Кофе с перцем
— Ты девочка умная и… — Эмилия Григорьевна замолчала, подыскивая нужные слова, — восприимчивая. Ты все схватываешь на лету. — Темно-рыжие волосы Эмилии Григорьевны обрамляли смуглое лицо с умными карими глазами. — Но тебе надо будет научиться держать удар.
— Что это? — машинально спросила Лариса.
— Ты должна уметь отражать атаку. Все это сложно объяснить. Я дам тебе телефон одного мастера по айкидо. Он и объяснит тебе, в чем тут суть. Не пренебрегай моим советом. Придет время, и ты вспомнишь меня добрым словом. — Эмилия Григорьевна пошарила в своей сумке и вынула распухшую записную книжку. — Сейчас найду его телефон. Это мой старый знакомый и очень интересный человек. Вот, нашла… — И она написала размашистым красивым почерком телефон, вырвала листок из записной книжки и протянула его Ларисе. — Возьми. Не откладывай звонок. Скажи, что ты — от меня. Звонить лучше всего вечером. После восьми. Зовут его Николай Степанович. Запомнила?
Лариса встала со стула и прижала листок к груди.
— Спасибо, Эмилия Григорьевна. Я… я… так вам благодарна!
— Не надо. Я знаю, что жизнь у тебя — не сахар. Отца нет, мать не вылезает из церкви… Тебе придется пробиваться в этой жизни самой. Не рассчитывая ни на кого. Ты поняла?
— Да. — Ларисе очень хотелось нагнуться и поцеловать Эмилию Григорьевну, но она знала, что та не любит сентиментальности, и поэтому сдержала свой порыв.
В этот же вечер Лариса позвонила Николаю Степановичу. Он выслушал ее и назначил встречу. Так в ее жизнь вошел Учитель.
Он спустился вниз. В подвал. И облизал пересохшие губы. Его мучила жажда. И мигрень. И он знал один-единственный способ прекратить свои мучения. Кровь! Живая. Теплая. Имеющая слегка солоноватый привкус… Он обвел глазами помещение. Два узких шкафа. Стулья. Грубо сколоченный стол. Он мог бы оборудовать подвал, как настоящую лабораторию. Но не хотел. Ему нравилась эта грубая примитивная обстановка. Возбуждали запахи: свежего дерева, застоявшейся мочи, кисловатого спертого воздуха. И страха. Все помещение было пронизано страхом. Он слегка улыбнулся и перевел взгляд на НЕЕ. Жертву. Блондинку лет двадцати с большими серыми глазами. Она сидела на стуле, привязанная к нему. Ступни ее ног были раздроблены, чтобы девушка не могла никуда убежать. Ее рот был заклеен пластырем. В глазах плескался ужас. Она уже давно находилась в полуобморочном состоянии. И на его появление никак не отреагировала. Только какая-то искра мелькнула в глазах — и тут же погасла. Он остановился в нескольких шагах от нее и склонил голову набок. Физическая реальность, как всегда, превзошла даже самые смелые его фантазии. Он часто представлял себе эту картину в деталях. Но одно дело — играть с воображением, другое — осязать действительность. Эта девушка возбуждала его своей покорностью и слабостью. Потом он поставит на ее лице свои метки — порезы. И будет медленно целовать их, слизывая языком кровь. Это будет так приятно… Он подошел ближе. Глаза ее молили о спасении. Это было даже забавно. В следующее мгновение он резко тряхнул головой. Надо было приступать к делу. Он взял со стола шприц и аккуратно вколол его в руку жертвы. Вот… сейчас… Показалась кровь. И он забыл обо всем на свете. Он подставил к ее руке хрустальную рюмку и с наслаждением смотрел, как кровь по каплям стекает в нее. Этот напиток был слаще любого вина. И пьянил, уж во всяком случае, намного сильнее. Когда рюмка была наполнена наполовину, он воткнул в руку жертвы иголку, чтобы кровь больше не стекала. Отошел к столу и поднес рюмку к губам. Восхитительный вкус! Он пил и чувствовал, как проходит мигрень. Настоящее проклятие его жизни! И ощущал в себе прилив мощной энергии. Из его груди вырвалось рычание. Он утолил в себе зверя. Надолго ли? Он был тяжело болен, но не верил, что не может исцелиться. Может быть, кровь — такая приятная, теплая — излечит его? Это не просто кровь. Это еще месть. Сладкая месть! Как долго он мечтал о ней! Но только теперь, спустя годы, он может осуществить давно желаемое. Как хорошо! Как приятно! Закрыв глаза, он выпил последний глоток крови, и на его лице заиграла блаженная улыбка. И это только начало! Но та, которую он жаждал больше всех, — ускользнула от него. Но ему почему-то казалось, что она еще обязательно объявится. Утонченное создание: пленительный изгиб шеи, огромные зеленые глаза… Ею он насладится до конца. Она задержится в его плену подольше, чем остальные. Он просто не сможет так быстро расстаться с ней. Никак!
Надин была хмурой и серьезной. Она встретила Пашу сухим кивком головы, и он понял: надо срочно включить «фонтан».
— Привет! — он чмокнул ее в щеку. — Отлично выглядишь. Сегодня вычитал в газете классный анекдот. На злобу дня. Слушай! «Папа Карло вырезает из полена Буратино. „Де, де, де…“ — говорит полено. „Еще вырезать не успел, а он уже разговаривает!“ Вырезал, поставил на стол. Буратино как Даст папе Карло по шее! „Я же говорил тебе — депутат я, а ты кого вырезал?!“ — И Павел хихикнул.
Надин выразительно посмотрела на Пашу:
— Совсем не смешно. А потом, я политикой не интересуюсь. Ты же знаешь это.
— Да, конечно, — стушевался Паша. Надин была по-прежнему хмурой.
— Неприятности по работе? Кивок головой.
— Васин?
— Кто же еще!
— И почему сердится наш небожитель?
— Проект под угрозой срыва.
— Кастинг энд пробы стоят на месте? Оскудела талантами земля Российская?
— Павел! Мне не до твоих острот и анекдотов. В любой момент грядет реорганизация, и я окажусь на улице.
— Ты? Да никогда! — патетически воскликнул Паша. — Такая умная, красивая, со знанием двух языков! Английского и французского.
— Трех. Ты забыл еще испанский.
— Забыл! О горе мне, рабу презренному, — заголосил Паша. — Рабу нечестивому! Помилуй меня, о прекрасная владычица джиннов! О принцесса души моей, Надин ибн Кастинг! — И он упал на одно колено, театрально уронив голову на грудь. — Прими дар от твоего раба недостойного, — и он протянул ей бутылку красного вина.
Надин издала краткий смешок.
— Тебе надо у Васина сниматься. Устроил тут представление! Когда будем снимать сериал «Тысяча и одна ночь», я за тебя замолвлю словечко.
— А что, идея неплохая! Сериал получился бы клевый! С элементами детектива, эротики, мелодрамы, боевика. Отличный проект! Лучше, чем ваш «Придворный роман».
— Не порти мне настроение. Да что мы в коридоре стоим? Проходи!
— Спасибо за приглашение, Надин ибн Кастинг.
— Ладно, хватит дурачиться. Есть будешь?
— Из твоих рук… мне все покажется сладостным нектаром. Я голодный как волк. Зубами — щелк!
— Паша! Ты сегодня искришься как фейерверк. Что случилось? Ты выиграл в лотерею? Или на работе повысили?
— Да, повысили. — Паша вспомнил события сегодняшнего дня, и на душе слегка царапнуло. — Меня скоро сделают начальником отдела. По рекламе детских товаров. Памперсы, подгузники, мобили…
— Поздравляю!
— Спасибо.
— Я пойду пока на кухню. Ты располагайся тут. Оставшись один, Паша мгновенно скинул маску дурашливости и стал серьезным. Надо будет осторожно поспрашивать Надин о Марголиной. Но так, чтобы она ни о чем не догадалась. И сделать это будет трудно. Надин умна и проницательна. Так просто ее вокруг пальца не обведешь.
— Чуть бифштексы не пережарила. — Надин вошла в комнату с подносом, на котором стояли две тарелки и мисочка салата. — Потом еще кофе будет.
— М-м, какой аромат!
— Я поем по-быстрому. Работы навалом.
— Продолжение проекта?
— Да.
— Я тебе опять помогу. Можешь на меня рассчитывать. Я свою принцессу в беде не оставлю!
Спасибо. Я всегда знала, что на тебя можно положиться, — с легкой иронией сказала Надин. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, отковыривала вилкой от бифштекса маленькие кусочки и отправляла их в рот. — Тебе понравилось женщин рассматривать? Процесс, конечно, увлекательный. Ничего не скажешь!