Подопечный

— Нет, на сегодня достаточно.
У меня раскалывалась голова. За последнее время, я хоть и стал многое воспринимать как нечто обыденное, но все же. Избыток информации сгибал меня, давил неопределенностью и непонятностью.
— Последнее перед тем, как закончить… Если ты мозг всесильного компьютера, то должна знать, что нам делать дальше?
— Прежде всего Вы должны стать настоящим Странником, а не человеком, носящим это великое имя.
— Как?
— Вы должны родиться заново.
* * *
— Я умоляю тебя! Хочешь, я встану на колени? Вот, смотри.., — Мустафа упал на колени и воздел руки к небу, — Заклинаю тебя, окажись от этой мысли.
По правде говоря, мне самому было не по себе. То, что предлагала глупая машина на первый взгляд выглядело абсурдно. Подобного даже представить невозможно. Ни в одной книге я не читал ничего подобного. Родиться заново. По словам Зинаиды — абсолютно безопасный процесс. Проще некуда.
Запихивается в термоядерный процессор человек, предположительно — я. Тело его под действием каких-то там непонятных процессов распадается на молекулы, затем на атомы. Все, нет человека. Потом умная машина отбирает из получившегося мусора необходимые и самые нужные компоненты и вновь, используя непонятные термины и обороты, добавляет необходимое из своего нутра и создает супер ребенка. Получается совсем маленький Странник. Но и это еще не все. Ребенок, все что осталось от вполне сложившегося физически и морально человека, подвергается (сейчас выговорю) перогранулированию субинтерактивной массы с целью получения конечного продукта с заданными параметрами. Дитя растет так быстро, что вы даже не успеваете выпить чашку чая. Я образно. Семь, восемь часов и перед вами свеженький, голенький Великий Странник.
— Мустафа, если со мной что-нибудь случиться… Что?
— Я говорю, мужики какие-то хлипкие пошли, — Зинка с каждым часом становилась все более похода на сварливую тетку. Думаю, что имея подобный возраст, это немудрено, — Ничего с тобой не случиться. Немного того, немного другого. А в остальном — тот же самый.
— Может быть тогда вообще не стоит начинать?
— А на кой ляд меня здесь тогда поставили. Анекдоты вам рассказывать?
Женская логика. Если женщины где-то появляться, значит это кому то нужно? Мне лично нет.
— Когда начинаем?
— Через полчаса система наберет полную мощность и можно.
— Василий!.., — я посмотрел на хранителя. Тот был никакой. Раскачиваясь по сторонам, он так и не встал с колен, — Василий! Подумай обо мне… Что станет с бедным ангелом шестого разряда. Эта дурацкая машина с бабьим голосом разлучает нас.
— Я могу проделать тоже самое с тобой и дать нормальное физическое тело. Насчет ума только ничего не обещаю.
-? — это Мустафа.
-? — А это я.
— Ну чего молчите? — это и так понятно кто, — Хочешь человеческое тело?
Мустафа затрясся, как осиновый лист. Всегда бледный, он вдруг посинел, но несмотря на это сумел прошептать:
— Нет, нет, нет… Да!!! — ангел резко перешел на крик. По-моему у парня случился шок, — Да!!! Мне все надоело. Надоело находиться в этом дурацком подвешенном состоянии. Постоянно думать о том, что придурок-подопечный свернет шею и мне придется до конца жизни сдувать листья с безымянного холмика где-то на краю света. Хватит! Кончено! Все! Да, кстати, я не получусь слишком похожим на этого…
Я то знаю, как он хотел назвать меня.
— Вот видите, как все хорошо! Можете снимать датчики. Ваши физические показатели в норме.
— Можно подумать, ей все равно в каком виде она разложит меня на атомы, — пробурчал ангел, остервенело срывая с себя липкие проводки.
— Что-то ты в последнее время стал таким занудой! Даже противно.
— А ты сам? — сейчас начнется!— Раньше, мужик, как мужик. А сейчас все по интеллигентному делаешь. Воспитание так и прет. Не, прежде ты проще был.
— Да, я…
— Что, ты? Вспомни денечки прежние. Что ни слово, то народный фольклор. Что ни фраза — произведение сельского творчества. Э-эх, Вася.
— Да ладно тебе, — я тоже закончил выпутываться из паутины и потянулся к штанам, — Зин, а вот ты себя кем чувствуешь, бабой или мужиком?
— Женщиной, — скромный ответ скромного компьютера.
— А ты нас сейчас видишь?
— Конечно.
Я натянул надетую майку до колен.
— И тебе не стыдно подглядывать? Зин! Что молчишь? А?
— Да стерва она, — констатировал Мустофа, — У меня от ее экспериментов половина энергии улетучилась.
Мустафа за последнее время сильно изменился. Не как ангел, как был пропащим, так и остался. Как дух. Как ему удавалось втискиваться в реальный мир, не понимаю. Лично он говорил, что от большой любви ко мне. Врет, наверное.
— Зин, а не по существу вопрос можно?
— Конечно.
— Ты все знаешь. А не известно ли тебе что либо про двух женщин, попавших в этот мир вместе со мной?
Молчание.
— Отвечай?
Молчание.
— Так. Я Странник или хрен моржовый? Ты для чего сюда поставлена? Чтобы полностью ввести меня в курс дела.
— Я знала, что рано или поздно подобный вопрос возникнет.
— Ага! Значит что-то тебе известно.
Может быть мне показалось, но Зинка вздохнула. Если только машины умеют вздыхать.
— Тебе нужна полная информация?
— О Клавке то я знаю. Не все, но достаточно. А вот про Любаву…
— Свихнулась она. Сошла с ума.
-… . .
— Живет сейчас где-то в западных территориях. Точно не известно. Имеются отрывочные данные, что связалась с какими-то странными силами. Не местного производства. Толи залетные, толи ей самой выдуманные. Сведения, повторяю, неподтвержденные и отрывочные. Плохие сведения.
— Дальше.
— А больше и нет ничего. Только…
— Говори.
— Из всего, что у меня есть, могу дать заключение. Не стоит с ней связываться. Клавка, пустое место. Страху нагонит, да без толку. А вот, Любава твоя, наоборот. Приласкает, да через минуту и погубит. Больше ничего не скажу. Хоть выключайте.
— Да отстань ты от нее с этой фифой. Будет время, найдем и разберемся. Эй, Зинка, не пора ли начинать?
— Если еще раз назовешь Зинкой.., — последовала выразительная пауза и, кажется, Мустафа понял свою ошибку, — Хорошо, мальчики. А теперь по кабинам. Как говорили в нашем межгалактическом звездолете — сигайте по коням, хлопцы!
Я всегда говорил, что машинам доверять нельзя.
-… Бу-бу-бу…
— Что он там разоряется?
— По моему, ваш товарищ поет похабные песни.
Я стоял в центре стеклянной кабинки, голый и немного испуганный. Собственно говоря — кабина не являлась сплошным стеклянным аквариумом. Хитрое переплетение трубочек, масса мелких отверстий, непонятные штуковинки по всей высоте. Во общем, камеры пыток в миниатюре. Я то понимаю, почему Мустафа заливается. Мне тоже не по себе.
— Начинаю контрольный отсчет. Пять минут до начала расфасовки…
— Чего, чего? — не понял я. Но ответа не получил. И правильно. Нечего отвлекать мозг в наиважнейшую минуту. Хочет говорить сам с собой, пускай говорит.
— Четыре минуты… Подсоединение автоматов утилизации…
Что-то мне ребята не нравиться эта утилизация.
— Три минуты… Данные по субъектам заложены в центральную сеть. Начался окончательный сравнительный процесс.
А может смыться, пока не поздно.
— Две минуты… Полная изоляция капсул. Дублирующие системы в порядке…
Ну хоть на этом спасибо.
— Одна минута… Экстроспасательные программы в полной готовности.
Это еще что такое?
— Тридцать… Необратимость процесса… Вакуумная откачка… Подводка среды…
Неожиданно голос компьютера сорвался, превращаясь в раздирающую душу сирену. Все лампочки в капсуле зажглись ослепительно красным светом. Сердце сжалось в предчувствии беды. И даже через толстые стены стеклянной западни и рев тревоги, я услышал дикий крик Мустафы. Его последними словами было обращение к Зинаиде: — Стерва!