Ключи к полуночи

Прищурив глаза, Алекс посмотрел на нее изучающе. Теперь он снова выглядел, как детектив, и это ее беспокоило, хотя и не так сильно, как в среду.
– Вы сейчас не слышали себя? – спросил Алекс.
– Что вы имеете в виду?
– Как вы рассказывали?
– А как я рассказывала?
Не отвечая, Алекс на мгновение остановился. Затем снова начал мерять комнату шагами.
– Расскажите мне какую-нибудь его шутку.
– Шутку?
– Вы сказали, что Вулрич, пытаясь подбодрить вас, рассказывал много шуток. Так расскажите мне одну из них.
– Вы серьезно?
– Вполне.
– Но неужели вы серьезно думаете, что я смогу вспомнить их через столько лет?
– Он подбадривал вас. Его шутки были смешными. Вы отметили это, – сказал Алекс, – поэтому кажется вполне естественным допустить, что вы могли бы запомнить хотя бы одну из них.
Джоанну озадачил его интерес.
– Ну, я не помню.
– Всего лишь одну, – настаивал Алекс.
– Почему это так важно?
Алекс остановился и посмотрел на нее сверху вниз.
Эти глаза. Еще раз Джоанна почувствовала их власть. Они раскрывали ее с первого взгляда и оставляли беззащитной. Сначала она думала, что защищена от них. Но это было не так. Джоанна почувствовала приступ паранойи, ее захлестнул ужас, что у нее нет ни тайн, ни места, чтобы спрятаться от него. Но Джоанна успешно поборола краткое безумие и сохранила самообладание.
– Если бы вы смогли вспомнить одну из его шуток, – сказал Алекс, – вы добавили бы кое-какие очень важные детали к воспоминаниям о нем. Вы бы прибавили правдоподобия.
– Вы использовали это слово и раньше.
– Это профессиональный термин.
– Я не пытаюсь что-либо скрыть, – сказала Джоанна. – Я рассказываю вам все, какие могу, детали.
– Я знаю. И это меня беспокоит.
– Я не понимаю.
Алекс снова сел около нее.
– Разве вы на заметили, как странно вы описывали Вулрича минуту назад.
– Странно? В чем это выражалось?
– Ваш голос изменился, – сказал Алекс, – фактически, изменилось все ваше поведение. Слегка. Но я заметил это. Как только вы начали говорить о характере Вулрича, ваш голос стал монотонным, как будто вы цитировали что-то заученное.
– Вы хотите сказать, что я говорила, как зомби? Вы придумали это, – сказала Джоанна.
– Моя работа – наблюдать, а не придумывать, – ответил Алекс. – Расскажите мне еще о Вулриче.
– Что именно?
– Как он выглядел?
– А это так важно?
Алекс съехидничал:
– Разве вы и этого не помните?
– Разумеется, помню.
– Тогда расскажите.
– Ему было около сорока, когда мои родители погибли. Стройный мужчина. Пять футов десять дюймов. Примерно сто сорок или сто пятьдесят фунтов. Очень нервный. Быстро говорит. Энергичный. У него было вытянутое лицо. Довольно бледное. Тонкие губы. Карие глаза. Русые и местами редеющие волосы. Он носил тяжелые очки в черепаховой оправе, и…
Джоанна остановилась, потому что внезапно услышала то, что слышал Алекс минуту назад, – легкое изменение в своем голосе. Она звучала так, как если бы стояла перед классом учеников, рассказывая заданное стихотворение. Это было жутко. Она задрожала.
– Вы переписывались с Вулричем? – спросил Алекс.
– Писать ему письма? С какой стати?
– Он был другом вашего отца.
– Они были друзьями постольку поскольку.
– Но он был и вашим другом тоже.
– Да, в какой-то степени.
– И после всего того, что о" сделал для вас, когда вы чувствовали себя подавленной.
– Возможно, мне надо было поддерживать связь с ним.
– Это было бы на вас похоже.
– Но, увы.
– Почему? – спросил Алекс.
– Вы знаете, как это бывает. Друзья расходятся.
– Не всегда.
– Но как правило, если их разделяют десять или двенадцать тысяч миль. – Джоанна поморщилась. – Вы заставляете меня чувствовать себя жутко виноватой.
Алекс покачал головой.
– Вы не поняли меня. Я не пытаюсь заставить вас чувствовать себя виноватой. Как раз напротив.
– Ну, тогда у вас все-таки чертовски хорошая работа.
– Просто, мне кажется, ваши воспоминания о Вулриче или неточны, или вообще ложны.
– Но я…
– Позвольте мне объяснить, – произнес Алекс. – Смотрите, если Вулрич был в самом деле другом вашего отца и если он действительно был вам необыкновенно полезен после трагедии с вашими родителями, вы бы в какой-нибудь форме поддерживали с ним контакт, по крайней мере, еще года два. Это было бы похоже на вас. Судя по тому, что я знаю о вас, я бы сказал, что совершенно не в вашем характере забыть друга так быстро и так легко.
Джоанна печально улыбнулась и сказала:
– По-моему, вы идеализируете мой образ.
– Нет. Абсолютно нет. Я знаю об отрицательных чертах вашего характера. Но неблагодарности среди них нет. Я подозреваю, что этот Дж. Комптон Вулрич никогда не существовал, насколько я понимаю. Отсутствие связи между вами только подтверждает мои подозрения.
– Но я помню его! – произнесла Джоанна.
– Я уже объяснял: вас заставили помнить множество событий, которые никогда не происходили.
– Запрограммировали.
– Правильно. Но вам все еще трудно в это поверить, да?
– Если бы вы были на моем месте, вы бы тоже сомневались.
– Конечно, – сказал Алекс мягко, – но это правда, Джоанна. Вы – Лиза.
Не осознавая это до последнего момента, Джоанна вдруг пришла в крайне напряженное состояние. Она наклонилась вперед, втянула плечи, сгорбилась, как будто в ожидании удара в затылок. С удивлением Джоанна заметила, что покусывает ногти. Она прекратила делать это, откинулась назад и попыталась расслабиться.
– Догадываюсь, что вы правы, – сказала она, – я слышала то изменение в моем голосе, когда рассказывала вам, как выглядит Вулрич. Как раз то, что вы и сказали – монотонность. Он не существует. А когда я пытаюсь вспомнить о нем что-нибудь еще, у меня ничего не получается. Ничего больше вообще. Ни цвета, ни деталей. Он кажется плоским, как фотография или рисунок. И еще… я действительно получила эти три письма от него.
На это Алекс ответил:
– А вот это другое, что меня беспокоит. Вы говорили, что после аварии Вулрич приходил навещать вас почти каждый день.
– Да, так.
– Так зачем же вообще ему понадобилось писать вам?
– Ну, конечно, он должен был быть аккуратным, чтобы не… – Джоанна нахмурилась. – Будь я проклята. Я не знаю. Я не думала об этом.
Алекс потряс тонкой пачкой писем, как будто надеясь, что тайна выпадет из нее.
– В этих трех письмах нет ничего такого, что вызвало бы необходимость написать вам. Он мог бы уладить все эти дела лично. Ему даже не надо было посылать по почте расчетный чек. – Алекс бросил письма на столик. – Единственной причиной для их отправления вам было то, что таким образом вы получали еще одно поверхностное подтверждение вашему рассказу о Вулриче.
На это Джоанна сказала:
– Если мистер Вулрич никогда не существовал… и если Роберт и Элизабет Ранд никогда не существовали тоже… тогда кто же прислал мне эти девяносто тысяч долларов?
– Вероятно, они пришли от людей, которые похитили вас, когда вы были Лизой.
Джоанна не могла поверить в то, что он сказал.
– Объяснитесь!
– Возможно, по каким-то причинам они хотели, чтобы вы хорошо устроились на новом месте в вашей новой личине.
– Но это безумие! – вскрикнула Джоанна. – Вы все поставили с ног на голову. Похитителям следует получать деньги, а не отдавать их.
– Это были необыкновенные похитители, – сказал Алекс, – они никогда не посылали сенатору требование о выкупе. Их мотивы были уникальными.
– Так кто же они?
– У меня есть кое-какие соображения, но пока мне не хотелось бы говорить о них.
– Почему нет?
Алекс пожал плечами.
– Мне так удобнее работать. Когда у меня возникают подозрения, я предпочитаю дать им подойти, прежде чем вынести их на еще чье-либо рассмотрение. Я держу эти соображения при себе, пока не найду все дыры и не заштопаю их. Затем я без риска выдаю, насколько это возможно, жизнеспособную теорию. – Алекс широко улыбнулся. – Кроме того, если я не могу заштопать все дыры в теории, я не собираюсь вообще говорить о ней с кем-либо. Я не позволю делать из себя дурака.