Трагедия в трех актах

— Моя дорогая мисс Уиллс, признайтесь, что ваше перо разит наповал.
— Вы несносны, сэр Чарлз. Уж если на то пошло, так это вы ко мне беспощадны.
«Пора кончать с этой болтовней, не то совсем увязнешь», — подумал про себя сэр Чарлз и сказал:
— Значит, ничего определенного вы не обнаружили, мисс Уиллс?
— Да нет, не то чтобы совсем ничего. Кое-что было. Следовало сказать полицейским, да я запамятовала.
— Так что же это было?
— Родимое пятно. Красноватое родимое пятно на руке у дворецкого, на левом запястье. Я заметила у него это пятно, когда он подавал мне овощи. Наверное, такая подробность может оказаться полезной для расследования.
— Я бы даже сказал, весьма полезной. Полиция изо всех сил старается выследить этого Эллиса. Право, мисс Уиллс, вы необыкновенная женщина. Никто — ни прислуга, ни гости — не заметил этого родимого пятна.
— Как правило, люди смотрят, но не видят, — заметила мисс Уиллс.
— Где именно было это пятно? И какой оно величины?
— Пожалуйста, покажите ваше запястье.
Сэр Чарлз протянул руку.
— Благодарю вас. Вот тут.
Мисс Уиллс уверенно притронулась пальцем к тому месту на запястье сэра Чарлза, где, по ее мнению, было родимое пятно.
— Величиной примерно с шестипенсовик, а по форме оно напоминало Австралию.
— Спасибо, я все понял, — сказал сэр Чарлз, опуская манжету.
— Думаете, я должна написать об этом в полицию?
— Конечно. Вы дадите им в руки самую важную примету. Ведь в детективных романах, черт возьми, злодей всегда помечен каким-нибудь особым родимым пятном. Так неужели жизнь менее изобретательна, чем убогая фантазия какого-то писаки!
— В романах обычно фигурируют шрамы, — задумчиво проговорила мисс Уиллс.
— А чем, собственно, хуже родимое пятно?
Сэр Чарлз, казалось, был страшно доволен собой, совсем как мальчишка.
— Вся штука в том, — заявил он, — что люди, за редким исключением, ужасно безлики. Ну просто не за что зацепиться.
Мисс Уиллс вопросительно посмотрела на него.
— Возьмите, например, Беббингтона, — продолжал сэр Чарлз. — Какая у него наружность? Да никакая. Даже нечего вспомнить.
— Ну нет, у него были очень выразительные руки. Я бы сказала, руки ученого. Красивые длинные пальцы, правда, немного тронутые артритом, и на редкость изящные ногти.
— Вы необычайно наблюдательны. А впрочем, неудивительно, вы же давно его знали.
— Кого? Беббингтона?
— Ну да, он сам мне говорил. И даже место называл, не могу сейчас вспомнить какое.
Мисс Уиллс покачала головой.
— Нет. Должно быть, вы меня с кем-то путаете, — решительно сказала она. — Или мистер Беббингтон ошибся. Я его никогда прежде не встречала.
— Нет, верно, я ошибся. Подумал, может быть, в Джиллинге…
Он испытующе смотрел на мисс Уиллс. Она невозмутимо выдержала его взгляд:
— Нет.
— А вам, мисс Уиллс, не приходило в голову, что его тоже отравили?
— Я слышала, что вы с мисс Литтон Гор склонны так думать. Вернее, не столько она, сколько именно вы.
— А.., гм.., что думаете вы?
— Маловероятно.
Немного разочарованный полным равнодушием мисс Уиллс к его версии, сэр Чарлз переменил тему.
— Скажите, не упоминал ли сэр Бартоломью о миссис де Рашбриджер?
— Нет. Сколько мне помнится, нет.
— Это его пациентка, лечится у него в санатории. У нее нервное потрясение и потеря памяти.
— Об амнезии он действительно упоминал. Говорил, что можно загипнотизировать больного и вернуть ему память.
— Стало быть, говорил? Интересно, имеет ли это отношение к делу?
Сэр Чарлз задумчиво хмурился. Мисс Уиллс молчала.
— Не могли бы вы припомнить еще что-нибудь? О других гостях, например? — заговорил наконец сэр Чарлз.
Ему показалось, что мисс Уиллс немного замялась.
— Нет, — сказала она.
— О миссис Дейкерс? О капитане Дейкерсе? О мисс Сатклифф? Или о мистере Мендерсе?
Сэр Чарлз напряженно вглядывался в лицо мисс Уиллс.
Ресницы ее слегка дрогнули за стеклами пенсне. Впрочем, может быть, ему просто показалось.
— Боюсь, мне нечего больше вам сказать, сэр Чарлз.
— Ну что ж. — Он встал. — Саттертуэйт будет разочарован.
— Весьма сожалею, — чопорно произнесла мисс Уиллс.
— Мне тоже жаль, что напрасно вас обеспокоил. Вероятно, вы работали?
— Да, я писала.
— Новую пьесу?
— Да. Сказать по правде, хочу в ней вывести некоторых участников Мелфортской трагедии.
— Не боитесь, что вас обвинят в диффамации [28]?
— Нет, сэр Чарлз, люди никогда не узнают себя в литературных персонажах, — усмехнулась мисс Уиллс. — Если, конечно, как вы только что выразились, беспощадно списываешь их с натуры.
— Стало быть, вы считаете, что все мы завышаем свои достоинства и поэтому не узнаем себя, если портрет написан достаточно грубо и правдиво. Я был трижды прав, мисс Уиллс, назвав вас беспощадной.
В ответ она снова усмехнулась.
— Вам нечего бояться, сэр Чарлз. Как правило, женщины не бывают беспощадны к мужчинам. Разве уж в каком-то исключительном случае. Женщины беспощадны только друг к другу.
— Значит, в новой пьесе вы вонзаете аналитический нож в какую-то несчастную даму? Интересно, в кого же? Кажется, я догадываюсь. Наверное, это Синтия. Представительницы прекрасного пола ее терпеть не могут.
Мисс Уиллс не отвечала. Она только улыбалась своей загадочной улыбкой.
— Вы свои пьесы пишете или диктуете?
— Пишу, потом отдаю перепечатывать.
— Вам нужен секретарь.
— Может быть. Эта деловитая мисс.., мисс Милрей все еще у вас служит?
— Да. Она ездила к матери, в деревню, но теперь уже вернулась. Необычайно деятельная особа.
— Безусловно. Пожалуй, немного слишком.., порывиста.
— Порывиста? Мисс Милрей?
Сэр Чарлз удивленно посмотрел на нее. Никогда, даже в самых буйных полетах фантазии, он не мог бы вообразить себе, что мисс Милрей способна на порывы.
— Вот именно. Иногда, — сказала мисс Уиллс. Сэр Чарлз пожал плечами.
— Нет, мисс Милрей не человек, это.., робот. До свидания, мисс Уиллс. Простите, что потревожил вас, и, пожалуйста, не забудьте сообщить в полицию об этой самой штуке.
— О родимом пятне на правом запястье у Эллиса? Нет, не забуду.
— Ну, прощайте. Впрочем, минутку, вы говорите, на правом запястье? А разве не на левом?
— Я так сказала? Какая глупость, право.
— Так на котором же?
Мисс Уиллс сосредоточенно прищурилась.
— Постойте. Я сидела так, а он… Будьте добры, сэр Чарлз, пожалуйста, возьмите эту медную тарелку и сделайте вид, что подаете мне блюдо с овощами. Отсюда, с левой стороны.
Сэр Чарлз взял с полки кованую медную на редкость безобразную тарелку и поднес ее мисс Уиллс со словами:
— Капусты, мадам?
— Благодарю. Теперь я совершенно уверена. Левое запястье, как я сначала и говорила. Ужасно глупо, что я перепутала.
— Ну что вы, — возразил сэр Чарлз. — Левое, правое — так легко перепутать.
И он в третий раз откланялся.
Закрывая дверь, он оглянулся. Мисс Уиллс смотрела не на него. Она стояла там, где они попрощались, устремив взгляд на огонь. На губах у нее играла торжествующая злобная усмешка.
Сэр Чарлз был поражен.
«Она что-то знает, — подумал он. — Готов поклясться, что знает. Но говорить не хочет… Что же она знает, черт побери?»
 
Глава 10
Оливер Мендерс
В конторе компании «Шпейер и Росс» мистер Саттертуэйт справился об Оливере Мендерсе и передал свою визитную карточку.
Его немедленно проводили в небольшую комнату, где за письменным столом сидел Оливер.
Молодой человек встал и пожал мистеру Саттертуэйту руку.
— Как мило, что вы нашли время навестить меня, сэр, — сказал он.
Однако за этим вежливым приветствием подразумевалось совсем иное:
«Да, я вынужден перед вами распинаться, никуда не денешься!»