Дом Грома

— Я главврач этой больницы, у меня в подчинении весь персонал. Кстати, вы имеете представление о том, где мы с вами сейчас находимся?
— Да, я, кажется, припоминаю, что поехала провести свой отпуск в Орегон, но не скажу точно, в какое место я направлялась. Вероятно, эта больница где-то в Орегоне, не так ли?
— Да. Этот город называется Уиллауок. Население — около восьми тысяч. Этот город — центр округа. Округ Уиллауок — по большей части сельский, поэтому здесь ничего нет, кроме нашей больницы. Да и больница сама по себе небольшая. Пятиэтажное здание, двести двадцать коек. Но, в общем-то, здесь неплохо. Мне на самом деле здесь нравится, я предпочитаю это место любому суперсовременному заведению в огромном городе, ведь здесь мы имеем возможность подойти внимательно к каждому из наших пациентов. А это очень важно, это напрямую влияет на процент выздоравливающих.
В голосе доктора совсем не чувствовалось оттенка гордости или энтузиазма, несмотря на то, что он произносил все эти высокопарные слова. Речь его была ровной и монотонной.
«Или мне все это кажется? — подумала Сюзанна. — Может быть, что-то произошло с моими чувствами, и я теперь неверно оцениваю окружающих?»
Превозмогая свою слабость и возобновившуюся головную боль, она сумела приподнять голову над подушкой и спросить доктора:
— Скажите, почему я здесь оказалась? Что случилось со мной?
— Разве вы не помните о той катастрофе, в которую вы попали?
— Нет.
— У вашей машины отказали тормоза. Это произошло на чрезвычайно опасном повороте, в двух милях [1] южнее поворота на Вьютоп.
— Вьютоп?
— Да, это название того места, куда вы направлялись. У вас в бумажнике было найдено подтверждение на заказ гостиничного номера именно в этом местечке.
— Там что, есть гостиница?
— Да. «Вьютоп Инн». Это же курортное место. Там отдыхают с незапамятных времен. Вернее, этот городишко построен лет пятьдесят-шестьдесят назад, и, как мне представляется, сейчас он пользуется большей популярностью среди отдыхающих, чем в прежние времена. Для того, чтобы укрыться от современной цивилизации, лучшего места не найти.
Доктор Витецкий говорил, а Сюзанна понемногу вспоминала. Она закрыла глаза, и перед ней начали проплывать фотографии этого курорта, увиденные ею в журнале «Путешествия» в феврале прошлого года. Да, она действительно заказала себе номер в «Вьютоп Инн» на часть своего отпуска, так как была совершенно очарована видами, открывающимися с широких веранд этой гостиницы, очарована ее старинной, с колоннами, архитектурой, роскошными садами, в которых утопал этот приморский отель.
— Так вот, — продолжал Витецкий. — У вашей машины отказали тормоза, и вы не смогли с ней справиться. Вы перелетели вместе с машиной через ограждение вдоль дороги, дважды перевернулись и остановились лишь тогда, когда натолкнулись на деревья.
— Боже мой!
— От вашей машины осталась лишь груда искореженного железа. — Он покачал головой. — Это просто чудо, что вам удалось остаться в живых.
Она слегка притронулась к повязке на голове.
— Насколько серьезна эта травма?
Брови Витецкого вновь сошлись вместе, обозначив его обеспокоенность, но она почему-то показалась Сюзанне наигранной, неестественной.
— Вообще-то травма не слишком тяжелая, — пояснил он. — У вас в этом месте была довольно широкая рваная рана, и она довольно-таки медленно заживала. Но, к счастью, не сегодня-завтра вам уже должны снять швы, и я не думаю, что в дальнейшем шрам будет приносить вам много огорчений. Мы приложили немало усилий для того, чтобы шов был зашит очень аккуратно.
— У меня сотрясение мозга?
— Да. Но не очень сильное, недостаточно сильное для того, чтобы вызвать такую продолжительную кому.
Сюзанна чувствовала, что к ней с каждой минутой все ближе подступает усталость и головная боль. Она отчего-то вновь ощутила тревогу.
— Кома?
Витецкий утвердительно кивнул.
— Мы провели рентгеновское сканирование мозга, но не обнаружили никаких признаков закупорки сосудов. Нет также никаких следов какой-то травмы тканей мозга. Никаких гематом, никаких признаков повышенного внутричерепного давления. Вы, конечно же, получили сильный удар в голову, но мы пока не можем сказать, почему это привело к такой продолжительной коме. Несмотря на разрекламированные успехи в медицине, она пока, к сожалению, не может дать ответа на все вопросы. Что действительно важно, так это то, что вам удалось выйти из состояния комы без каких-либо тяжких последствий. Я понимаю, что вас беспокоят некоторые провалы вашей памяти, они действительно внушают определенные опасения, но я уверен, что пройдет некоторое время — и все образуется, все вернется.
«Он все так же говорит, как будто произносит заранее вызубренный наизусть текст», — подумала Сюзанна.
Но эта мысль не слишком долго занимала ее сознание, гораздо важнее для нее сейчас было то, что сказал доктор. Кома. От этого слова по всему телу пробежала холодная дрожь. Кома.
— Как долго я находилась в бессознательном состоянии? — спросила она.
— Двадцать два дня.
Она воззрилась на доктора, от неожиданности потеряв дар речи.
— Да-да, это правда, — подтвердил он.
Она покачала головой. «Нет, этого просто не может быть».
В своей жизни она всегда действовала совершенно осознанно. Она тщательно планировала каждый последующий шаг, стараясь не допустить в будущем никакой неожиданности. Свою личную жизнь она выверяла с той же научной тщательностью, которая позволила ей получить докторскую степень на год раньше других ее сверстников. А тема ее научного исследования была очень серьезной — ядерная физика. Она всей душой ненавидела всяческие неожиданности, не могла терпеть никакой зависимости от других людей и, конечно же, была в ужасе при одной только мысли о том, что человеку иной раз приходится быть в состоянии полной беспомощности. Когда доктор Витецкий сообщил ей, что двадцать два дня она была именно в таком состоянии, то есть полностью зависела от воли других людей, Сюзанна почувствовала себя потрясенной.
А что было бы, если бы она вовсе не вышла из этого состояния?
Или — что еще хуже — если бы она вышла из комы полностью парализованным человеком, обреченным на всю жизнь зависеть от заботы окружающих людей? Она бы не смогла ни самостоятельно есть, ни одеваться, ни мыться в ванной без помощи платной прислуги.
По телу пробежала судорога.
— Нет-нет, — попыталась она возразить Витецкому. — Я не могла так долго пробыть в этом состоянии. Я просто не могла. Тут какая-то ошибка.
— Вы, наверное, заметили, как похудели, — убеждал ее Витецкий. — Вы потеряли не меньше пятнадцати фунтов [2] веса.
Сюзанна подняла перед собой руки. Они напоминали две тоненькие ветки. Она и раньше осознавала, насколько сильно похудела, но не хотела задумываться о причинах этого.
— Вы, конечно же, получали набор питательных веществ вместе с жидкостью, — объяснил Витецкий. — Иначе вы давно погибли бы от обезвоживания. Мы внутривенно давали вам глюкозу, другие поддерживающие элементы, но нормальной еды — я имею в виду пищу в твердом виде — вы не получали очень долго, больше трех недель.
Рост у Сюзанны был пять футов пять дюймов [3], и ее нормальный вес составлял (с учетом хрупкого телосложения) порядка ста десяти фунтов. Сейчас же она весила фунтов девяносто — девяносто пять, и потеря веса для нее была, безусловно, катастрофической. Она положила руки поверх одеяла и даже сквозь его плотную ткань ощутила, что от ее рук остались теперь кожа да кости.
— Двадцать два дня... — повторила она в задумчивости. Как бы то ни было, приходилось верить в то невероятное, что произошло с ней.
Теперь, когда она сдалась под напором очевидных фактов, усталость и боль предприняли на нее новую атаку. Обессиленная, она откинулась на подушки.