Бомба для банкира

Александр запретил убивать Гуню, и Сазан с самого начала сказал, что он еще пожалеет об этом запрете.
И тут Александр похолодел.
— Погоди, — сказал он, — зачем же мы к нему едем?
Сазан промолчал.
— Ты что, меня хочешь в это дело впутать?! — заорал банкир. — Что я там буду делать?
— Смотреть, — сказал Сазан, — смотреть и слушать. — Я не хочу, чтобы завтра твой друг мент пришел к тебе и сказал: «Сазан подложил бомбу к вашей двери, а когда дело не удалось, замочил первого попавшегося под руки подозреваемого. И свалил все на него».
Сазан остановил машину у ночного киоска и купил бутылку ликера и коробку шоколадных конфет.
В старой генеральской квартире, в окне пятого этажа, выходящем на Садовую, горел свет, и сквозь кисейную занавеску просвечивал телевизор. Друзья поднялись на пятый этаж, и Сазан нажал на кнопку звонка. Банкиру казалось, что он видит дурной сон. Ему вдруг представилось, что ему опять десять лет, и кнопка звонка так безбожно высока, что до нее нельзя дотянуться, а можно только допрыгнуть, — и что вот сейчас дверь отворит Лидия Павловна, в штопанном халате и с наколкой на красивых седых волосах, и скажет:
— А, мальчики. У Феди опять болит горло, и гулять я его не пущу. Хотите чаю?
Дверь отворилась, и на пороге показалась Лидия Павловна, в штопанном халате и с черепаховым гребнем на сморщенной, как грецкий орех, головке. Она близоруко вглядывалась в темноту.
— А, Сашенька! — вдруг изумилась она. — И Валерик! А Феди дома нет. Хотите чаю?
— Что же вы так, Лидия Павловна, — сказал Сазан, галантно передавая ей ликер и шоколад, — спрашивать надо, кто за дверью. Стоят два молодых бугая, — а вдруг мы бандиты?
Старушка засмеялась.
— Ну какой же вы бандит, Валерик?
Гуни действительно не было, иначе бы в прихожей царил беспорядок, а на кухне жарилось бы что-нибудь вкусное для внука.
Через пять минут молодые люди сидели в гостиной. На диване перед включенным телевизором грелась молодая беременная кошка, и было слышно, как начинает свистеть на кухне чайник. Это была хорошая, большая генеральская квартира в добротном доме с высокими потолками, с огромной гостиной, с трофейным роялем, на котором в детстве мучили Гуню, и прочей трофейной мебелью: а кроме трофейной мебели, ничего нового в гостиной не было.
— А Федя сегодня будет? — спросил Сазан, когда старушка разлила в тонкие, мейсенского трофейного фарфора чашечки ароматный чай.
— Не знаю, — покачала та головой. — Он теперь редко дома ночует. С тех пор, как он уволился от Саши, целыми днями пропадает. Саша, вы не сердитесь, что он ушел?
«Ушел! — чуть не вскричал Александр. — Да его выкинули мордой об стенку!»
— А вы сами как думаете, почему он ушел? — спросил Сазан.
Старушка лукаво улыбнулась.
— Ну, вы же знаете, какой он хвастун. Его послушать, так он у вас самый главный человек. Но я, однако, думаю, что он неплохо справлялся, если ему предложили уйти в этот самый… — Куда? — спросил Шакуров.
Старушка с досадой покачала головой.
— Ну, этот… его еще все время Суворов рекламирует по телевизору. Так вы не сердитесь, что он ушел?
— Нет, — сказал Сазан, — Я на себя сержусь. Я не очень хорошо с ним поступил. Мы поссорились, а виноват был я. Если он позвонит, скажите ему, Лидия Павловна, что мы ждем его назад. В общем, тут одно дело есть — как раз для него… «Неужели он думает, что Гуня вот так возьмет и придет? — промелькнуло в мозгу Александра, — А хотя с Гуни станется».
Александр был безумно рад, что Гуни не было дома. Ему было жутко себе представить, как Сазан, улыбаясь, подталкивает бледного Гуню к прихожей: «Мы, Лидия Павловна, покататься…»
— Значит, — сказал Валерий, — он теперь редко ночует дома. А у матери?
Лидия Павловна поджала губы. Мать Гуни разошлась с отцом-генералом, когда Гуня был совсем маленький, и у нее была новая семья. А Гуня остался у отца с бабкой. Отец умер, когда Гуня был в седьмом классе.
— Не знаю, — сказала она, — скачет как оглашенный, То, говорит, квартиру снял, а сам неделю дома сидел, приемник, что ли, паял.
Сазан поднялся и пошел к двери Гуниной комнаты.
— Можно? — спросил он. — Воспоминания детства… Александр тоже пошел за ним. В комнате царил неприятный, кислый запах табака, но все было очень чисто. Старый деревянный стол перед окном был сильно изрезан ножом, и над широкой кроватью висела люстра из пластмассового хрусталя.
— Это Федя так убирается? — удивился Сазан.
— Что вы! — замахала руками старушка, — я вчера весь день ее чистила, целое ведро мусора выгребла, теперь не знаю, как его вниз дотащить.
— Ничего, Лидия Павловна, — мы вынесем мусор, правда?
И подмигнул старушке. Та частенько в свое время посылала друзей выносить мусор.
Сазан побеседовал еще немного со старушкой о временах и ценах и пообещал взять одного из котят, когда кошка разродится.
Уходя, он напомнил:
— Лидия Павловна, мы обещали вам вынести мусор.
Старушка заколебалась, глядя на дорогой костюм Валерочки, но в конце концов вручила ведро, полное картофельных очистков. Сазан отыскал в багажнике чистый пакет, вывалил туда весь мусор и поднялся наверх с опорожненным ведром.
— Да, — сказала старушка на прощание, — может быть, он на даче в Пелищеве, но ведь вы же туда не поедете.