Дом Люцифера
Она страшно по нему соскучилось, он был нужен ей здесь, в лаборатории, для работы. И вот рука Софи потянулась к телефону, чтоб позвонить в Лондон. Но она тут же остановила себя. В Лондон его послал Кильбургер. По мнению генерала, каждое задание должно быть выполнено до конца и в срок. Ни днем раньше, ни днем позже. Джон прилетает только через несколько часов. И тут вдруг она подумала, что он прямо из аэропорта помчится домой. А ее там нет, и она его не ждет. Она снова сделала над собой усилие и приказала себе не думать об этом.
Софи посвятила себя науке, и ей на этом пути сопутствовала удача. О замужестве она уже давно перестала мечтать. Влюбиться – возможно, но чтоб замуж?.. Нет. Редко какой мужчина захочет иметь жену, целиком поглощенную любимой работой. Но Джон ее понимал. Мало того, страшно ценил тот факт, что Софи, изучая какую-либо клетку, может обсуждать с ним ее строение, цвет и функции во всех деталях. В свою очередь, ее вдохновляло постоянное любопытство Джона, его неутолимая жажда знаний. Они, как бывает с малыми ребятишками в детском саду, обрели друг в друге любимого партнера по увлекательной игре, идеально подходили друг другу не только с точки зрения профессий, но и по темпераменту. Оба были страшно целеустремленными, страстными людьми, влюбленными в жизнь и друг в друга.
Она никогда не была так счастлива и понимала, что за это следовало благодарить Джона.
Нетерпеливо встряхнув головой, Софи вернулась к своему компьютеру и вновь стала просматривать данные анализов, в поисках того, что, возможно, пропустила прежде. И не нашла ничего нового или важного для себя.
Поступили новые данные по ДНК, и она принялась изучать их, продолжая перебирать в уме все клинические сведения по этому вирусу. И тут вдруг у нее возникло странное ощущение.
Она уже где-то видела этот вирус – или же другой, но невероятно похожий. Но где?..
Она пыталась вспомнить. Судорожно рылась в памяти. Перебирала события прошлого.
Но ничто не приходило на ум. И вот наконец она прочитала отчет одного из членов ее группы, где высказывалось предположение, что новый вирус сродни Мачупо, одному из первых вирусов, вызывающих геморрагическую лихорадку. И открыт он был все тем же Карлом Джонсоном.
Африка ей ни о чем не говорила. Может, Боливия?..
Перу!
Еще студенткой она проводила там антропологические исследования, и…
Виктор Тремонт.
Да, именно так его звали. Биолог по образованию, он тоже работал тогда в Перу. Собирал растения и образцы грязей, исследовал возможность их применения в медицине и делал это по заказу… какой же компании? Какой-то фармацевтической фирмы… Есть, вспомнила – «Блэнчард Фармацевтикалз».
Она вернулась к компьютеру, быстро вошла в Интернет и нажала клавишу поиска. И нашла «Блэнчард» почти тотчас же в Лонг-Лейк, штат Нью-Йорк. А Виктор Тремонт являлся президентом и главным менеджером этой компании. Она взялась за телефон и набрала номер.
Было воскресенье, но в таких гигантских корпорациях принимают важные звонки круглосуточно, без выходных. И в «Блэнчард» ей ответили. Ответил мужской голос, и когда Софи спросила, нельзя ли связаться с Тремонтом, голос вежливо попросил ее подождать. Пытаясь сдержать нетерпение, она нервно барабанила пальцами по столу.
И вот наконец, после целой серии щелчков и томительного молчания на линии, в трубке прорезался другой мужской голос. На сей раз нейтральный и даже какой-то безжизненный:
– Позвольте узнать ваше имя и дело, по которому вы звоните доктору Тремонту?
– Софи Рассел. Скажите, что мы познакомились в Перу.
– Подождите, пожалуйста. – Снова молчание, а затем: – Говорите, мистер Тремонт у аппарата.
– Мисс… Рассел? – По всей видимости, он уточнял имя, записанное помощником в блокноте. – Чем могу помочь? – Голос приятный, низкий, но в нем отчетливо улавливаются начальственные нотки. Сразу чувствуется, что этот человек привык командовать людьми.
И она ответила скромно, но с достоинством:
– Вообще-то теперь уже доктор Рассел. Мое имя вам ничего не говорит?
– Боюсь, что нет. Но вы упомянули Перу, а я прекрасно помню то время. Было это лет двенадцать-тринадцать назад, если не ошибаюсь? – Видимо, он специально выбрал такой нейтральный тон и притворяется, что не помнит, – на тот случай, если она вдруг начнет просить у него работу.
– Тринадцать, и вас я очень хорошо помню, – нарочито небрежным тоном заметила она. – Помните реку Караибо, летний лагерь? Я работала там с группой антропологов, выпускников Сиракузского университета, а вы собирали биологические материалы, могущие представлять интерес для медицины. Я звоню, чтобы спросить вас о вирусе, который вы обнаружили в одном из местных племен. Туземцы называли их Людьми с Обезьяньей Кровью.
Сидевший в своем огромном кабинете Виктор Тремонт вдруг испытал прилив страха. И тут же подавил его. Развернулся в кресле и посмотрел на озеро за окном, поверхность которого блестела, как ртуть, в лучах утреннего солнца. На другой его стороне простирался густой сосновый лес, соснами поросли и склоны высоких гор, тающие в туманной дымке.
Несколько раздосадованный тем, что его упрекнули в плохой памяти, Виктор Тремонт снова развернулся в кресле. В голосе его зазвучали дружеские нотки:
– Вот теперь вспомнил. Такая симпатичная белокурая леди, целиком поглощенная наукой. Я еще тогда понял, что вы добьетесь успехов в антропологии. Я не ошибся?
– Ошиблись. Я защитила докторскую по клеточной и молекулярной биологии. Именно поэтому мне и нужна ваша помощь. Я работаю в Форт-Детрике, в Военно-медицинском научно-исследовательском центре по изучению инфекционных заболеваний. И мы тут столкнулись с вирусом, который страшно похож на тот, что обнаружили в Перу. Некий неизвестный ранее вид вируса, вызывающий головную боль, сильный жар и острую форму синдрома респираторной недостаточности. Он способен убить совершенно здорового человека за несколько часов, причем сопровождается все это сильнейшим кровотечением из легких. Это вам о чем-нибудь говорит, доктор Тремонт?
– Можете называть меня просто Виктор. А ваше имя, если мне не изменяет память, кажется… Сьюзан… Салли… что-то в этом…
– Софи.
– Ах, ну да, конечно! Софи Рассел. Форт-Детрик, – медленно произнес он, словно записывая эти слова. – Рад слышать, что вы не ушли из науки. Мне и самому иногда до смерти хочется посидеть в лаборатории, а не заниматься всей этой сумасшедшей организационной деятельностью. Но реку не повернуть вспять, верно? – И он засмеялся.
– Так вы помните этот вирус? – спросила она.
– Нет. Не припоминаю. Вскоре после Перу занялся коммерцией и управлением – возможно, поэтому и вылетело из памяти. Как я уже говорил, это было так давно. Но, исходя из того, что я помню из молекулярной биологии, ваш сценарий маловероятен. Должно быть, вы путаете его с целой серией вирусов, с которой нам довелось тогда столкнуться. Увы, этого добра всегда более чем достаточно. Нет, не помню.
Растерянная и разочарованная Софи продолжала прижимать трубку к уху.
– Но я совершенно точно помню, что у Людей с Обезьяньей Кровью удалось выделить именно этот вид. И время здесь совершенно ни при чем. Правда, тогда, в Перу, я не предполагала, что стану заниматься биологией, и уж тем более – на клеточном и молекулярном уровне. И еще более странно, что даже нахожу в этом удовольствие.
– Люди с Обезьяньей Кровью? Необычное название. И знаете, я действительно припоминаю, там было племя с таким оригинальным названием.
Софи оживилась. В голосе ее прозвучали нетерпеливые нотки:
– Доктор Тремонт, послушайте меня, пожалуйста. Это страшно важно. Жизненно важно. Мы только что зарегистрировали три случая заболевания этим вирусом, столь схожим с тем, что был обнаружен в Перу. И там, у туземцев, было какое-то средство, позволяющее побороть болезнь в восьмидесяти случаях из ста. Кажется, надо было выпить кровь какой-то определенной обезьяны. Помню, как вы тогда удивились, услышав это.