами, он тихо поздоровался. Его посеребренные виски были влажными, а лацканы пиджака забрызганы водой так, как будто бы он только что умывал лицо.
Спокойно оглядывая джип, Бентон, вытащив из нагрудного кармана пиджака солнцезащитные очки, надел их.