Дом Дверей

– Немного перебрали, – без обиняков заметил он.
– А? Немного? Нет, приятель, я нажралась! – Глаза незнакомки закатились, видно, у нее снова закружилась голова. Потом она сморщила носик. – Боже… что за шум! Меня сейчас стошнит! – Она спрятала лицо в складках пальто Баннермена.
– Надеясь, вас не вытошнит на мое пальто! – воскликнул он.
Когда незнакомка снова подняла лицо, выглядела она спокойнее. Взгляд ее сфокусировался. Склонив голову набок, она изобразила улыбку.
– Ты не местный… не из Эдинбурга, я имею в виду.
– Я… турист, – пожал плечами Джон.
– Турист в Эдинбурге, зимой? – Девушка выглядела удивленной. Потом, по-прежнему прижимаясь к Баннермену, она захихикала. – Глупость какая, – сказала она, когда хихиканье стало тише. – Значит, ты приехал сюда. Господи, что за глупость?
Джон осторожно отодвинулся от незнакомки, по-прежнему придерживая ее за локоть одной рукой.
– С вами все в порядке?
Девушка отчасти пришла в себя, взяла себя в руки, глядя сверху на огромную толпу людей. Большая часть, толкаясь, отправилась прочь по Королевской Миле.
– Уже без десяти полночь! – закричал кто-то, и люди внизу стали двигаться много быстрее.
Они все идут на Аулд Кросс! – задохнувшись, воскликнула девушка. А потом она снова улыбнулась Баннермену: – Вы не присоединитесь к ним?
– Отправиться на Аулд Кросс? – повторил он. – Там будет что-то особенное?
– Там-то?.. Не слишком-то ты похож на туриста? Джон опять лишь пожал плечами.
– А вы? – спросил Баннермен в свою очередь. Странно, если и она была местной, то в отличие от большинства эдинбургских женщин выглядела очень привлекательной.
На мгновение улыбка исчезла с ее лица.
– Те двое, которые напоили меня виски, сильно поспорили, – продолжала она. – Но они-то точно были местными.
Незнакомка посмотрела на удаляющуюся толпу, вглядываясь в водоворот лиц и людей… и вздохнула. Потом девушка потащила Баннермена в переплетение теней.
– Они там, в толпе, – прошептал она. – Высматривают меня.
Баннермен осторожно выглянула из-за угла. Двое, которых боялась девушка, стояли в стороне от толпы. В то время как остальные были пьяными, полупьяными или по меньшей мере подвыпившими и веселились, то эта парочка выглядела трезвой, таинственной, затаившейся, целеустремленной. У многих в толпе сверкали глаза, но у этой парочки они сверкали ярче всех. Улыбки замерли на их лицах, издали они казались отвратительными гримасами. Словно эти ребята потеряли кого-то и хотели найти ее снова.
«По местной мерке «крутые парни», – прикинул Баннермен. – К тому же нетерпеливые». Они словно вынюхивали след, старались подобраться к загнанной в ловушку добыче, готовились наброситься на нее. И он, Баннермен, оказался впутанным в это дело. Конечно, он просто мог уйти. Но с другой стороны…
С противоположной стороны узкой дороги каменная лестница уходила в темный лабиринт улиц. Так как все направлялись на Аулд Кросс, эта улица оставалась пустынной. Баннермен, оглянувшись, взял девушку за руку.
– Пойдем, – сказал он. – Давайте-ка двигать отсюда.
Незнакомка отступила, зашептав:
– Не пойду. Эти двое хотят схватить меня!
– Они ушли, – солгал он.
Но на самом деле двое парней стояли, оглядывая прохожих и внимательно осматривая все вокруг.
– Ушли? – с удивлением повторила она. – Нет. Они никуда не уйдут. А до Нового года осталось всего пять минут.
– Я думаю, мы переберемся через дорогу и нырнем на ту улицу.
– Мы? Говоря мы, ты имеешь в виду себя и меня? И опять Баннермен пожал плечами.
– Если вы не хотите…
– А ты не такой уж и настойчивый… – Незнакомка снова склонила голову набок. У нее были темные волосы, сверкающие зеленые глаза, страстный рот. – Ты не похож на эту парочку. Знаю я их! Они любят всякую сверхъестественную дрянь… Так ты со мной или нет?
Они выскользнули из спасительной тени, спустились по лестнице и пересекли дорогу. Толпа сильно поредела. Таинственные преследователи незнакомки, злобно кривясь, последовали в ту же сторону, куда шли все люди. Неожиданно один из них обернулся и увидел, как Баннермен и девушка заскочили за угол.
В этот момент Джон подумал: «Может быть, увидев, что она теперь не одна, они не станут ее преследовать?»
Они снова стали спускаться по лестнице. Девушка уже пришла в себя и чуть ли не тащила Баннермена за собой.
– Сюда, сюда! – прошипела она, и они побежали по темным улицам, сдавленным высокими каменными стенами. Незнакомка хорошо знала лабиринт улиц и уверенно вела Баннермена.
А диктофон в его кармане по-прежнему работал, записывая все, что происходит вокруг. А потом…
– Сюда, – позвала девушка. – Сюда!
Эта улица оказалась узкой, темной, холодной и сухой. С одной стороны в тени чернел альков в форме арки. Когда-то тут была дверь, но потом ее заложили тесаным камнем, скрепленным известковым раствором. Девушка затащила Баннермена в этот альков, а потом, дрожа и торопясь, но аккуратно расстегнула его пальто и прижалась к Джону. Одежды незнакомки были тонкими, и Баннермен чувствовал тепло ее тела.
– Вот, – пробормотала она, расстегивая для него свою блузку. – Ты видишь?
Баннермен увидел ее плоть, даже несмотря на темноту. Груди незнакомки оказались совершенной формы, с темными, сильно вытянутыми сосочками. Собравшись духом, он коснулся рукой ее левой груди, чуть приподнял мягкую плоть, словно взвешивая. «Здоровая. Тяжелая, налитая. Но, кажется, тут так холодно, что…»
– Жарко! – пробормотала девушка, прервав течение мыслей Баннермена. Первый раз она прикоснулась к его телу. – Ты пылаешь, как костер! Ты поделишься со мной своим теплом?
Ее тонкие длинные пальцы пробежались по груди Баннермена вниз, к молнии его штанов, и расстегнули их плавным, отработанным движением. А через мгновение незнакомка удивилась:
– Да ты не носишь нижнего белья! Значит, ты надеялся на что-то подобное?
Она грубо хихикнула и замерла. Баннермен почувствовал, как сжались пальцы ее руки. Внизу, между ног Джона, она ничего не нашла! Только горячую гладкую плоть, нечто похожее на согнутый локоть.
– Боже! – воскликнула она, выскочив из алькова. Ее груди свободно болтались, выставленные напоказ. – Боже мой!.. А ее преследователи были уже рядом. Один из них схватил девушку сзади, рукой закрыв рот, а другой грубо ухватил ее за грудь.
– Вот мы и пришли за тобой, – прошептал он, и в голосе его звучала угроза.
Пока девушка пиналась и фыркала, второй преследователь, отпустив ее грудь, зажег сигарету, но, так и не загасив зажигалки, приблизился к нише. Неровный свет выхватил Баннермена. Джон все еще стоял в широко распахнутом пальто и с расстегнутой ширинкой.
– Вот что, парень, – начал тот, что был с зажигалкой. – Мы не очень-то любим, когда приезжие пристают к нашим девушкам. Ты лучше задержи дыхание, малыш, потому что сейчас ты потеряешь свое «чудо».
Он затушил зажигалку, а потом ударил ногой, целя в пах Баннермена. В следующее мгновение, сжав тяжелую зажигалку в кулаке покрепче, чтобы удар получился потяжелее, хулиган двинул Баннермена в лицо. Он нанес оба удара почти одновременно. Раз… два… И попал он точно туда, куда целил.
Отброшенный назад неожиданной атакой, Баннермен выхватил из нагрудного кармана то, что на первый взгляд могло показаться обыкновенной авторучкой…
А девушка тем временем старалась вырваться на свободу. Человек, державший ее, попытался ударить по лицу, но промахнулся. И тогда она, извернувшись, провела ногтями по его щеке, оставляя прямые красные полосы. Когда же парень убрал руку, открыв рот незнакомки, ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, и только потом она закричала. Но она не звала на помощь. Вместо этого обратилась к своим мучителям:
– Оставь его! Ради Бога, оставь его… ты пожалеешь!
Все они были животными, но животными, принявшими человеческий облик.
Вырвавшись, девушка побежала и скрылась в темноте.