В Милуоки в стикбол не играют

– За Капитана «ЛСД»! Берегись красных меченых атомов.
Его это не тронуло.
В мою дверь постучали. Я заставил себя не слышать и принялся за вторую половину бутылки. Она шла не так легко, как первая. Головная боль уже начала прокрадываться в мои синусовы пазухи, а ужину в моем желудке это не слишком нравилось. Стук становился все громче, настойчивей.
– Дилан! – Голос Киры звучал встревоженно. – Дилан, с тобой все в порядке?
Я не ответил.
– Дилан, пожалуйста, впусти меня. И снова я не ответил.
– Дилан! Прошу тебя. Я слышу, ты там. Что случилось?
– Ты случилась! – гневно упрекнул я. – Убирайся отсюда к чертовой матери!
– Дилан!
– Игры закончились, Кира. Иди поищи каких-нибудь других детей и поиграй с ними во взрослых. – За закрытой дверью я мог быть таким смелым.
– Мне страшно, Дилан.
– Бога ради, – взорвался я, – прекрати называть меня Дилан. Я знаю свое гребаное имя!
– Может, кого-нибудь позвать?
– Нет! Я хочу, чтобы ты шла трахать кого-нибудь своего возраста и оставила меня, к черту, в покое. Ты мне здесь не нужна
– Дилан…
– Заткнись! – Я помолчал. – Знаешь, что мне интересно, Кира?
– Нет, не знаю.
– Мне интересно, где ты выучилась так хорошо трахать стариков. Я…
– Не делай этого, Дилан, прошу тебя.
– Я буду делать, что хочу. Отвечай на вопрос.
– Пожалуйста, Дилан, не…
– Отвечай, черт возьми, на вопрос!
– Что я сделала не так? – задрожал ее голос. – Почему ты хочешь вот так меня обидеть?
– Я не обижаю тебя. Я делаю тебе одолжение. А теперь сделай и ты мне одолжение – катись от меня прочь!
Наступило молчание. Ни мольбы. Ни шагов. Ни рыданий. Потом:
– Я тебя ненавижу. Я тебя за это ненавижу!
В этом мы сошлись. Подождала ли она еще мгновение или побежала по коридору, сказать не могу. Я был слишком занят, задыхаясь от жалости к себе, чтобы обратить внимание.
 
Вина
Я наблюдал, как Макклу с сумкой в руке входит в зал ожидания. И снова его вид встревожил меня. Не то чтобы я забыл, какой усталый и расплывшийся он пришел на похороны моего отца, но не поставил первым пунктом в своем списке первоочередных дел: докопаться до причин, заставивших его так неожиданно набрать вес. Но, набрал он лишний вес или нет, он все равно оставался профессионалом и следовал моим инструкциям буквально. Он не стал искать меня в толпе, хотя знал, что я наблюдаю за ним. Подтвердив в прокате получение автомобиля, Джон направился к ряду телефонов-автоматов сразу направо от вывески Торговой палаты Риверсборо. Я смотрел, как он медленно набирает цифры, поглядывая на клочок бумаги. Футах в семидесяти пяти от него, на противоположном конце терминала, зазвонил другой телефон. Я снял трубку.
– В детстве ты, видимо, слишком увлекался фильмами Хичкока, – сказал он – Уверен, что весь этот балаган плаща и кинжала необходим в таком дерьмовом городишке? Господи Иисусе, Клейн, да закусочная в Шипсхед-Бэй больше их аэропорта.
– И сырный пирог там лучше, но посадить на их парковке вертолет почти невозможно. Поверь мне, Джон, эти предосторожности необходимы. Как я сказал тебе вчера по телефону, у меня на хвосте постоянно висят два этих шута. Я точно оторвался от них по пути сюда, но не уверен, что за мной не пристроили кого-то, кого я не заметил. Ты забронировал номер в «Старой водяной мельнице»?
– Да.
– Отлично. Как хорошо, что ты приехал, – с улыбкой сказал я. – Я блуждаю тут в потемках, спотыкаясь о свой член.
– Готов поспорить, что ты проделываешь с ним не только это.
Я пропустил эти слова мимо ушей и назначил встречу в своем номере через час.
– Клейн!
– Да.
– Я останусь на линии, когда ты повесишь трубку. Если кто-то следит за тобой, кроме двух известных тебе ребят, я его засеку.
– Спасибо.
Обратный путь в гостиницу лежал мимо Сайклон-Риджа. Подъемники были практически пусты, я заметил лишь несколько одиноких душ, съезжавших вниз по трассе. Ничего удивительного. Смерть на склонах не прибавляет популярности. Однако со временем об этом забудут. Газеты займутся другими событиями, и люди вернутся. Несчастные случаи время от времени происходят. Как и убийства. А здесь произошло именно убийство. Я чувствовал это спинным мозгом. И еще я чувствовал свою ответственность. Потому что так же точно, как то, что в небе сияет солнце, я знал, хотя, возможно, никогда не смогу этого доказать: если бы Стивен Маркем со мной не встретился, сегодня он был бы жив. Я не был и близко столь же уверен, что знаю, как жить с такой виной. Долог спуск с горы.
Вернувшись в «Старую водяную мельницу», я даже не посмотрел, кто сидит за стойкой портье, и двинулся прямиком в свой номер. Когда я вошел туда, чья-то сильная рука схватила меня за ворот и уложила на пол. Во рту у меня оказался ворс ковра, руку до боли завели за спину. Что-то круглое и очень холодное ткнулось в нежное местечко за ухом. Затем, в течение одного мгновения, показавшегося вечностью, я услышал, как защелкнулся дверной замок и металлически лязгнул предохранитель пистолета.
Меня подняла, но не рука Господа, а рука Макклу.
– Идиот! – Он встряхнул меня. – Ты невнимателен.
– Теперь я весь внимание.
Мы обнялись. Отстранившись, Джонни пристально всмотрелся в меня. Чувствовалось, что увиденное ему не нравится.
– Что с тобой?
– Да так, ничего, Джон. – Я освободился от его хватки. – Только что умер мой отец. Пропал мой племянник. Я провалился в Голливуде. Умудрился получить перцовый спреем в глаза, побывать в тюрьме и поспособствовать убийству. А вчера вечером, поскольку я был слишком занят выбиванием из себя дерьма, чтобы заметить, что я делаю с другим человеком, я разрушил, возможно, самые восхитительные отношения, которые были у меня в жизни. Так что ничего, Джон, все в порядке.
Задрав штанину, он убрал в кобуру свою пушку тридцать восьмого калибра.
– Кончай себя жалеть или лучше возвращайся домой. Ты никому не принесешь пользы, если собираешься заниматься самоедством. Я не могу одновременно приглядывать и за тобой, и за собой.
– Почему? У тебя проблемы со зрением? – поинтересовался я.
– С глазами у меня все в порядке. Просто, похоже, слишком много народу интересуется твоей тощей еврейской задницей. Не уверен, что смогу уследить за всеми. Может, стоит присвоить им номера, как заказам в кафешках?
– За мной следили?
– Да, – подтвердил он. – Один парень похож на серфера, только в лыжном костюме. Ну, ты знаешь этот тип: выгоревшие на солнце волосы, навороченные темные очки, мускулатура от сих до сих. Видел такого?
– Половина населения Риверсборо так выглядит. А вторая половина похожа на самого толкового ученика третьего класса, только крупнее и с плохой кожей.
– Второй парень из федералов. В специальных группах я работал с сотней таких, как он. По тому, как он одевается, на спине у него может быть напечатано ФБР, АТО или АКН [12]. Беда этих ребят в том, что их учат-учат не афишировать, кто они такие, но это выше их сил – не сообщить об этом всему миру. Однажды я вел наблюдение, было уже очень поздно, и длилось оно уже несколько часов. Мы рассказали все анекдоты, все похабные истории, все истории про секс, какие могли вспомнить. В конце концов я повернулся к одному из тех фэбээровцев и спросил, почему он стал федералом. Знаешь, что он мне ответил? – Макклу начал смеяться.
– Нет.
– Он говорит, что специальный агент ближе всего стоит к супергерою. Ну не долбаный ли придурок, а?
– Хорошо, что мультики про Супермена ему понравились больше, чем про бегающую кукушку.
Мы оба посмеялись над этим. Потом примолкли.
– Люблю тебя, приятель. – Он снова обнял меня, но очень крепко, почти с отчаянием. – Просто хочу, чтобы ты это знал.
– Я знаю это, Джон, знаю.
– Вот и хорошо. – Он отпустил меня. – Давай-ка заглянем в мини-бар. Нам надо о многом поговорить перед нашим завтрашним путешествием.