Остров

Всхлипывая, она повернулась. Но головы не подняла и поэтому не увидела, что я подсматриваю.
– А это! – О спине нельзя было сказать, что по ней били ладонями или кусали – ее просто искромсали розгами. Кожа была покрыта множеством присохших кровоподтеков. Должно быть, Тельме досталось не меньше пятидесяти “горячих”.
– И это еще не все! – возбужденно воскликнула она. Стоя спиной к нам, она начала надевать блузку. – Но я не собираюсь показывать... не буду снимать шорты...
Я понял это как намек, что надо отвернуться.
– Но он... он заставил меня раздеться... снять все... а потом бил и бил меня... и все только потому, что я случайно сбросила камень на Конни... Он не хотел, чтобы она пострадала. Но, о Боже, зато его совсем не заботило, что страдаю я. Избивая меня, он так возбудился, что потом он... он сделал со мной и другие вещи...
– Он тебя изнасиловал? – огорчилась Кимберли.
– Это было... да, и еще хуже.
Я снова оглянулся через плечо. Теперь Тельма была уже в блузке и застегивала пуговицы. Глаза у нее были красные и мокрые, из носа текли сопли, а руки так дрожали, что ей никак не удавалось справиться с пуговицами. Она заметила, что я подсматриваю, но не пожаловалась, так что я набрался смелости и повернулся.
– Что еще он с тобой сделал? – спросила Кимберли.
– Нет, я не могу... Не скажу. Это слишком ужасно. Но, по крайней мере... это истощило его силы. Закончил он все это таким уставшим, что почти моментально уснул. Вот тогда-то я его и убила. Я размозжила ему череп. Поблизости валялся камень, я схватила его и начала долбить им по его голове. – Рука Тельмы оторвалась от блузки. В ней был воображаемый булыжник. Она подняла его и с силой опустила вниз. – Я молотила и молотила, пока его голова не превратилась в огромную кровавую кучу дерьма!
Воткнув копье в песок, Кимберли раскрыла объятия, и Тельма, пошатываясь, упала в них. Они обнялись, и Тельма пронзительно заголосила.
 
Тельма на электрическом стуле
После того как Тельма рассказала свою историю и выплакалась в объятиях Кимберли, мы пошли к навесу, под которым я до этого читал, и сели на песок. Все мы под ним не поместились, но Кимберли и Билли все равно предпочитают солнце. Тельма, Конни и я все же забрались под крышу.
Скрестив поудобнее ноги, Тельма вытерла глаза и шмыгнула носом. Затем проронила:
– Просто не могу не сказать вам, как сожалею о случившемся. На меня что-то нашло в ту ночь. – Перехватив взгляд Кимберли, она прибавила: – Не надо было мешать тебе. Ты бы еще тогда его убила.
– Это как пить дать, – подтвердила Кимберли.
– Мне очень жаль.
– Так я и поверила, – пробормотала Конни.
– Нет, правда, жаль. – Тельма взглянула на остальных. – Может, я и заслуживаю наказания за то, что сделала. Я была не права и вела себя как дура. К тому же всем вам причинила боль.
– Вот тут ты права, – и Конни добавила бранное слово.
– Хорошо, хорошо. Но... ведь я заплатила за это, вы не находите? Уэзли сам об этом позаботился. Он отделал меня так, как никому из вас и не снилось. И я... хотя и спасла его перед этим... именно я вышибла из него мозги. Так что, как мне кажется... в общем, я заплатила за свои ошибки.
– Ты слишком снисходительна к себе, – совершенно спокойно заметила Билли. – А ведь ты чуть было не убила мою дочь. И серьезно покалечила ее. Одному Богу известно, сколько боли ей еще придется вытерпеть по твоей милости.
– Я очень сожалею, – пробормотала Тельма.
– Сожалеет, – фыркнула Конни. – Большое дело.
– А что я должна делать?
– Мы что-нибудь придумаем, – ответила ей Кимберли. – Нельзя же просто забыть все, что ты сделала. Боже правый, ты ведь не только напала на нас и поранила всех, ты нас предала. Перешла на сторону врага. Этот человек убил папу и Кита, а ты ему помогала. Ты предатель своей семьи.
Тельма снова расплакалась.
– Мы никогда не сможем тебе больше доверять, – продолжала Кимберли, – никогда.
– Но... я загладила свою вину. Я убила его.
– Разве?
– Разве что?
– Разве убила?
– Да! – И она еще пару раз всхлипнула. – А ты что думаешь, я вру? И все это придумала?
– Мне приходила в голову такая мысль.
– Ты... ты же видела, что он со мной сделал!
– Это еще не доказывает, что ты его убила.
– Тогда какие... какие доказательства тебе нужны? Хочешь взглянуть на его тело?
– До того, как своими глазами не увижу его тело, – ответила Кимберли, – я буду предполагать, что он жив.
– Это тот самый парень, – заметил я, – который пытался заставить нас поверить в то, что он взорвался вместе с яхтой.
– И, на мой взгляд, все это скверно попахивает, – поддержала нас Билли. – Не думаю, чтобы она могла убить его.
– А она и не убивала, – сказала Конни. – Это исключено.
Тельма вытерла глаза и выпрямила ноги.
– Идемте! – предложила она. – Я готова. – Она шмыгнула носом. – Я вас сейчас туда отведу, и вы сами увидите. Вы... убедитесь, что я не лгунья.
– Не лгунья? – Кимберли презрительно скривила губы. – Не смеши! Да ты всегда лжешь, не задумываясь. Ты что же, думаешь, у меня потеря памяти? Да я выросла с тобой. Господи! Ты лгала при любой возможности – даже когда в этом не было никакой необходимости.
– Какая ты злопамятная, – произнесла Тельма.
– Вопрос не в том, лгунья ты или нет, вопрос в том, врешь ли ты сейчас о смерти Уэзли. И наше общее мнение – да, врешь.
– Что ж, вы скоро сами убедитесь. – Она стала отодвигаться назад, чтобы выбраться из-под навеса. – Пойдемте. Ну же. Увидите.
– Не торопись, – сказала ей Кимберли.
– Да, может, я и тороплюсь. – Она больше не плакала, но теперь у нее, видимо, возникли проблемы с дыханием. – Никто не хочет мне верить, и все вы будете обращаться со мной, как с какой-нибудь прокаженной, пока все это не прояснится.
– Никто не обращается с тобой, как с прокаженной, – возразила Кимберли.
– Ты не прокаженная, – заметила Билли.
– Ты – предательница, – добавила Конни.
– Вот именно, – подтвердила Кимберли. – Предательница. Но мы пока что принимаем на веру твои слова ввиду отсутствия доказательств обратного, и то только потому, что ты моя сестра.
– Вы сомневаетесь?
На секунду задумавшись, Кимберли объявила:
– Возможно, нам следовало бы казнить тебя.
– Что?
– Убить тебя. В моем представлении, помогая ему спастись из нашей засады, ты совершила тяжкое преступление, караемое смертной казнью. Не будь ты моей сестрой – и дочерью моего отца, – скорее всего тебя бы уже не было в живых.
Тельма неожиданно смертельно побледнела и, казалось, готова была вот-вот блевануть.
– Ты шутишь, – промямлила она.
– Ты так думаешь?
Конни с презрительной улыбкой добавила:
– Лично я так не думаю.
– И чего мы с тобой нянькаемся? – продолжала Кимберли. – Но мы даем тебе последний шанс. Так что лучше не ври о Уэзли.
– Он мертв, и я его убила! Я не лгу! Если вы мне не верите, пойдемте прямо сейчас!
– Может быть, завтра, – сказала Кимберли. Мы все рты открыли от изумления.
– Или послезавтра, – добавила она. Мы в недоумении посмотрели на нее.
– Разве не лучше разобраться с этим пораньше? – спросил я. – Было бы очень неплохо знать наверняка. И, если он действительно мертв, тогда нам не нужно больше опасаться того, что он подкрадется к нам исподтишка...
– Мне так точно хотелось бы знать это, – поддержала меня Билли.
Тельма оживилась. Очевидно, почему-то решила, что мы на ее стороне.
– Видишь? – воскликнула она. – Они за то, чтобы пойти сейчас.
– Мы еще не слышали мнения Конни, – возразила Кимберли.
Конни скривилась.
– Я никуда не собираюсь идти. Ты, наверное, пошутила?
– А если мы оставим тебя здесь? Согласна?
– Одну? Нельзя оставлять меня здесь. Все это может оказаться уловкой. Возможно, в ту же самую минуту, как вы скроетесь в джунглях, здесь появится Уэзли и прикончит меня.