Вечеринка в Хэллоуин
Миссис Дрейк казалась Пуаро женщиной суровой и властной, но откровенной. Такие женщины часто становятся судьями, председателями комитетов или благотворительных обществ и вообще занимаются тем, что обычно именуют «полезной деятельностью». Как ни странно, они чрезмерно верят в обстоятельства, могущие служить оправданием, и склонны к снисходительности в отношении малолетних преступников – тем более умственно отсталых. Если Ровена Дрейк видела выходящим из библиотеки кого-то относящегося к упомянутой категории, то в ней мог пробудиться покровительственный инстинкт. К сожалению, в нынешнее время преступления нередко совершаются даже детьми семи-девяти лет, и суду нелегко решить, что с ними делать. Обычно для них находят оправдания – неблагополучные семьи, отсутствие внимания со стороны родителей и тому подобное. Но люди, особенно горячо их защищающие, как правило, принадлежат к типу Ровены Дрейк – строгих и властных женщин, в таких случаях неожиданно проявляющих снисхождение.
Пуаро не мог с ними согласиться. Он привык думать прежде всего о правосудии. У него всегда вызывало подозрения избыточное милосердие. По своему опыту в Бельгии и в этой стране он знал, что оно зачастую приводит к новым преступлениям, невинные жертвы которых не стали бы таковыми, если бы о правосудии заботились в первую очередь, а о милосердии во вторую.
– Понятно, – медленно произнес Пуаро.
– Вам не кажется возможным, что мисс Уиттейкер видела, как кто-то входил в библиотеку? – предположила миссис Дрейк.
Пуаро был заинтригован.
– Вы думаете, такое могло произойти?
– По-моему, это не исключено. Она могла видеть, как кто-то вошел в библиотеку, скажем, пять минут назад, а когда я уронила вазу – подумать, что я увидела того же человека и узнала его. Возможно, ей не хотелось делать предположения относительно того, кто это был, так как она толком его не разглядела, а просто, скажем, увидела со спины ребенка или подростка.
– Вы полагаете – не так ли, мадам, – что это был всего лишь ребенок, мальчик или девочка? Вам кажется, что именно ребенок или подросток, скорее всего, мог совершить преступление подобного типа?
Миссис Дрейк задумалась над его словами.
– Пожалуй, – ответила она наконец. – Раньше я не думала об этом. В наши дни преступления часто совершает молодежь. Они не вполне осознают, что делают, – некоторые из них одержимы нелепой жаждой мести, некоторых обуревает инстинкт разрушения. Даже те, кто ломают телефоны-автоматы и протыкают автомобильные шины, поступают так только потому, что ненавидят все человечество. Это симптом нашего века. Поэтому, когда ребенка топят в ведре на вечеринке без какой-либо видимой причины, поневоле предполагаешь, что это дело рук кого-то не вполне отвечающего за свои действия. Вы согласны, что такое предположение… ну, наиболее вероятно?
– По-моему, полиция разделяет вашу точку зрения – во всяком случае, разделяла.
– Неудивительно. У нас здесь хорошие полицейские, усердные и настойчивые. Они раскрыли немало преступлений. Надеюсь, они раскроют и это убийство, хотя вряд ли это произойдет скоро. Обычно в таких случаях уходит много времени на сбор улик.
– В этом деле улики будет не так легко собрать, мадам.
– Да, по-видимому. Когда погиб мой муж… Он был калека, и, когда переходил дорогу, его сбила машина. Того, кто это сделал, так и не нашли. Может быть, вам известно, что мой муж был жертвой полиомиелита – остался частично парализованным шесть лет назад. Правда, потом его состояние улучшилось, но ему было нелегко увертываться от мчащихся автомобилей. Я чувствую себя виноватой, хотя он всегда настаивал, что будет выходить из дому один, и старался осторожно переходить улицы. Его возмущала сама мысль о том, чтобы зависеть от сиделки или от жены в качестве сиделки.
– Это несчастье произошло после смерти вашей тети?
– Нет. Она умерла вскоре после этого. Беда никогда не приходит одна, не так ли?
– Увы, это истинная правда, – согласился Эркюль Пуаро. – Значит, полиция не смогла обнаружить автомобиль, который сбил вашего мужа?
– Это был «Грассхоппер» седьмой модели. Но почти каждая третья машина, которую вы видите на дороге, этой марки. В полиции мне объяснили, что это самая популярная модель. Они считают, что ее угнали на рыночной площади в Медчестере, – она принадлежала мистеру Уотерхаусу, пожилому торговцу зерном. Мистер Уотерхаус водит автомобиль очень осторожно – тогда за рулем был явно не он. Очевидно, безответственная молодежь опять решила прокатиться. Такие беспечные и бессердечные люди обычно отделываются штрафом, но, по-моему, их следует наказывать более сурово.
– Возможно, тюремным заключением. От штрафов мало толку – все равно их выплачивают снисходительные родственники.
– Но нельзя забывать, – заметила Ровена Дрейк, – что молодые люди не должны прерывать обучение. Важно, чтобы у них оставался шанс преуспеть в жизни.
– Священная корова образования, – усмехнулся Пуаро. – Такую фразу, – поспешно добавил он, – я часто слышал от людей, занимающих видное положение в сфере науки и, следовательно, знающих в этом толк.
– Очевидно, они недостаточно принимают во внимание плохое воспитание молодежи в неблагополучных семьях.
– Значит, по-вашему, молодые преступники нуждаются не в тюремном заключении, а в иных мерах?
– Они нуждаются в корректных исправительных мерах, – твердо заявила Ровена Дрейк.
– И это поможет – еще одна старинная поговорка – изготовить шелковый кошелек из свиного уха? Вы не верите в афоризм, что «судьба каждого человека со дня рождения висит у него на шее»?
На лице миссис Дрейк отразилось сомнение.
– Кажется, это исламское изречение, – добавил Пуаро.
– Надеюсь, – промолвила миссис Дрейк, – мы не заимствуем наши идеи – вернее, идеалы – на Ближнем Востоке.
– Факты – упрямая вещь, – заметил Пуаро, – и они заключаются в том, что, по мнению современных западных биологов, – он подчеркнул слово «западных», – корни поведения человека лежат в его генетической природе. Следовательно, двадцатичетырехлетний убийца является убийцей потенциальным и в два, и в три, и в четыре года. Разумеется, так же, как гениальный математик или музыкант.
– Мы не обсуждаем убийц, – возразила миссис Дрейк. – Мой муж погиб в результате несчастного случая, в котором повинна беспечная и плохо приспособленная к жизни в обществе личность. Кем бы ни была эта личность – мальчиком или молодым человеком, – всегда есть надежда внушить ей, что ее долг – думать о других, и научить бояться отнять чужую жизнь. Конечно, речь идет о беспечности и легкомыслии, а не о преступных намерениях.
– Таким образом, вы уверены, что в данном случае преступные намерения отсутствовали?
– Практически уверена. – Миссис Дрейк выглядела слегка удивленной. – Не думаю, чтобы полиция всерьез рассматривала подобную возможность. Конечно, это был несчастный случай, трагически изменивший жизни многих людей, включая мою.
– Вы говорите, что мы не обсуждаем убийц, – сказал Пуаро. – Но в вопросе о Джойс мы обсуждаем именно это. Тут не может быть и речи о несчастном случае. Чьи-то руки явно с преступными намерениями засунули голову девочки в ведро с водой и держали там, пока не наступила смерть.
– Знаю. Это ужасно. Мне страшно даже думать об этом.
Она поднялась и беспокойно зашагала по комнате.
– Но мы все еще не знаем мотива, – настаивал Пуаро.
– Мне кажется, такое преступление может вовсе не иметь мотива.
– Вы имеете в виду, что его совершил какой-то маньяк, которому просто нравится убивать? Возможно, убивать именно малолетних?
– Такие случаи известны. Трудно сказать, что является их первоначальным мотивом. Даже у психиатров на этот счет нет единого мнения.
– Вы отказываетесь принять более простое объяснение?
Она казалась озадаченной.
– Более простое?
– Не маньяк и не объект для дискуссий психиатров, а, возможно, просто тот, кто заботится о своей безопасности.
– Безопасности? О, вы имеете в виду…