Мир крыльев

– Конечно!
Птиц резко встал и, словно пытаясь взлететь, взмахнул руками.
– Все, я сказал – все!
Он увидел медвежонка, который, оторвавшись от Бьянки, ошарашенно крутил головой. На мордочке у него было написано удивление.
А Птиц вдруг понял, что им нужно бежать, потому что тут опасно. В чем кроется опасность, Птиц не хотел знать. Но он был уверен, что бежать нужно немедленно.
Как?
Наверное, из замка их так просто не выпустят. Ну, это ничего, в первый раз, что ли? Надо схитрить. Краем глаза Птиц увидел, как у Бьянки во рту что-то блеснуло. Словно бы клык?
Так, теперь нужно вывернуться, сделать вид, что они ни о чем не догадываются.
Пытаясь пошутить, Птиц сморозил какую-то глупость. Поздно! Бьянка и Бланка вскочили. Платья у них снова были застегнуты на все пуговицы. Одновременно, словно роботы, близняшки достали широкие черные ленты и завязали себе глаза. Птиц и медвежонок остолбенели от удивления.
Между тем сестрички с повязками на глазах, широко расставив руки, приближались к друзьям.
– Ага! – крикнул Птиц. – Жмурки! Это уже лучше!
Они с медвежонком повернулись и побежали прочь. Бланка и Бьянка не отставали ни на шаг. Они бежали все теми же коридорами и переходами, где стояли цветочные горшки со странными растениями, широкими залами, со стен которых им улыбались бесконечные портреты дю Заоликанов. Казалось, портреты что-то шептали, словно хотели предупредить, но на то, чтобы их послушать, не было времени. Бланка и Бьянка наступали им на пятки.
Задыхаясь, медвежонок и Птиц выскочили во двор. Ворота замка были заперты. Мельком они посмотрели на стражника. Он показался им странным, каким-то не таким. Но главное было не в этом. Главное было в том, что выбраться из замка не представлялось никакой возможности. Не прыгать же с высокой стены вниз? И к этому добавлялось странное ощущение, что каждая стена замка смотрит на них, следит за каждым их шагом, как следит кот за беспечной мышкой. Похоже, на этот раз они действительно крепко влипли.
Птиц огляделся и, увидев раскрытую дверь погреба, бросился к ней. Медвежонок не отставал.
В лицо им пахнуло сыростью и плесенью. Гнилые ступени чуть не обломились под ними, а друзья, не замечая этого, стрелой летели вниз, чувствуя, что главное сейчас – выиграть во что бы то ни стало время.
Подвал был уставлен огромными, поросшими мхом бочками. Кран у одной был завернут неплотно, и на землю медленно сочились янтарные капли. На какую землю?
Птиц наклонился, чтобы лучше рассмотреть, и замер. Пол погреба был покрыт поникшей травой. Это была не хилая белесая, выросшая в темноте травка, а обыкновенная, сочная, знавшая солнце трава. Получалось, что в полутьме подвала она оказалась лишь несколько дней назад. Боже, а вон там виднеется придавленная стеной тоненькая березка!
Что это?
Медвежонок схватил его за руку и закричал:
– Прячься, они уже здесь! Надо запутать их среди бочек!
И тут Птиц очнулся. Две пары тонких, но, наверное, очень сильных рук уже тянулись к нему. Под черными повязками насмешливо улыбались похожие на кровавые раны рты. Медвежонок тянул Птица куда-то за бочки, но тот вдруг резко вырвался и шагнул навстречу близняшкам.
Какая разница?
Птиц резко метнулся в сторону, поднырнул под жадно нашаривавшие его руки и рванул по лестнице вверх. Сзади, тяжело пыхтя, ломился медвежонок. А внизу слышался разочарованный вой.
Быстрее, быстрее вверх!
Лестница кончилась. Друзья буквально вывалились на широкий двор замка и остановились. Ворота были по-прежнему закрыты, и страж, глядя на них, загадочно улыбался.
Что же делать?
Они слышали, как близняшки карабкались из подвала, и еще вместе с ними шел кто-то скрипевший когтями по плитам стен, издававший глухое ворчание. Стражник нацелил на приятелей короткое, с широким наконечником копье. И тут только Птиц увидел, что у него нет ног. Стражник, словно цветок, рос из стены! Птицу стало ясно все.
– Смотри! – закричал он, показывая вверх.
Медвежонок поднял голову и обомлел. Шпили замка извивались и тянулись вверх, словно вставшие на хвост змеи. А навстречу им, возникая прямо из неба, падала огромная, усеянная сталактитами масса.
– Все, – едва слышно прошептал Птиц. – Это все.
Сомнений больше не было. Это был четырехмерный акулоид. Птицу еще не приходилось с ним сталкиваться, но из рассказов других странников он знал, что акулоиду прикинуться замком ничего не стоит. Он еще и не на такое способен. Не было никаких сомнений, что сверху на них опускается его до поры до времени прятавшаяся в четвертом измерении часть.
– Что делать? – растерянно спросил медвежонок.
– Что? – озлился Птиц. – Все, отпрыгались, пришла пора помирать.
Копье стражника просвистело возле головы медвежонка. Птиц отчаянно погрозил кулаком опускавшейся на них массе и в очередной раз огляделся. Ворот уже не было, они стали стеной, а если вернее, то уже и стены не было. Вместо нее теперь колыхалось что-то мертвенно-бледное, живое, покрытое броневыми пластинками и бляшками. Между тем опускавшаяся часть акулоида закрыла небо. Сталактиты превратились в сверкающие зубы. Еще секунда…
– Мама! – тоненько закричал Птиц. Рядом с ним медвежонок, с искаженной от ужаса мордочкой, как зачарованный, смотрел вверх…
Что-то мягкое и цепкое опустилось им на спины. В следующую секунду лязгнули зубы. Поздно. Невидимая рука выдернула Птица и медвежонка из пасти акулоида и понесла над лесом, пытавшимся дотянуться до них остроконечными пальцами елей. Шиш с маслом!
Они летели все быстрее и быстрее. Неизвестно куда. Хотя почему неизвестно? Вот перед ними гостеприимно открылось окно, и они мягко приземлились на дорогу миров…
Велимир облокотился о пульт.
А ведь это же просто! Хрустальные гадюки водятся только в мире Алколь. В свернутом состоянии гадюку можно держать не более недели. Остается узнать имена дорожников, побывавших в этом мире за прошедшую неделю.
Дав компьютеру задание, он снял с пульта небольшого костяного крокодильчика и стал его рассматривать. Крокодильчик был толстенький, с короткими кривоватыми лапками и хитрой мордочкой.
Кто же его подарил? Вроде бы Абузар в благодарность за помощь в Хронской черной башне.
Компьютер выдал ответ минут через пять.
Итак, за прошлую неделю в мире Алколь была лишь одна группа дорожников из трех человек. Работала она там двое суток. Вполне достаточно, чтобы набрать хоть мешок хрустальных гадюк. Трое: Намгаджа, Ансаф, Дангнур. Безусловно, Велимир их знал. Намгаджа работал дорожником уже восемь лет, Ансаф – пять и Дангнур – три. Кто же из них подбросил гадюку? Но откуда он может знать? Да и его ли это дело?
В конце концов можно побиться об заклад, что настоящее квалифицированное расследование этого происшествия уже идет. И занимается им бригада следователей, наверняка они уже получили кипу материалов, фотографий, описаний. Только какой им с этого толк? Внутрь комплекса-то их больше не пустят. А пока они докопаются, в чем дело, пройдет много времени. Велимир же чувствовал, что разобраться в этом деле надо именно сейчас. Вообще, по идее, он должен позвонить куда нужно и рассказать о своих догадках. Вот только не сделает он этого. Можно еще пойти к верховному друиду Мутру и переложить это дело на его плечи. Да нет, у него сейчас и своих забот полон рот. Ему сейчас нужно немедленно придумать, как сделать, чтобы на комплекс не наложили руку пистолетчики. Уж им-то этот случай на руку. Тем, кто будет решать судьбу комплекса, тоже. Вообще, если комплекс попадет им в руки, кое у кого гора упадет с плеч.
Нет, верховному друиду он, конечно, обо всем сообщит, поскольку он – главное в комплексе лицо, но только потом, когда дело немного прояснится.
Велимир задал компьютеру еще один вопрос и, получив ответ, что все трое интересующих его дорожников находятся в комплексе, удовлетворенно хмыкнул.
Придется прогуляться.