Просто женаты

Женщина тревожно зашевелилась.
— А как же Кристиана?
— С ней все будет в порядке, — заверил ее Адриан, понятия не имея, кто такая Кристиана. — Все будет хорошо, обещаю вам.
И он поспешил вниз, к друзьям, ждущим у входной двери.
— Это и есть она? — спросил Колин, уставившись на женщину в объятиях Адриана.
Незнакомка доверчиво склонила голову на грудь герцогу.
— Похоже на то, — прошептал Адриан, опасаясь, как бы миссис 0'Хара не застала их в передней. — Идем?
— А ты не передумал, Адриан? — спросил Уилл. — Ты уверен, что так будет лучше? Еще не поздно…
— Уверен.
Ко всему прочему Адриан был убежден, что предстоящая свадебная церемония станет первой и последней в его жизни.
К великому облегчению всех присутствующих, церемония оказалась краткой. Единственная продолжительная пауза возникла, когда Уилл выронил молитвенник и долго не мог подняться, держа его в руках. Но это не имело ни малейшего значения, поскольку церемония была неожиданной, а невеста пребывала в полузабытьи.
Прочитав молитву, Уилл обратился к Адриану:
— Согласны ли вы, Адриан Деверо, герцог Рейвен, маркиз Хейверилл, граф…
— Пропусти титулы, — поторопил Адриан, почувствовав, что невеста у него на руках беспокойно зашевелилась.
— Но так полагается…
— Тогда мы проторчим здесь всю ночь.
— И потом, — добавил Колин, — всем нам известно, кто он такой.
— Ладно, — согласился Уилл. — Согласны ли вы взять в жены Ли Стреттон, чтобы жить с ней в священном браке по закону Господа?
— Я…
— Еще не все! Согласны ли вы любить ее, почитать, лелеять и заботиться о ней в болезни… — Уилл многозначительно взглянул на Адриана, — …и в здравии и быть верным ей отныне и до смерти?
Адриан кивнул:
— Согласен. Продолжай.
— Согласны ли вы. Ли, взять этого мужчину, Адриана Деверо, герцога Рейвена, и прочая, и прочая, в мужья, и…
— Она согласна. Давай дальше.
— Но она ничего не ответила.
— Ответила, — настаивал Адриан. — Я слышал.
— А я — нет!.. — заартачился Уилл.
— Но… — заметив, как упрямо выдвинулся подбородок Уилла, Адриан сдался: — Ладно, черт с тобой! Слушай. — Наклонив голову, он ласково произнес: — Ли, вы слышите меня? Если слышите, скажите «да». Ну скажите «да», Ли…
— А Кристиана? Платья… карета…
— Да-да — Кристиана и платья. Вы хотите, чтобы с ними было все хорошо?
— Кристиана… да…
— Слышал? — торжествующе осведомился Адриан. — Не вздумай соврать!
— Слышал, — пробормотал Уилл.
Распрямив плечи, он осенил крестом печатку Адриана и велел надеть ее на палец невесты. Кольцо оказалось велико. Адриан придержал его и ощутил странную дрожь, когда тонкие пальцы женщины в ответ стиснули его руку.
Наконец Уилл произнес слова, которых Адриан надеялся никогда не услышать:
— Дарованной мне властью… и так далее объявляю вас мужем и женой.
— И все? — уточнил Адриан. — Мы женаты?
— Вот именно, — подтвердил Уилл.
— Слава Богу! Идем скорее. Надо уложить ее в постель, пока она не испустила… — Внезапно он спохватился и обменялся неловким взглядом с друзьями. — Пока она не замерзла.
После того как новобрачную благополучно водворили в постель, а все юридические формальности завершились, Адриану незачем было задерживаться в спальне. И тем не менее он всю ночь просидел у кровати Ли Стреттон, обтирая ей лоб влажным полотенцем, успокаивая в минуты волнения, убаюкивая нежным прикосновением руки и медленно, но верно трезвея.
Незадолго до рассвета Адриан принялся мерить шагами спальню больной, с помощью этого маневра надеясь прогнать непрошеные мысли. Он был не из тех, кто способен сожалеть о случившемся — главным образом потому, что последствия никогда не тревожили его. С нежными чувствами Адриан давно распрощался, на поле боя он не раз играл со смертью в прятки. Так чего же ему было бояться? Уж конечно, не собственной совести. Таковой он попросту не имел.
Вещи леди были аккуратно сложены в комоде и на туалетном столике. Адриан рассеянно провел пальцем по серебряной ручке щетки, разглядывая сизовато-серое платье, в котором больная, должно быть, отправилась в путь. Насколько Адриан разбирался в подобных тонкостях, платье было сшито по последнему слову моды. Узкая талия и глубокие вытачки лифа наводили на мысль, что платье принадлежит стройной, но полногрудой особе. Впрочем, это ему уже известно, заключил Адриан, вспомнив, как держал новоиспеченную жену в объятиях.
Платье источало тот же теплый, дурманящий аромат, который окутывал Адриана, когда он склонялся над Ли Стреттон, чтобы промокнуть ее лоб или пригладить волосы на висках. Ему никак не удавалось вспомнить, что это за аромат… Ну и черт с ним, решил Адриан, небрежно бросив платье на спинку стула.
Его взгляд вдруг упал на ковровый красно-серый саквояж, стоящий на полу. Не следует заглядывать в него, мысленно посоветовал себе Адриан, хотя уже знал, что не последует совету. Он ничего не мог с собой поделать: надо же узнать хоть что-нибудь о женщине, которая теперь считается его законной супругой! Это не праздное любопытство. Ему хотелось сохранить в памяти не только несколько бессвязных слов и пожатие слабых пальцев. Адриан помнил, чем обязан незнакомке.
Одержимый любопытством, он открыл саквояж и уставился на лежащие внутри листки бумаги, исписанные женским почерком. Пока он читал, любопытство сменилось замешательством и наконец переросло в изумление.
«Стены замка Фарэуэй были высоки и неприступны…»
Губы Адриана вздрагивали; дочитав последнюю страницу, он не сдержал усмешки.
«…Несмотря на надежную защиту стен королевского замка, его обитательница принцесса Оливия с годами обретала не только красоту, но и беспокойство. Она была не из тех принцесс, что покорно сидят в башнях, поджидая принца, готового брать приступом высокие стены.
По правде говоря, Оливия вовсе не нуждалась в принце. У всех немногочисленных принцев, которых ей довелось повидать, были длинные тонкие носы, роскошные бархатные туники и короны, непрестанно съезжавшие набок. Оливия находила жаб из дворцового пруда гораздо более интересными собеседниками, но поскольку у нее не было ни малейшего желания выходить замуж за жабу, она решила улизнуть из замка и отправиться на поиски настоящего принца — самого красивого, отважного и благородного на свете.
— Ты совершаешь большую ошибку, — предупредил чайник, пока Оливия однажды летним утром на цыпочках кралась через кухню, ибо в замке Фарэуэй и чайники имели свое мнение.
— Ты об этом еще пожалеешь, — добавила метелка из перьев, висящая на крючке за дверью.
— Может быть, — на ходу отозвалась Оливия. — Но лучше уж раскаиваться, чем изнывать от скуки».
Усмехнувшись, Адриан с неподдельным интересом уставился на лежащую в постели женщину. Похожа ли отчаянная принцесса Оливия на свою создательницу? Об этом ему никогда не узнать, напомнил себе герцог, с непонятным сожалением укладывая рукопись в саквояж. Еще через некоторое время он признался себе, что напрасно ночью не послушался Уилла.
На рассвете миссис 0'Хара, вошедшая в комнату больной, застала в ней Адриана. Неприятно удивившись, она попросила выйти незваного гостя. Адриан отказался от предложенного завтрака, торопясь уехать прежде, чем события минувшей ночи станут известны дотошной экономке. Кроме того, сегодня утром у него пропал аппетит.
Колину предстояло вернуться в город вместе с другом, а Уилл оставался дома, чтобы «уладить дела». Адриан был благодарен ему за помощь. Несмотря на выходки, неподобающие священнику, Уилл был добрым и славным малым — именно его Адриан согласился бы видеть рядом, испуская последний вздох.
Ожидая, когда приведут коня, Адриан вручил Уиллу туго набитый кошелек:
— Этих денег хватит на все — в том числе и на то, чтобы горничная и кучер не проболтались раньше срока.
— Об этом я позабочусь, — пообещал Уилл. Судя по его нахмуренным бровям, сегодня утром муки похмелья испытывал не один Адриан.