За стенами собачьего музея

— Да наплевать нам на мертвых! Нужно выбираться, пока еще есть возможность. — Я спустился еще на несколько ступенек и взял Фанни за руку.
— Подождите!
Этажом ниже вдруг открылась дверь, и на площадку медленно вышла пара. Мужчина поднял голову и взглянул на нас.
— По этой лестнице можно идти?
Таща за собой Фанни, я двинулся вперед.
— Точно не знаю, приятель, но и останавливаться, чтобы поразмыслить об этом, не собираюсь!
— Гарри, прошу вас, остановитесь. Там джинны!
В том своем состоянии я решил, что ослышался и он имеет в виду эту пару на площадке — а именно то, что они оба в джинсах.
— Ничего удивительного, сэр, их многие носят. Давайте-ка лучше убираться отсюда!
Мужчина все еще придерживал дверь открытой, и из нее вдруг появилась собака. Собака, которая была отлично мне знакома, поскольку сегодня утром перед уходом я собственноручно ее кормил: Кумпол.
Он бросил на меня свой, как всегда, равнодушный взгляд и мотнул головой, как бы приглашая следовать за собой. Этакое ненавязчивое движение подбородком к плечу, немного в духе Хамфри Богарта  note 49, сдержанное и крутое.
— Можешь вывести нас отсюда, Кумпол?
Он еще раз окинул меня непроницаемым взглядом, развернулся и скрылся за дверью. Я двинулся за ним. Фанни испуганно стиснула мою руку.
— Куда ты, Гарри? Не собираешься же ты вернуться обратно в здание?
— Это верз! Давайте за ним, Гарри, это верз. Мужчина и девушка, стоявшие на площадке, двинулись вниз по лестнице.
— Не пойду я ни за какой собакой. Пошли, Гейл, — бросил мужчина.
Я уже двинулся вслед за псом, но все же не преминул спросить через плечо:
— А что такое верз?
Султан и Джебели почти догнали меня.
— Хранитель. Проводник.
— Откуда вы знаете?
— Видно по глазам. Скорее!
Не знаю уж, был там Кумпол верзом или нет, но я и так знал, что всякой магии в нем хоть отбавляй. Мне не раз приходилось убеждаться в этом и раньше. Именно поэтому я и обратился к нему за помощью. Ведь он был собакой шамана. Но об этом я расскажу вам чуть позже.
Не успела дверь захлопнуться за нами, как где-то прямо над нашими головами разнеслось оглушительное «буууум». Кумпол, по-прежнему не обращая ни на что внимания, беспечно трусил через холл, а за ним трусили, правда, не так беспечно, четверо людей.
Кругом царил хаос — в холле валялась переломившаяся пополам софа, коричневая обивка которой и пол вокруг были усыпаны сотнями осколков хрустальных подвесок рухнувшей с потолка люстры. Султан громко охнул. Я сразу вспомнил о его босых ногах.
Кумпол свернул налево. Невероятно, но где-то совсем неподалеку вдруг послышались забойные звуки рока. Вещь под названием «Воскресенье в небесах», знакомая до тошноты, — хит, который я слышал столько раз, что с удовольствием свернул бы ему шею. Но здесь в разгар катастрофы, надоевшая музыка казалась прекрасной и ободряющей — ангельский голос, убеждающий: держись, ты обязательно переживешь все это.
Затем нам попалось еще одно мертвое тело — детское. Черно-зелено-розовая футболка. Цвета Бенеттона. В одном из холлов по полу струилась вода, чуть дальше из-под двери яростно бил пар. Кумпол бежал то быстро, то медленно, ни разу не оглянувшись. Абсолютная уверенность. Впрочем, у нас тоже не было времени думать, правильно ли мы поступаем: нам просто необходим был верз, который вывел бы нас из здания на улицу.
Мир же снаружи, как будто внезапно получивший тяжелую оплеуху и на мгновение ошеломленно застывший, растерянно соображая, что же произошло, наконец будто опомнился и завыл от недоверия и боли. Сначала до нас донеслось что-то вроде звука противовоздушной сирены, возвещающей отбой. Затем послышались более высокие, на расстоянии похожие на пронзительный звон насекомых звуки сирен: это засуетились машины скорой помощи, пожарные и полицейские. Даже на шестом этаже отеля их завывания были слышны со всех сторон.
На четвертом этаже Кумпол привел нас в комнату с настежь распахнутой дверью. Внутри все было в идеальном порядке, если не считать открытых дверей на балкон. Ветер яростно трепал занавески.
Пес подошел к этим дверям, остановился и завилял хвостом. Почему именно здесь? Почему он остановился?
Султан прошел мимо собаки и осторожно выглянул наружу.
— Там растет дерево! Очень высокое! По нему можно спуститься.
— А зачем? Не проще ли по лестнице?
Джебели указал на Кумпола.
— Верз. Он знает что-то такое, чего не знаем мы. Пошли.
Но через мгновение они со страшным треском исчезли. Султан отпрыгнул, что-то крича по-арабски. Пес начал лаять.
— Чтоб меня… Кажется, этот путь отрезан. — Фанни повернулась и двинулась к выходу.
Кумпол, обычно весьма дружелюбный по отношению к Фанни Невилл, метнулся прочь от балконной двери и преградил ей путь, рыча и взлаивая. Вид у него был злобный, прямо звериный.
— Кум, прочь с дороги!
— Вертолет!
Рокот ротора становился все громче и громче, заглушая даже рычание пса. Что же еще должно произойти?
Джебели выбежал на балкон, взглянул на приближающийся вертолет и заорал:
— Это Халед! Мы спасены!
Когда оказываешься в эпицентре землетрясения, как-то невольно забываешь о том, с кем вместе угодил в переплет. К счастью, в данном случае с нами оказался султан — а у султанов всегда полным-полно денег, власти и любящих подданных. А кроме всего прочего, у них имеются и преданные слуги, которые, 'стоит повелителю попасть в беду, начинают разыскивать его на вертолетах.
Халед уже снижался вдоль фасада отеля «Уэствуд-Мьюз». Его черно-золотистый вертолет был ужасно похож на какого-то механического жука. Оказывается, султан и сам был профессиональным пилотом и всегда, куда бы ни отправлялся, прихватывал с собой вертолет. Первое, что я увидел на раскачивающемся хвосте машины, был слегка помпезный герб Сару,
Наконец кабина зависла на уровне балкона, и пилот, улыбаясь из под солнцезащитных очков миллионнодол-ларовой улыбкой, радостно помахал нам рукой.
— Чему это он так радуется? Султан помахал в ответ.
— А он всегда радуется, когда случается какая-нибудь беда. Отойдите — сейчас он будет стрелять.
Я выглянул наружу и увидел, что парень действительно целится в нас из какого-то довольно странного на вид оружия. Наконец сквозь рокот винта до нас донеслось «бух», и в комнату через балконную дверь что-то влетело — великолепная толстая веревка. Его величество султан Сару тут же поймал конец и предложил нам с Фанни отправляться первыми. Спорить я не стал.
Когда мне было лет пятнадцать и голова моя, как и положено, была доверху набита всяким дерьмом, отец как-то летом на несколько недель отправил меня в школу выживания для подростков, чтобы меня там хоть немного встряхнули. Мы взбирались на горы, тушили лесные пожары, однажды даже спасли провалившуюся в ледяную расщелину женщину. Короче говоря, это был очень полезный и интересный опыт, давший мне представление об очень многих вещах. Но лучше всего запомнилось, что ни в коем случае нельзя судить о человеке, если не видел, как он ведет себя в минуту опасности. В базовом лагере был один толстяк, который казался рубахой-парнем, но в тех случаях, когда нам приходилось болтаться на веревке у самой вершины обсидианового утеса или пробираться через горящий лес, этот тип мгновенно превращался в омерзительного, трусливого, эгоистичного и, самое главное, опасного сукина сына.
Я это к тому, насколько достойно в день землетрясения вел себя султан. Едва оказавшись на твердой земле, он отправил Халеда на вертолете оказывать посильную помощь спасателям. А потом, найдя пару подходящих туфель, повелитель полутора миллионов человек присоединился к добровольцам, разбирающим груды обломков, под которыми оказались люди. Мы, конечно, тоже делали, что могли, но он не просто бросился на помощь, он буквально ринулся помогать: стоило обнаружиться мало-мальскому лазу, как он первым устремлялся в него, пытаясь найти очередного заваленного обломками здания несчастного. Снова и снова я слышал его громкие вскрики и, поднимая голову, успевал заметить лишь яркие штаны лыжного костюма, исчезающие под очередной грудой дымящихся обломков так быстро, будто это был ворох сена.