Дикая звезда

— Нет, дело не в этом. В них нет.., подлости.
Брент нахмурился. Она не была ни навязчивой, ни нахальной, и в ее голосе и манерах отсутствовало всякое жеманство. Внезапно с ее лица сошла улыбка, она грациозно нагнулась к своим пакетам и подняла их.
— Я должна идти. Простите, что я на вас налетела.
— Подождите! — окликнул ее Брент, но Байрони не остановилась. Она подобрала юбки и быстро зашагала по Сан-Диего-авеню к площади, где у ограды приткнулся старый тарантас. — Я даже не знаю вашего имени, — проговорил он словно самому себе.
Она разговаривала с какой-то пожилой женщиной — вероятно, с матерью. Он помедлил, глядя, как она стряхивала с себя остатки муки, стоя рядом с лошадьми. «Неважнецкие лошади», — подумал Брент. И замедлил шаг, увидев крепко подвыпивших троих молодых людей, развязной походкой шагавших посреди улицы. Средний из них засовывал в кобуру револьвер.
— Эй, Чарли, — спросил один из юношей, — не твоя ли это сестра вон там?
Брент вспомнил осуждающую интонацию в ее голосе, когда она говорила, что какие-то молодые люди упражнялись в стрельбе по мишени. Уж не на собственного ли брата она злилась?
— Да, Томми, — ответил Чарли. — Можно подумать, что ты захотел познакомиться с ней поближе.
Забудь об этом, приятель.
Брент почувствовал, как в нем закипает гнев. Он пристально посмотрел на Чарли. Между братом и сестрой было мало сходства. Чарли был смуглолицым, с грязно-каштановыми волосами, тускло-серыми глазами и красным от крепкой выпивки лицом. Они стоили друг друга, эти парни, — нахалы, задиры, а может быть, и того хуже.
— Она выглядит красоткой, — заметил третий.
Чарли повел худыми плечами.
— Ты готов волочиться хвостом за чем попало, одетым в юбку.
— Она наверняка очень мило помахивает ею, — отозвался Томми.
Ответной реплики Брент не расслышал. Да и какого дьявола он вообще этим заинтересовался?
Устремившись дальше по улице, он остановился около какого-то старика, сидевшего на стуле, прислоненном к стене дома. Старик махнул рукой женщине, и та в ответ коротко кивнула. Приближаясь к нему, Брент повел носом — от старика несло спиртом, потом и дешевым табаком.
— Здорово, приятель, — приветствовал его старик.
Брент в ответ кивнул и спросил:
— Кто она, вон та девушка?
Старик сплюнул, и Брент увидел, как на расстоянии фута от стула плевок расплылся в отвратительной бурой лужице.
— Девиты, мать с дочкой. Ее зовут Байрони.
— Байрони, — машинально повторил Брент.
— Да. Ее мать была влюблена в одного английского парня, по имени лорд Байрон, какого-то дрянного поэта, как говорил мне Мэдисон. Глупое имя. А ее отец — Мэдисон Девит. Один из моих лучших друзей, добряк. Мне за него обидно.
Брент по-прежнему не спускал глаз с девушки по имени Байрони. Он понимал, что она ему понравилась — это само по себе было совершенно необычно — и что ему хотелось поговорить с нею побольше.
Действительно, ему уже давно не нравился никто из женщин. Была, разумеется, Мэгги. И Лорел, когда ему было всего восемнадцать лет. Он покачал головой.
Господи, он не вспоминал о Лорел со дня получения письма от ее брата Дрю, полгода назад, в Денвере.
Дрю не упоминал о Лорел, но Брент обычно вспоминал о ней именно в таких странных обстоятельствах, как сегодня. Непроизвольно он поднял руку и ощупал пальцами шрам на левой щеке. «Не может быть ничего глупее похотливого юнца», — подумал он.
— Так почему же вам обидно за него? — наконец спросил он старика.
— Все дело в девушке. Бедный Мэдисон страшно ругался. Рассказал мне, что застал ее с любовником, одним из этих проклятых калифорнийцев. Этот парень не собирается на ней жениться, но его папочка дал Мэдисону денег, чтобы откупиться. Проклятые гордецы! Мэдисон надеется, что у девчонки по крайней мере не раздуется живот от бастарда.
Но она так молода, подумал Брент. Вероятно, ей нет еще и двадцати. Любовник? Она не показалась ему женщиной такого типа… Впрочем, он, наверное, ошибся. Одному Богу ведомо, сколько раз он уже ошибался.
Она, вероятно, пыталась соблазнить отпрыска из богатой семьи. Обычное дело. Гнусные женские штучки.
Вы прекрасно научили меня всему, —Лорел. Он услышал милый смех Байрони Девит и увидел, как она чешет за ухом одной из лошадей.
— Что-то не верится, — заметил Брент.
— Все так и есть, как я говорю. Я же друг ее отца.
Он рассказывает мне обо всем, ничего не скрывает.
Дочка его большая гордячка, но все-таки потаскуха. — Он снова длинно сплюнул, угодив коричневой струей прямо в центр лужицы, наплеванной за долгие часы сидения у стены.
— Она вовсе не выглядит шлюхой.
— Настоящая потаскушка да еще с дурацким именем, больше никто. Да, бедный Мэдисон… И немудрено, ведь девчонка воспитывалась без отца, в Бостоне. Теперь ему придется искать ей мужа где-нибудь в других местах. Ни один уважающий себя здешний мужчина ее теперь не захочет.
«Особенно, — подумалось Бренту, — если звонить каждому встречному и поперечному о ее.., неудачах». Он увидел, как Байрони уселась в тарантас и взяла из рук матери вожжи. На короткое мгновение она подняла глаза прямо на него и улыбнулась.
Потом привычным возгласом послала лошадей вперед, и скоро они скрылись за поднявшимися из-под колес клубами пыли.
— Вы надолго в наши края, юноша?
— Нет. Сан-Диего для меня слишком тихий город. — «Слишком застойный и грязный», — добавил он про себя.
Брент подумал о Сан-Франциско и улыбнулся. Да, преступления, коррупция, алчность, все мыслимые виды пороков, но, черт побери, в этом городе человек чувствует себя живущим настоящей жизнью. Город, полный таких же молодых людей, как и он, стремящихся создать себе будущее. Дикий, неистовый, воодушевляющий — таков Сан-Франциско. Он обогнул на судне Эдварда Чамберса все побережье с задней мыслью о том, чтобы войти в судовую компанию своего друга. Но это было не для него. Он знал, чего хотел.
— Бывали на севере, на золотых приисках?
— Да.
— Ну и как, удачно?
— Довольно удачно, — ответил Брент. — До встречи. — Он прикоснулся в знак прощания к шляпе и зашагал по улице обратно, в сторону Колорадо-Хауса.
* * *
— Кто это был, Байрони?
Байрони перевела взгляд с дороги на мать.
— Я второпях буквально налетела на него и вся перепачкалась в муке. Он очень мил, но уже завтра уезжает из Сан-Диего.
Элис Девит сплела пальцы рук — по своей давней привычке.
— Хорошо, что в городе не было твоего отца.
— Почему? Вы думаете, что он мог бы погнаться за этим человеком и потребовать у него денег за то, что он меня обесчестил? — Голос Байрони дрогнул от горечи и бессильного гнева.
— Полно, дорогая, — примирительно возразила Элис, — не будь такой. Пятьсот долларов большое подспорье для твоего отца.
— Дону Хоакину следовало послать его ко всем чертям. Бедный Габриель. Боже, как я хотела бы быть мужчиной! — Она не то фыркнула, не то рассмеялась. — Но тогда я была бы такой, как Чарли. Видели его? Он был с Томми Ларкином и Джимми Тейлором.
Ничтожные мерзавцы. Разумеется, ваш муж получил бы наслаждение, увидев полупьяного Чарли разряжающим куда попало свой револьвер.
Элис передернуло. Уже через два месяца после своего возвращения в Сан-Диего Байрони не называла его иначе как мужем Элис.
— И много просыпалось муки?
— Не больше четверти мешка. Не беспокойтесь, мама. Я приму все на себя, если он заметит.
Как мне скрыться от него? Как бежать отсюда?
— Я видела, как этот незнакомец разговаривал с Джебом Дониели.
У Байрони вырвался невеселый смешок.
— Я тоже. И теперь он считает меня последней шлюхой в Калифорнии, если Джеб говорил ему хоть что-то обо мне. Грязный старик!
— Байрони, ты не должна так говорить.
— Почему же? — взорвалась та. — Какая разница? Разве это что-нибудь меняет? По крайней мере это спасает меня от его планов в отношении моего замужества. Бьюсь об заклад, он не рассчитывал, что Джеб раструбит эту ложь по всему свету.