Если осмелишься

Аннелия бежала к поляне с криком:
– Помогите! Я хочу вернуться, я хочу уйти от него. Раздалось еще несколько выстрелов. Поднявшись, Корт возобновил стрельбу и побежал за ней. Он видел, как пуля проскользнула по ее юбке. Девушка замерла, глядя в темноту, туда, откуда стреляли. Через секунду он потянул ее за собой вниз, и оба спрятались за большим валуном. Корт почувствовал влагу на руке и увидел, как потемнела его рубашка. Бросив пустой пистолет на землю, он с ужасом спросил:
– Это моя или ваша кровь? – Он понял, что произошло, когда почувствовал, как дрожит Аннелия. – Все будет хорошо, – пытался он ее успокоить, едва сдерживая ярость.
Эти изверги ранили ее, беззащитную женщину. При свете луны Корт видел, что у нее открытая рана, и молил Бога, чтобы пуля не затронула кость. Оторвав кусок рукава, он забинтовал ей руку.
Аннелия вскочила, как будто только сейчас она что-то важное поняла.
– Это все вы виноваты! – крикнула она. – Я ненавижу вас, презираю.
– Я знаю, вы говорили.
– Вы неотесанный, презренный грубиян, – не унималась Аннелия, словно забыв о ране.
Прищурившись, он посмотрел на нее:
– А жених-то оказался трусливым.
Она бросилась к Корту, готовая его растерзать, но он успел схватить ее за руку.
– Да прекратите же, посмотрите, сколько крови вокруг, при одном взгляде на нее можно упасть в обморок.
Аннелия опустилась на землю, тупо глядя на рану, и Корт понял, что она в шоке.
– Меня, кажется, действительно подстрелили. – У нее заплетался язык, и Корту стало мучительно стыдно за свою грубость.
Она была слишком маленькой, слишком утонченной. Нилл прав. Таких женщин надо беречь и защищать. Две ночи она находилась под его защитой, и им удалось ее ранить.
– Нам надо доставить вас в безопасное место, – сказал он.
Аннелия молча смотрела на него. Корт огляделся, заметил ее лошадь, зацепившуюся вожжами за кусты.
– Сидите на месте, это гораздо серьезнее, чем вам кажется.
– Наверное, вы правы. Очень сильно болит. – Аннелия Лоренте согласилась с ним, а это означало, что ей плохо.
Он бросился за лошадью, и когда ему удалось успокоить испуганное животное, услышал знакомые голоса, а следом выстрелы, направленные в сторону рехасадос.
– Нилл, – закричал Корт на родном языке, – сколько их?
– Похоже, очень много. Они везде.
– Не возвращайтесь в охотничий домик. Встретимся на постоялом дворе.
– Ладно.
– Сможешь меня прикрыть?
– Да. Будь осторожен, береги девицу.
Аннелия спокойно сидела у большого камня. Подъехав ближе, Корт увидел струйку крови, стекавшую с «ее согнутого локтя в пыль. На другой руке лежала сделанная им наскоро повязка. Он снова перевязал ей руку. Видимо, она сняла повязку, чтобы посмотреть на рану.
– Анна! – Корт стал поднимать ее. Аннелия открыла глаза. – Держитесь за мою шею здоровой рукой, – он не был уверен, что она понимает его, – нам придется воспользоваться одной лошадью.
– Вас надо спасать так же, как и меня, – услышал он ее тихий голос.
– Что? – не понял Корт.
Она сопротивлялась, хотя была слабой, как котенок.
– Мне было бы лучше одной.
Она говорила искренне. Корт пальцем приподнял ее подбородок:
– Вы задели мою мужскую гордость, и вам придется за это заплатить.
Его ответ, видимо, возымел действие. Аннелия обвила рукой его шею. Она была легкой как перышко, но Корт решил подразнить ее.
– Вы весите больше, чем можно предположить, глядя на вас.
– А вы оказались слабее, чем выглядите, – парировала она.
Корт прижал ее к себе немного сильнее. Их взгляды встретились, она старалась быть мужественной, но он ощутил, как тело ее расслабляется и она теряет сознание. Глаза ее медленно закрылись, губы были полуоткрыты.
Корту трудно было сохранять хладнокровие.
 
Глава 14
– Я слышала, вы очень богаты.
– Это отец вам сказал? – спросил Алекс.
Он беседовал с Оливией Паскаль под направленным на него дулом пистолета.
Сначала он надеялся узнать у нее что-нибудь про Аннелию, но затем понял, что она достаточно умна и хитра, чтобы не проговориться. Почему же он с ней общался? Потому что ему предстояло вскоре умереть? Или же просто хотелось хоть с кем-нибудь поговорить?
Это продолжалось уже вторую ночь. Здесь он определенно теряет рассудок.
– Нет, не Паскаль, – ответила Оливия. – Ваша сестра описывала мне вашу жизнь. И я поняла, что даже в этих краях дом и табун породистых лошадей стоят целое состояние.
– Моей семье повезло в этом смысле. Она постучала пальцем по подбородку.
– Я бы хотела, чтобы и мне повезло. Алекс нахмурился:
– У вашего отца денег не меньше.
– Но не у меня. – Опустив пистолет, она поднялась. – У вас есть то, что нужно мне, а я могу дать вам то, в чем вы больше всего нуждаетесь.
Он замер.
– Вы говорите о моей свободе?
– Да. Мы можем заключить соглашение. Алекс ушам своим не поверил.
– Объясните, что вы имеете в виду.
– Поскольку ваша свобода вам весьма дорога, цена за нее будет соответственной.
– Сколько бы это ни стоило, я смогу заплатить.
– Вы уверены? – Она пристально смотрела на него. – Цена достаточно высока.
– Выше, чем цена моей жизни?
Оливия провела пальцем по рукоятке пистолета.
– Это зависит от того, во сколько вы ее оцените.
– Я ни в коем случае не уйду.
Маккаррик разговаривал с кем-то, но она не могла понять, с кем. Голоса доносились до нее словно издалека.
– Но, сэр, я должен ее осмотреть, – раздался незнакомый молодой голос. – Я осматривал не одну леди, но мужья не всегда присутствовали.
– А этот будет присутствовать.
Как ему не стыдно? Аннелия хотела протестовать, хотела крикнуть, что он ей вовсе не муж, но в это время Маккаррик начал расстегивать ее платье, и из ее горла вырвался лишь слабый стон.
– Думаю, ее обручальное кольцо украли те, кто на вас напал, – раздался мужской голос.
– Да, – ответил Корт.
– А другие драгоценности не взяли?
Умный доктор, подумала Аннелия, поставил этого лжеца в тупик.
Маккаррик в ярости произнес:
– Слушайте, молодой человек, вам не следует об этом беспокоиться. Вы должны привести в порядок ее руку. И ничего больше. Понятно?
– Да, мистер. Раздевайте ее, а я принесу все необходимое.
Дверь захлопнулась.
Корт снял с нее платье, нижние юбки и туфли. Вероятно, распустил завязки на корсете, потому что она наконец смогла глубоко вздохнуть. Осознав, что Корт оставил ее в рубашке, панталонах и чулках, Аннелия почувствовала прикосновение его шершавых рук к ее ноге выше колена.
– Нет, Маккаррик, – проговорила она едва слышно.
– В чем дело, Анна? – Он наклонился к ней.
– Остановитесь, – прошептала она.
– Остановиться?
Она попыталась кивнуть, но не смогла.
– Но пуля могла задеть еще что-нибудь, доктор должен вас осмотреть.
– Прекратите.
– Нельзя, – ответил он, расстегивая тугие резинки и сдвигая чулки.
Ей хотелось закричать, но не было сил.
– Я накрою вас одеялом и не буду ничего видеть, если вы этого хотите. Вы меня слышите, Анна?
Аннелия ничего не ответила, и Корт что-то пробурчал на своем языке.
Наверное, она потом уснула, потому что, когда проснулась, на ней было одеяло и она слышала французскую речь. Маккаррик спорил с доктором на английском, с более явным, чем всегда, акцентом.
– Что вы собираетесь делать? – резко спросил он. Ей очень хотелось посмотреть, что происходит, но она не могла разомкнуть веки.
– Я должен промыть рану соленой водой, – сказал доктор.
– Что? Насыпать на рану соль? Вы привели мне какого-то необразованного знахаря, – обратился к кому-то Маккаррик.
– Уверяю вас, я не знахарь. Я учился в Германии, в Гейдельберге. И с отличием окончил университет.
– Когда? Два дня назад? – с издевкой спросил Корт.