Рождество Эркюля Пуаро

— Рейнвейн или бордо? — почтительным шепотом спросил Тресилиан у миссис Джордж, успев тем не менее заметить краем глаза, что Уотер, лакей, снова подал овощи раньше, чем подливу. А ведь Тресилиан уже несколько раз его предупреждал!
Тресилиан обошел стол, предлагая омлет. Он с досадой отметил, что, кроме него, никто не обратил внимания ни на туалеты дам, ни на промах Уолтера — все сегодня почему-то очень молчаливы. Кроме мистера Гарри. Тот говорил за всех. Ой нет, это оказывается, не мистер Гарри, а джентльмен из Южной Африки. Другие тоже, конечно, перебрасывались словом-другим, но редко. Нет, явно все сегодня не такие как всегда.
У мистера Альфреда совершенно больной вид, будто кто-то его здорово расстроил. Вялый такой, ничего не ест, лишь ковыряет вилкой в тарелке. Его жена явно обеспокоена его состоянием. Все поглядывает на него — украдкой, чтобы никто не заметил. Мистер Джордж сидит красный как рак — заглатывает все подряд, даже толком не распробовав. В один прекрасный день у него, если он не будет себя сдерживать, случится удар. Миссис Джордж вообще ни к чему не притронулась. Верно, боится поправиться. Зато мисс Пилар ест с удовольствием, и еще смеется и болтает с южноафриканским джентльменом. А он явно увлечен ею. Этим двоим, похоже, не о чем грустить.
Мистер Дэвид? Тресилиан очень за него беспокоился. До чего же он похож на свою мать! И до сих пор так молодо выглядит! Но нервы, видно, совсем никуда… Ну вот, опрокинул бокал.
Тресилиан ловко подхватил бокал, вытер стол — все в порядке. Но мистер Дэвид даже ничего не заметил. Сидит и смотрит прямо перед собой, а лицо белое как мел.
Кстати, о лицах. Хорбери сегодня тоже прямо-таки весь побелел, — как услышал, что в дом явился полицейский… Вот чудак… Можно подумать, что он…
Раздумья Тресилиана были прерваны глухим стуком — Уолтер уронил с блюда грушу. Нет, в наши дни хорошего лакея не сыскать! Ему не за столом прислуживать, а за лошадьми ходить.
Тресилиан обошел стол, разливая портвейн. Мистер Гарри нынче кажется каким-то рассеянным. Не сводит глаз с мистера Альфреда. Они всегда друг дружку не жаловали, даже в детстве. Мистер Гарри был у отца любимцем, и мистер Альфред, само собой, обижался. Мистер Ли не особенно любит мистера Альфреда. А жаль, ведь мистер Альфред вроде искренне ему предан.
Миссис Альфред поднялась из-за стола и направилась в гостиную. Очень приятной расцветки у нее тафта, да и фасон накидки ей к лицу. Удивительно элегантная леди.
Тресилиан вышел из столовой в буфетную, плотно притворив за собою дверь и оставив джентльменов наедине с портвейном.
Он понес в гостиную поднос с кофе. Все четыре дамы, видимо, чувствовали себя довольно неловко. Сидят и молчат. Он тоже молча поставил перед каждой чашку с кофе и сразу удалился.
Когда он снова входил в буфетную, то услышал, что дверь из столовой открылась. Появился мистер Дэвид, который проследовал через холл в гостиную.
Тресилиан теперь наконец дал нагоняй Уолтеру — тот весь вечер вел себя просто непозволительно!
Затем он устало опустился на стул.
На душе у него было неспокойно. Как-никак сочельник, а в доме, того и гляди, разразится гроза… Нет, ему это определенно не нравится!
Усилием воли он заставил себя подняться: надо было собирать чашки из-под кофе. В гостиной он застал только леди Лидию. Она стояла у окна, полускрытая занавеской, и смотрела в темноту.
Из музыкальной гостиной доносились звуки рояля.
Это мистер Дэвид. Но почему он играет «Похоронный марш»? Ну конечно, «Похоронный марш», ему не показалось. Нет, в доме явно творилось что-то неладное.
Тресилиан уже в который раз побрел через холл к себе в буфетную.
И вдруг наверху раздался какой-то грохот… Видимо, что-то упало и разбилось — и снова треск, глухие удары.
«Господи Боже, что же хозяин там затеял? — подумал Тресилиан. — Что происходит?»
И тут раздался вопль, жуткий, жалобный вопль, который перешел не то в хрип, не то в бульканье и — заглох.
Секунду Тресилиан стоял неподвижно, затем выбежал в холл и кинулся наверх по лестнице. За ним ринулись и остальные. Вопль услышали все.
Они взбежали по лестнице, миновав нишу со скульптурами, которые мерцали какой-то зловещей белизной, и остановились перед дверью, ведущей в покои мистера Ли. Там уже стояли мистер Фарр и миссис Дэвид. Она с обессиленным видом прислонилась спиной к стене, а он тщетно дергал ручку двери.
— Дверь заперта! — выкрикнул он. — Заперта изнутри!
Гарри протиснулся вперед и, оттолкнув мистера Фарра, тоже попытался открыть.
— Отец! — крикнул он. — Отец, впусти нас!
Он поднял руку, и все замолчали, прислушиваясь. Из комнаты не доносилось ни единого звука.
Прозвенел звонок у входной двери, но никто не обратил на него внимания.
— Придется взломать дверь, — сказал Стивен Фарр. — Это единственный способ проникнуть в комнату.
— Задачка не из легких, — отозвался Гарри. — Попробуй такую взломай! Помоги, Альфред.
Они предприняли несколько неудачных попыток, прежде чем догадались воспользоваться скамейкой — в качестве тарана. Наконец дверь дрогнула, сорвалась с петель и упала.
Все, сгрудившись, замерли, ошеломленные увиденным. Зрелище, которое предстало их глазам, навсегда врезалось в память каждого…
Все свидетельствовало о недавней яростной борьбе. Мебель опрокинута, на полу осколки фарфора и стекла… А перед пылающим камином в луже крови лежал Симеон Ли. Кровь была всюду. Комната напоминала бойню.
Кто-то судорожно вздохнул.
— «Жернова Господни мелют хоть и медленно…» [6] — вдруг сказал Дэвид Ли.
А Лидия с дрожью в голосе прошептала:
— «Кто бы мог подумать, что в старике столько крови…» [7]
4
Инспектор Сагден трижды надавил пуговку звонка, а потом, отчаявшись, застучал дверным молотком. Дверь открыл перепуганный Уолтер.
— А, это вы! — сказал он. И на его лице отразилось облегчение, — А я только что звонил в полицию.
— В чем дело? — резко спросил Сагден. — Что у вас тут происходит?
— Старый мистер Ли… — прошептал Уолтер. — Его… убили.
Инспектор ворвался в дом и бросился наверх. Когда он вбежал в комнату, никто, казалось, не заметил его появления. Он увидел, как Пилар, нагнувшись, подбирала что-то с пола. Дэвид Ли стоял, закрыв глаза рукой.
Альфред Ли один склонился над телом отца. Лицо его ничего не выражало. Остальные сбились в кучу.
— Помните, ничего нельзя трогать, — поучал Джордж Ли, — ничего, до прихода полиции. Это самое главное.
— Извините, — вмешался Сагден.
Он протолкался вперед, мягко отстраняя женщин.
Альфред Ли узнал его.
— А, это вы, инспектор. Быстро же вы прибыли!
— Да, мистер Ли. — Инспектор Сагден не был настроен тратить время на объяснения. — Что случилось?
— Моего отца убили… — ответил Альфред. Голос у него прервался.
Магдалина вдруг принялась истерически рыдать. Инспектор Сагден поднял руку.
— Прошу всех, кроме мистера Ли и… мистера Джорджа Ли, выйти из комнаты, — властным голосом объявил он.
Остальные медленно и нехотя, словно стадо овец, двинулись к двери. Инспектор Сагден вдруг остановил Пилар.
— Извините меня, мисс, — мягким вежливым тоном сказал он, — но ничего нельзя ни трогать, ни выносить из помещения.
Пилар посмотрела на него недоумевающе.
— Разумеется, нет, — вмешался Стивен Фарр. — Она это знает.
— Вы только что подняли с пола какой-то предмет, — тем же мягким тоном продолжал инспектор. Пилар округлила глаза.
— Разве? — удивилась она, Сагден был по-прежнему очень обходительным. Только голос у него сделался тверже:
— Да. Я видел, как вы…
— О!
— Пожалуйста, отдайте мне то, что у вас в руке.
Пилар неохотно разжала кулак. На ладони у нее лежали кусочек резинки и крохотный деревянный колышек. Инспектор взял их и, положив в конверт, спрятал в нагрудный карман.