Последний бой у источников Папаго

– Лопни мои глаза, если вы не славные ребята! Десять минут назад я не дала бы за свою шкуру и фальшивого песо. Я – Большая Мэри из Канзас-Сити, еду в Уичито, затем в Абилин и Эль-Пасо, – представилась она. – Есть что-нибудь промочить горло?
 
Глава 7
Все буквально оцепенели от общительности толстухи, но ее это ничуть не смущало. Она все шире улыбалась и даже подмигнула Бопре.
– Сроду никому так не радовалась! Это Пит мне рассказал о здешних водоемах. Сказал – ежели со мной что случится – поезжай сюда.
Оставаясь в тени, Логан Кейтс рассматривал ее великолепных лошадей. Одна была нагружена тяжелыми седельными вьюками. Славные лошадки и в отличной форме. Он перевел взгляд на Большую Мэри.
– А мы и не подозревали, что на пути отсюда до Тусона кто-то остался в живых.
– Одна я. Правда, по дороге мы угодили в переделку. Пита задел один слизняк, ну да он молодцом – пять пуль всадил в этого хмыря, – она по-прежнему обаятельно улыбалась. – Потом мы напоролись на засаду краснокожих, они ранили Пита в живот, но он успел прикончить двоих. Я схватила его дробовик и смылась.
Дженнифер тихонько подошла к костру, и Большая Мэри тут же обратилась к ней:
– А вы не Файра дочкой будете?
– Вам знаком мой отец?
– Ну, не то чтобы знаком, но я о нем слыхала. Болтают, что его дочь удрала с какой-то дешевкой, – она наслаждалась вниманием слушателей. – Небось кто-то из вас этот счастливчик?
Грант Кимброу покраснел до корней волос.
– Мисс Файр и я собираемся пожениться, – проговорил он натянуто.
Толстуха захихикала:
– Да уж, мистер, вы поженитесь, если успеете, покуда Старый Джим вас не поймал. Но уж если поймает, он вам устроит свадебку…
Побледнев от унижения, Дженнифер пошла прочь, и Грант, поколебавшись, поспешил за ней.
Кейтс возвратился на свой наблюдательный пост, а Бопре взялся отвести лошадей в загон, но прежде Большая Мэри ловко сняла седельные вьюки. Как ни странно, ее лошадки совсем не выглядели утомленными, несмотря на проделанный путь. Над восточными горами засияли желтоватые блики. До рассвета оставалось совсем немного.
Постепенно сквозь светлеющую тьму проступили белые очертания конских скелетов, устилавших дорогу, известную под названием Тропа Дьявола. В течение нескольких лет в период золотой лихорадки здесь погибло от жажды более четырех сотен человек. Гребни голых скал и песчаных холмов усеяны побелевшими костями и обломками разбитых фургонов. Когда Кейтс в первый раз проезжал по этому пути, он насчитал за день более шестидесяти могил, а сколько незахороненных костей разнесли по пустыне койоты…
Развиднелось. Неуклонно приближалось время атаки. Люди вслушивались в шумы просыпающейся пустыни, гадая, что их ждет. Пойдут ли апачи в наступление?
Логан Кейтс вспоминал все слышанное о Чурупати. Это хитрая бестия: свиреп, но умен и расчетлив. Он не станет рисковать без уверенности в большой добыче. А тут есть чем поживиться – лошади, оружие, боеприпасы… Покуда шансы на помощь из форта равны нулю, Чурупати может решиться на осаду, зная, до чего доводит людей голод.
Неожиданно из пустыни прогремел выстрел, пуля просвистела в дюйме от головы Лонни. Сзади из-за скал раздался еще один. И вновь тишина. Солнце поднималось всё выше, прохлада уходила. Прошел час, другой. Снова прогремели три выстрела – пули были посланы в котловину, где стоял загон. Там дежурили Кимброу, Бопре и Луго.
Шихан подполз к Кейтсу и с грустью сообщил:
– Убили лошадь.
По взгляду Логана он понял, что тот беспокоится за свою бурую конягу.
– Не вашу. Мою.
– Одной меньше. Надеюсь, вы хороший ходок, сержант.
– Я согласен идти пешком, или даже ползти, лишь бы выбраться отсюда.
Пустыня молчала. Сияло безоблачное небо, лишь время от времени набегали горячие порывы ветра. Шихан вытер влажные ладони о рубашку и тихо признался:
– Кейтс, я не очень-то рассчитываю на помощь из форта. Во всяком случае, на скорую. Их там без нас осталось человек двадцать.
К ним нетерпеливо обернулся Форремен:
– Ну чего они ждут? Почему не начинают атаку?
– Кто знает, что у индейцев на уме. Может, посчитали, что им лучше помариновать нас.
Помолчав, Лонни вздохнул:
– Боюсь, это самая правильная тактика.
В сторону поста Кимброу просвистела одинокая пуля, и все вновь погрузилось в тишину. Легкий ветерок стихал, прохладное серое утро превращалось в жаркий день.
Шихан отошел проверить посты. Лонни поудобнее приладил ружье и неожиданно сказал, прищурясь:
– Славная она девушка.
– Кому-то достанется отличная жена, – кивнул Кейтс.
– Был бы я чуток постарше. – Лонни тут же поправился. – Ну нет, Я еще собираюсь побродить по свету. Я слыхал, что на севере Калифорнии растут самые большие деревья в мире  note 4. Мечтаю их увидеть.
– Увидишь непременно, – Кейтс вглядывался в нагромождение валунов, вызывавшее у него подозрения. – Я считаю, что каждый человек должен за свою жизнь увидеть хоть одно чудо.
Он стер пот со лба, поднял винчестер и выстрелил в сторону каменного укрытия. Донесшийся вопль вдохновил его еще на пару выстрелов. Все затихло.
Откатившись в безопасное место, Логан встал:
– Лонни, будь настороже. Теперь они занервничают. – Спустившись, он добавил: – Ты прав, она очень славная девушка.
У костра он налил себе кофе и задумался. С лошадей начали не случайно: каждая убитая лошадь означает, что кто-то пойдет по пустыне пешком, а это – заведомая смерть.
Подошел Циммерман и взял кофейник. По мрачному выражению его лица Кейтс понял, что он ищет неприятностей. Так и будет нарываться, пока не затеет драку и его не остановят. Но сейчас совсем не время.
– Все нянчитесь с грязнулей-краснокожим? – начал Циммерман.
– У нас каждый человек на счету. Хорошо, что он с нами.
– Пусть катится к остальным индейцам – он такой же, как они. Здесь место для белых.
– Луго – пима, это очень порядочные индейцы. Апачи – их заклятые враги, как и яки, он их ненавидит сильнее чем вы. Он останется.
– Пока. – Циммерман сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной волосатой ручищи. – Только пока. А потом я его выгоню.
– Во-первых, – Кейтс встал, – Тони Луго боец вдвое лучший чем вы, во-вторых, командую здесь я. Если причините ему вред, пеняйте на себя.
Циммерман изучал Кейтса поверх своей кружки. Ему и раньше приходилось сталкиваться с такими хладнокровными самоуверенными людьми, чье спокойствие подкреплялось опытом. Но Циммерман привык во всем полагаться на свою недюжинную силу.
– Вы мешаете мне, – сообщил он, – боюсь, придется прибегнуть к помощи этого маленького револьвера.
– Не угодно ли начать сейчас? – предложил Кейтс.
Циммерман покачал головой:
– Я сам выберу время. Берегитесь!
Он развернулся и ушел. Логан понял, что столкновение отложено на время. В этом грубом солдафоне кипела необъяснимая ненависть к индейцам, внушенная с детства, столь сильная, что не оставляла места доводам рассудка. Для него легче лишиться руки, чем что-то изменить в своем мировоззрении – он живет ненавистью.
Атака началась неожиданно. Апачи возникли из марева пустыни внезапно, как ночные призраки, и мгновенно исчезли. Стремительным броском, повинуясь тайному сигналу, они вдруг покинули укрытия и открыли огонь по песку, а когда пыль осела, пустыня снова обезлюдела. Но это был не мираж – таким маневром индейцы подошли ближе к осажденным.
Убили еще одну лошадь, и Кейтс выругался, разгадав дьявольский замысел апачей. Воцарилась тишина, наполненная напряженным ожиданием. Люди отчаянно искали признаки присутствия индейцев в скоплениях валунов и песчаных дюн. Шихан отер пот. Его беспокоило то, что форт оказался практически беззащитным.
– Никого не убили, – посетовал Форремен. – Они как заговорены.
– Мы теряем время! – заворчал Тейлор. – Давно уж могли отправиться в Юма.