Рыцарь-маг

Серпиана поднялась с земли, оправляя одежду. Она хмурилась.
— Неудивительно, — ответила она, должно быть, услышав его мысли. — Ни на меня, ни на моих родичей никакая твоя магия не окажет воздействия.
— Да? Почему?
— Я тебе потом объясню... Так что же? Вы наигрались? Теперь можно приставить вас к работе? Я не собираюсь сама таскать бочонки.
— Правильно, я тебе и не позволю. Трагерн, берись вот за тот бочонок. Ничего, ничего... Отправишься с нами. — Дик ненадолго задумался. — Неплохо бы как-то дать знать Элдли, чтоб он добирался до галеры.
 
Глава 5
В течение следующих дней настроение Стефана Турнхама все больше и больше портилось. Обстоятельный рассказ молодого оруженосца, привезенного рыцарем Уэбо, расставил все точки над «i», и первого же посланника коварного императора Комнина графу захотелось выкинуть за борт. Но он сдержался, выслушал грека с вежливой улыбкой, от которой судорогой сводило скулы, и отправил восвояси с прежним ответом — «нет».
А уже через день стало ясно, что привезенные три бочонка с водой — это, конечно, прекрасно, но очень уж мало. На галере было пятнадцать банок, на каждой из которых сидели по двое гребцов, то есть шестьдесят человек на смену. Всех их надо было поить. И даже если судьба гребцов — по большей части пленников, почти рабов — рыцарей почти не занимала, то о двух знатных дамах, их придворных и, конечно, о самих себе следовало непременно позаботиться. Но солдаты императора быстро возвели вдоль берега укрепления, невысокие, но превратившиеся в серьезное препятствие для возможной высадки на берег. Это было настолько очевидно, что Турнхам даже не предлагал кому-нибудь попробовать.
На посланцев императора все смотрели злобно. Какая видимость мира — никого уже не обманывали изысканные подачки внучатого племянника византийского базилевса, только раздражали. Упрямый кипрский правитель, возможно, еще на что-то надеялся, демонстрируя фальшивое гостеприимство.
— Должно быть, считает, что, когда наше положение станет совсем уже безвыходным, мы предпочтем сделать вид, что поверили, — предположил Этьен де Мони.
— Это все равно что сдаться в плен, — возразил Дик, уверенный, что его не оборвут.
— Что ты предлагаешь, Уэбо? — Турнхам говорил раздраженно, но лишь потому, что и сам не знал, что делать.
— В бухте становится опасно. — Уже не раз Дик ловил отзвуки мыслей киприотов, работающих на берегу, что вот достроят они — и можно будет захватить эту назойливую галеру и получить обещанную награду. — Я думаю, ее надо покинуть.
— О чем ты говоришь? Ты ведь знаешь, что происходит в этой части Средиземного моря? В бухте куда безопасней.
— Бухта нас не спасет. Если местный император соберется захватывать корабль, станет по-настоящему опасно.
— Да с чего ты взял, что он еще раз на это решится?
— Обратите внимание, милорд. — Дик показал на берег. Меж деревьев суетились люди в серой и коричневой одежде, тащили бревна, камни. — Смотрите, что они делают.
— И что же? — Стефан Турнхам, несколько близорукий, прищурился.
— Они разбирают прибрежные лачуги. Камни и дерево идут на возведение этого вала вдоль берега. Они срубили ивы, рядом с которыми я прятал лодку, и перегородили подходы к воде. Теперь в порту постоянно вертятся солдаты, много солдат...
— Короче!
— Они готовят лодки, вы заметили?
— Нет, не заметил. — Граф неприязненно покосился на собеседника и небрежным жестом руки отмахнулся от него.
— Я боюсь, что, когда подготовка станет заметна, будет уже поздно, — спокойно закончил Дик, не обращая внимания на недовольство вельможи. В конце концов, не зря его называют королевским телохранителем. В этом качестве он обязан подчиняться лишь его величеству и, пожалуй, еще Монтгомери. Но графа Эдмера здесь нет.
Стефан хотел разразиться серией ругательств, долженствующих поставить рыцаря Уэбо на место, но раздумал. Ему припомнилось, как точно молодой человек предсказал нападение на галеру, как отлично держался в бою. Что ж, может статься, он способен дать какой-нибудь дельный совет, тем более что воды становится все меньше и меньше, а тут еще принцесса заявила, что желает купаться, и не в морской воде, а в пресной. Хорошо, что беседу с ней взял на себя де Мони. Командор незаметно закатил глаза. Ох уж эти женщины...
— Что ты хочешь сказать?
— Я уверен, что государь Ричард уже близко. Корабли не могло раскидать так далеко друг от друга. Думаю, император тоже это понимает. Значит, он постарается поспешить. И теперь от него следует ожидать еще одного нападения.
— Сдается мне, у тебя, Уэбо, очень острый глаз, — расхохотался Турнхам. — Вот я и поручаю тебе — следи за берегом. И если углядишь что-нибудь опасное, немедленно сообщай об этом. Ступай.
— Да, милорд.
Дик, необычайно довольный распоряжением, поклонился и ушел на корму. Он был уверен, что сумеет по чужим мыслям точно угадать момент нападения, а придумать доказательства будет не так сложно. В конце концов, — эта мысль впервые пришла ему в голову — командира можно будет убедить в чем угодно с помощью магии. Как замечательно, что никто вокруг не владеет этим дивным искусством! Что ж, пока никто не заподозрил его в магических выкрутасах, он останется совершенно безнаказанным.
Он удобно устроился на корме, которая как раз была обращена к берегу, прогнал оттуда изнывающих от безделья солдат, игравших в кости, и стал ждать Серпиану. Она всегда чувствовала, когда он оставался один, и тут же появлялась рядом, если, конечно, не была чем-нибудь занята. А чем она могла быть занята на галере? Шитьем? Ерунда. Из каюты двух королев, где собирались придворные дамы, она сбегала именно потому, что терпеть не могла долго ковыряться иголкой в ткани. Хотя Иоанна Английская, когда вспоминала о существовании, как она думала, шотландской дворянки Анны Лауэр из Стирлинга, всегда зазывала ее к себе.
— Хочешь пить? — произнесла девушка, и Дик обернулся к ней, досадуя на свою невнимательность. Он никак не мог привыкнуть к тому, что его спутница передвигается так бесшумно. — Я тебя напугала?
— Я бы не удивился, что ты ходишь тихо, если б ты была кошечкой, — сказал он.
— А ты уверен, что кошки так бесшумны, как гласит молва? — Она тихо рассмеялась. Присела рядом. — Так как, хочешь пить?
— Конечно. Разве у тебя есть спрятанная фляжка? Нехорошо...
— Фляжки нет, зато я могу угостить тебя отличным заклинанием. Скоро без этого на галере будет не продержаться. Что предполагает делать Турнхам?
— Ждать прибытия короля Ричарда.
— Допустим, английский государь прибудет через месяц. Что будем делать?
— Стоило бы задать этот вопрос командору. Я же ни на чем не могу настоять, кто я такой? Наверное, стоило бы выйти из гавани и попробовать разжиться водой на каком-нибудь другом острове. Но он и слышать не хочет. Считает, что так будет опаснее для двух королев. Может, он и прав. В окрестных водах хозяйничают и греческие, и турецкие, и магрибские пираты, и еще черт знает какие...
— Не чертыхайся.
— Да, конечно... Насколько я понял, граф уверен, что уж кого-кого, а пиратов в лимассольской бухте оказаться не может.
— Зато может оказаться кипрский флот.
— Ну он только один. — Дик улыбнулся ей. — Но не будем падать духом, верно? Незачем делать это раньше времени.
Теперь, если посланник императора все-таки приплывал к английскому кораблю, он выкрикивал свое послание на хорошем французском прямо из лодки, доставившей его к галере, и тут же отправлялся обратно. Через пару дней вода в бочонках иссякла, осталось лишь немного во фляжках и пара корзинок с фруктами. Английские рыцари и оруженосцы начали звереть от жары и жажды, и даже вдовая королева Иоанна, казалось, осунулась. Она держалась неприступно и холодно, но — чувствовалось сразу — жалела своих слуг и потому пила ровно столько, сколько было необходимо. И, в отличие от своей будущей невестки, умывалась морской водой.