Садовник

— Я знал старую Луизу, она может сказать вам, что я здесь жил и работал. Она была здесь с тех пор, как я себя помню, когда я был еще ребенком. Она приносила мне еду в комнату каждый день, а иногда сидела вместе со мной в саду.
— Луиза скончалась, мистер Шанс, — перебил его Франклин.
— Она уехала на Ямайку, — сказал Шанс.
— Да, но потом она заболела и недавно умерла, — объяснила мисс Хэйс.
— Я не знал, что она умерла, — невозмутимо сказал Шанс.
— Так или иначе, — продолжил мистер Франклин, — все лица, нанятые покойным, регулярно получали жалованье через нашу фирму, вот почему мы располагаем всеми необходимыми документами.
— Я ничего не знаю о других людях, которые работали в доме. Я всегда жил в своей комнате и работал в саду.
— Хотелось бы верить. Однако нет никаких следов, свидетельствующих о вашем пребывании в этом доме до настоящего момента. Новая служанка не имеет представления о том, как долго вы здесь проживаете. Повторяю, наша фирма располагает всеми актами, платежными документами и страховыми полисами, относящимися к данному владению, за последние пятьдесят лет. — Тут мистер Франклин улыбнулся. — В те времена, когда покойный был партнером в нашей фирме, многие из нас еще не родились на свет или были очень, очень молоды.
Мисс Хэйс рассмеялась при этих словах, но Шанс не понял почему.
Мистер Франклин снова вернулся к документам:
— Случалось ли вам подписывать какие-нибудь бумаги во время вашего проживания здесь, мистер Шанс?
— Нет, сэр.
— Тогда каким образом вы получали жалованье?
— Я не получал никаких денег. Меня кормили, очень хорошо кормили, и я ел столько, сколько хотел. У меня есть своя комната с ванной и окном в сад, и мне сделали отдельную дверь. Мне подарили сперва радио, а потом телевизор, большой цветной телевизор с дистанционным управлением. Там еще есть будильник, чтобы будить меня по утрам.
— Да, да, я знаю, о чем вы говорите, — сказал мистер Франклин.
— Мне разрешили ходить на чердак и брать любой из костюмов Старика. Они на мне очень хорошо сидят. Вот посмотрите, — и Шанс показал на свой костюм. — Еще у меня есть пальто Старика, и туфли Старика, хотя они мне немного малы, и рубашки Старика, хотя у них тугие воротнички, и галстуки Старика, и…
— Ясно, ясно, — сказал мистер Франклин.
— Удивительно, как современно вы одеты, — неожиданно вмешалась мисс Хэйс.
Шанс улыбнулся.
— Странно, насколько нынешняя мужская мода напоминает моду двадцатых годов, — пояснила она свою реплику.
— Хорошо, хорошо, — сказал мистер Франклин, пытаясь сохранить невозмутимый вид, — не хотите ли вы сказать, что мой гардероб несколько устарел?
Он повернулся к Шансу:
— Следовательно, у вас не было никакого договора о найме?
— Не думаю.
— Покойный никогда не предлагал вам жалованья или платы в какой угодно форме? — еще раз переспросил мистер Франклин.
— Нет. Мне никто ничего не предлагал. Я редко видел Старика. Он не спускался в сад с тех пор, как я посадил кусты на левой стороне, а они уже выросли мне по плечо. Тогда еще не было телевидения, только радио. Я помню, что работал в саду и слушал радио, а Луиза спустилась и сказала сделать радио потише, потому что Старик уснул. Он и тогда уже был очень болен и стар.
Мистер Франклин чуть не подскочил в своем кресле.
— Мистер Шанс, я думаю, что нам будет легче разобраться с этим делом, если вы предоставите какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность и место жительства. Начнем с этого. Ну, скажем, чековую книжку, водительские права, медицинскую страховку — что угодно…
— У меня ничего этого нет, — сказал Шанс.
— Любую бумагу, удостоверяющую ваше имя, адрес и дату рождения.
Шанс молчал.
— Свидетельство о рождении? — заботливо подсказала мисс Хэйс.
— У меня нет никаких документов.
— Нам необходимо доказательство того, что вы действительно проживали здесь, — твердо сказал мистер Франклин.
— Но у вас есть я, — сказал Шанс, — какие вам нужны доказательства? Я здесь.
— Может, вы когда-нибудь болели — я хочу сказать, обращались к врачу или были госпитализированы? Поймите же, — прибавил он устало, — все, что нам нужно, это доказательство того, что вы действительно работали и проживали в этом доме.
— Я не болел, — сказал Шанс. — Ни разу.
Мистер Франклин заметил, с каким восхищением мисс Хэйс посмотрела на садовника.
— Ясно, — сказал он, — ну тогда хотя бы имя вашего дантиста.
— Я никогда не был у дантиста. Я никогда не выходил из дома, и ко мне никому не разрешали приходить. Луиза иногда куда-то ходила, а я — никогда.
— Буду с вами откровенен, — сказал мистер Франклин в явном отчаянии, — у нас нет ни одного документа о том, что вы проживали здесь, или получали какое-либо вознаграждение, или были застрахованы покойным. — Он немного помолчал. — А налоги вы платили?
— Нет, — сказал Шанс.
— А в армии служили?
— Нет. Но я видел солдат по телевизору.
— Вы приходитесь покойному родственником?
— Не думаю.
— Предположим, все, что вы говорите, правда, — сказал Франклин, подводя черту. — Итак, наследство покойного. Есть ли у вас претензии?
Шанс не совсем понимал, о чем его спрашивают.
— Я в полном порядке, сэр, — ответил он осторожно. — Все отлично. Сад в прекрасном состоянии. Дождевальные установки совсем новые.
— Скажите мне, — вмешалась мисс Хэйс, встав с места, — что вы теперь собираетесь делать? Вы хотите устроиться на другую работу?
Шанс поправил черные очки на переносице. Он не знал, что ответить. Почему он должен искать другую работу?
— Я хочу остаться здесь и работать в моем саду, — сказал он спокойно.
Мистер Франклин порылся в разложенных на столе бумагах и взял листок, на котором было что-то красиво напечатано.
— Это всего лишь формальность, — сказал он, протягивая бумагу Шансу. — Будьте любезны, прочитайте это сейчас и, если у вас нет возражений, подпишитесь там, где галочка.
Шанс взял бумагу в обе руки и внимательно посмотрел на нее. Он попытался прикинуть, сколько времени положено читать одну страницу. У людей в телевизоре на то, чтобы прочесть юридический документ, уходило всегда разное время. Шанс знал, что если не умеешь читать и писать, то в этом нельзя ни в коем случае признаваться. В телевизоре над людьми, которые не умеют читать и писать, часто издевались. Шанс изобразил на лице сосредоточенность, нахмурил лоб и ухватился за подбородок большим и указательным пальцами.