Весьма опасная игра

Я ответил:
– Kippis. Да, я не против получить работу – при условии, чтобы кто-нибудь расскажет мне что, где, когда и сколько.
Оскар сразу расслабился и посмотрел на Клода. Теперь заговорил тот.
– Вы должны знать, что вся затея держится в секрете, мистер Кери. Мистер Адлер выполняет для меня определенную работу, и я, возможно, захочу, чтобы вы ему помогали.
В свои слова он не вкладывал никаких эмоций, просто открывал рот. Но говорил на хорошем английском, с едва заметными следами французского или, скорее, женевского акцента.
– Я хочу разыскать сокровище Волкова, – добавил Клод.
Два бокала назад я бы принял во внимание чувства Оскара и ограничился только неопределенным мычанием, изображая вежливое понимание.
Но эти два бокала я уже принял.
– Нет, – твердо сказал я. – Безусловно нет. Только не это. Его не существует. Его здесь нет. И ничего такого быть не может. Нет, нет и нет.
– Так вы в него не верите? – спросил Клод.
– Можете понимать и так.
– Даже если у меня есть доказательства?
– Я все равно не верю.
Проглотив остатки ликера, я принялся обосновывать свое мнение как заправский эксперт.
– Во-первых, если история о бегстве Волкова из России не выдумка, почему никто его не обнаружил за сорок лет? Конечно, пока сокровище не обнаружено, легенда не умирает. Но в то же время, если кто-то все-таки нашел его, то вряд ли будет хвастать этим: тогда пришлось бы поделиться с государством, с наследниками Волкова и еще Бог знает с кем.
– Во-вторых, я не верю, что у человека типа Волкова вообще могли быть крупные сокровища. Предполагается, что он был инженером, правда? Такого сорта русские особо никогда не интересовались драгоценными камнями, золотом и подобными вещами. И вообще мало кто из русских, кроме церкви и царского двора. Будь у него большие деньги, он бы купил поместье, дачу или что-то в этом роде. Вряд ли в его семье драгоценностей было больше, чем у чеховских героев. Одни вишневые сады.
Я заглянул в свой бокал – пусто. Помахал официантке. Потом взглянул на Оскара. Тот не казался расстроенным, как я ожидал, сидел все так же, левая рука в том же неуклюжем положении, и только слабая улыбка блуждала по грубому лицу.
Клод возразил:
– Ваши рассуждения звучат логично, мистер Кери. Но это мое хобби – разыскивать такие вещи. И если за потраченное время вам заплатят, надеюсь, возражений помочь мне не возникнет?
Я пожал плечами.
– Отлично. Но теперь вы знаете, что я об этом думаю. Что нужно делать?
– Когда вы будете готовы, мистер Кери?
– В любое время. Мне осталось несколько часов до полного расчета с нанимателем.
– Очень хорошо. Как вас найти?
– Оскар знает, где я. Если нет, будут знать на диспетчерской вышке Ивайло.
Официантка принесла новую партию напитков.
Я буркнул: "Kippis!" и принялся за дело. Немного погодя спросил:
– Ну ладно, в чем будет состоять работа?
Клод медленно тянул свое виски.
– Точнее я скажу при нашей новой встрече.
Я повернулся к Оскару и заговорил с ним исключительно сдержанно, почти по-дружески:
– Как тебе это нравится? Нам настойчиво предлагают секретную работу в неопределенное время, за неизвестную сумму. Можно даже подумать, что нас просто дурачат.
Оскар снова стал напряженным и очень серьезным. Он хотел было что-то сказать по-английски, затем сорвался на шведскую скороговорку:
– Заткнись, тупица! Я хотел оказать тебе услугу, ты даже не подозреваешь, насколько получил хороший шанс. Только замолчи.
Клод взглянул на него почти с тем же выражением, с которым появился. Он не любил ситуаций, когда чего-то не понимал.
– Пошел к дьяволу, Оскар, – сказал я тоже по-шведски. – Если ты скрываешь, что затевается, то не рассчитывай, что я буду играть по правилам.
То, как он держал свое левое плечо, все еще беспокоило меня. Конечно, он его мог застудить, но как бы он летал с таким плечом? В обычной ситуации я так бы и позволил своему беспокойству тлеть дальше. Но нынче вечером во мне уже плескалось вполне достаточное количество шнапса, рейнвейна и ликера, чтобы разозлиться по столь таинственному обстоятельству.
Я опустошил свой бокал, резко его поставил, перегнулся через стол, дотянулся до Оскара, рванул и распахнул его спортивное полупальто. Под мышкой левой руки у него была кобура для револьвера.
Он хотел схватить меня за руку, но промахнулся и лишь наградил взглядом, полным ненависти, но было в нем и кое что-то еще, похоже, страх.
Клод наблюдал за нами с тихим интересом, как будто я показывал ему фотографию своей любимой собаки.
Я обратился к Оскару:
– И ты достаточно ловок в обращении с этой штукой?
– Пошел к черту!
– Если нет, я посоветовал бы оставлять ее дома.
– Пошел к черту.
– Ношение оружия увеличивает шанс самому нарваться на пулю. Во-первых, ты всегда можешь подстрелить сам себя, а во-вторых это заставит других быть чуточку расторопнее, чтобы опередить тебя в перестрелке. Они же будут думать, что ты определенно знаешь, как пользоваться этой штукой.
Оскар кое-как застегнул свое полупальто, встал и повернулся к Клоду.
– Прошу прощения за случившееся.
Потом опять послал меня по-шведски и гордо удалился, чопорный и оскорбленный, ухитряясь при этом сохранять какое-то странное достоинство.
Клод встал одним текучим плавным движением.
– Не желаете заглянуть под мое пальто, мистер Кери?
Будь у него там что-то подобное, такого рода тип никогда не допустил бы, чтобы это было заметно, и уж во всяком случае не позволил бы никому ничего проверять.
Я отрицательно покачал головой. Клод повернулся и последовал за Оскаром.
Спустя некоторое время, перестав удивляться, какого я свалял дурака, я снова подозвал официантку.
 
Глава 9
Утренний туман расползался, исчезая между деревьями вокруг аэропорта. Я просто сидел в самолете и наблюдал за движением рук по кабине. Руки что-то проверяли, включали, выключали, и я надеялся, что они делают все правильно.
В это утро мои вены были наполнены песком, мозги – битым стеклом, и вообще я себя чувствовал болотной нечистью, причем из самой вонючей трясины. Но мои руки знали свое дело, и лучше было не вмешиваться.
Триммера готовы к взлету, заслонка карбюратора закрыта, смесь обогащена, воздушный фильтр включен... Они все могут делать – днем или ночь, с похмелья или нет. Но сколько это может продолжаться, Кери? До тех пор, пока руки не промахнутся в первый раз. Только малюсенький малозначительный промах – для начала. А пока ты знаешь, что живешь в кредит у времени. Давно? В будущем году мне уже сорок. И позади летных часов больше, чем можно ожидать впереди. Я уже одолел перевал, как преодолел его этот год. Теперь остался только длинный пологий спуск к зиме.
Долго еще?
Только следующее лето – вот все, что тебе нужно. Потому что именно тем летом ты пролетишь над горой из никеля. И заработаешь большие деньги, и станешь знаменит; и тогда можно выбросить все это старое дерьмо, нанять пару замечательных, безопасных двухмоторных самолетов-разведчиков, и молодые, умные пилоты с ясными глазами будут летать на них.
И Билл Кери сможет сидеть за столом мореного дуба в Хельсинки или Лондоне, или, наконец, в Торонто и потягивать спиртное и после завтрака, и впредь, а при желании – до полной невменяемости.
Сегодня же утро явно пошло наперекосяк. Началось оно с проблем с моей головой и продолжало свое черное дело, начиная с того, что не появился Мика, и кончая прогнозом, обещавшим сильный северный ветер.
Я кое-как заставил "Бобра" оторваться от земли и направил его на юг. Когда ведешь разведку без помощника, тут уж не до смеха. На "Бобре" нет автопилота, так что приходиться настроить триммера на режим полета с утяжеленным носом и потом ползать по кабине, надеясь, что твои перемещения не нарушат баланса всего аппарата.