Арест Арсена Люпэна
Морис Леблан
Арест Арсена Люпэна
Странное у нас получилось путешествие! А ведь оно так хорошо начиналось! Мне, по крайней мере, не приходилось еще ни разу пускаться в путь при таких добрых предзнаменованиях. Быстроходный, комфортабельный трансатлантический лайнер «Прованс» уходил в этот рейс под командой любезнейшего из капитанов. На пароходе собралось изысканнейшее общество. Завязывались знакомства и дружеские отношения, устраивались всевозможные развлечения. Все испытывали чудесное ощущение полной оторванности от привычного мира, замкнутости в узком кругу на неведомом доселе острове, и это вынуждало нас, естественно, искать близости друг с другом…
И мы деятельно сближались между собой…
Приходилось ли Вам когда-нибудь задумываться над тем, сколько необычного и непредвиденного ожидает человека в сообществе душ, еще вчера не подозревавших о существовании друг друга, но которым предстоит прожить несколько дней в интимнейшей близости, бросая дружный вызов сердитому океану, устрашающим ударам волн, притворному спокойствию задремавших на время вод?
В сущности, прожитая в своеобразном трагическом резюме, это сама жизнь, с ее величием и бурями, во всей ее многогранности и разнообразии; именно поэтому, вероятно, с такой лихорадочной поспешностью, с таким обостренным удовольствием наслаждаешься подобным недолгим путешествием, конец которого легко предвидеть в самом его начале.
С течением времени, однако, волнения такого плавания странным образом усиливаются. Малый плавучий остров на самом деле не утрачивает зависимости от большого мира, от которого ты, казалось, надолго освободился. И если одна из этих связей в открытом океане постепенно развязывается, она же, в том же водном пространстве, понемногу завязывается опять. Это — беспроволочный телеграф. Вызовы из того, большого мира, известия с оставленных тобой берегов с его помощью самым таинственным образом поступают к тебе. И воображение тут бессильно; нельзя даже представить себе невидимые, неосязаемые провода, по которым к тебе доносится незримое послание. Тайна от этого выглядит еще более непроницаемой, еще более романтичной, и только крылья ветра способны объяснить тебе такое чудо.
Вот так, на всем протяжении плавания, мы чувствовали, как преследует, сопровождает, опережает даже нас далекий голос, приносивший то одному, то другому несколько слов — вроде бы ниоткуда. Двое друзей поговорили таким образом со мной. Десять или двадцать других послали нам сквозь пространство, улыбаясь или грустя, слова прощания и напутствия. И вот, на второй день путешествия, в пяти сотнях миль от французских берегов, в непогоду, разыгравшуюся после полудня, беспроволочный телеграф доставил нам депешу следующего содержания: «Арсен Люпэн у вас на борту, первый класс, светлые волосы, рана правом предплечье, путешествует в одиночестве, под именем Р…» В ту самую минуту под темным небом прокатился сильный раскат грома. Потоки электромагнитных волн оборвались, и окончание депеши до нас не дошло. От имени, под которым скрывался Арсен Люпэн, нам досталась только первая буква.
В отношении любой другой новости, несомненно, тайна была бы тщательно сохранена — как работниками судовой телеграфной службы, так и комиссаром и командиром судна. Но есть происшествия, с которыми, по — видимому, не сладить и самой строгой секретности. В тот же день самым необъяснимым образом все узнали о том, что знаменитый Арсен Люпэн находится среди нас.
Арсен Люпэн среди нас! Неуловимый взломщик, чьи подвиги долгими месяцами расписывались на страницах всех газет! Таинственная личность, с которой старик Ганимар, наш лучший полицейский, затеял решительный поединок, перипетии которого разворачивались самым увлекательным образом! Арсен Люпэн, джентльмен с оригинальным воображением, действующий исключительно в аристократических салонах и замках, который, проникнув однажды ночью к барону Шорманну, удалился с пустыми руками, оставив свою визитную карточку со следующей надписью: «Арсен Люпэн, взломщик-джентльмен, вернется в этот дом, когда мебель будет в нем подлинной». Арсен Люпэн, человек под тысячью масок, то шофер, то тенор, то букмекер, сынок из богатого семейства, юноша, старец, марсельский коммивояжер, русский врач, испанский тореадор! Следует хорошенько уяснить: Арсен Люпэн, прогуливающийся на сравнительно узком пространстве атлантического лайнера, более того — на пятачке первых классов, в этом вот салоне, в этой столовой, в этой курительной комнате! Арсен Люпэн, может быть — вон тот господин… Либо тот… Либо ваш сосед по общему столу… По каюте… «И так будет еще пять раз по двадцать четыре часа! — воскликнула на следующий день мисс Нелли Ундердоун. — Это невозможно вынести! Надеюсь, его скоро арестуют». И, обращаясь ко мне: «Послушайте, мистер д'Андрези, вы уже на короткой ноге с капитаном; неужели вам ничего не известно?» Мне очень хотелось признаться, хоть что-нибудь узнать, чтобы доставить удовольствие мисс Нелли. Это восхитительное создание было одним из тех, которые, где бы они ни находились, притягивают к себе все взоры. Их красота ослепляет с той же силой, что и их богатство. Вокруг них всегда образуется собственный двор, толпятся свои поклонники, свои фанатики. Воспитанная в Париже матерью-француженкой, она ехала к отцу, богатейшему мистеру Ундердоуну, в Чикаго. Старшая подруга, некая леди Джерленд, сопровождала ее. С первого же часа я выставил свою кандидатуру на флирт. Однако, в быстро складывающейся интимной обстановке совместного путешествия, ее очарование так покорило меня, что я чувствовал себя чересчур, пожалуй, взволнованным для простого флирта, едва ее большие черные глаза встречались с моими. Мое ухаживание, однако, встречало довольно снисходительный прием. Она благоволила смеяться, когда я острил, с интересом выслушивала мои анекдоты. Несколько туманная симпатия, казалось, была ответом на мое неотступное внимание. И только один соперник мог, пожалуй, вызывать у меня тревогу; это был довольно красивый молодой человек, элегантный и сдержанный, молчаливый нрав которого она, казалось, предпочитала порой моим несколько вольным манерам истинного парижанина. Этот юноша стоял как раз среди поклонников, окружавших мисс Нелли, когда она задала мне свой вопрос. Мы сидели на палубе, с удобством вытянувшись в шезлонгах. Вчерашний шторм расчистил небо от туч. Погода стояла прекрасная.
— Ничего определенного сказать не могу, мадемуазель, — ответил я. — Но разве мы не могли бы провести свое собственное следствие, не хуже, пожалуй, чем старина Ганимар, личный враг Арсена Люпэна?
— Ох-ох! Не будем много на себя брать!
— Почему же? Разве проблема так сложна?
— По-моему, весьма.
— Вы, видимо, забыли, что у нас имеется для ее решения.
— Что же именно?
— Первое: Люпэн называет себя мсье Р…
— Довольно туманный признак.
— Второе: путешествует в одиночестве.
— Если это кажется вам достаточным…
— Третье: он светловолос.
— И что же?
— А то, что нам остается только просмотреть список пассажиров и действовать путем исключения. Список, вручаемый всем путешествующим на лайнере, был у меня в кармане. Я вынул его и принялся исследовать.
— Отметим вначале, что только тринадцать лиц, по первой букве своей фамилии, могут привлечь внимание.
— Всего тринадцать?
— В первом классе — лишь они. Из тринадцати господ Р… как легко убедиться, девять сопровождаются женами, детьми или слугами. Остаются четверо: маркиз де Равердан…
— Секретарь посольства, — вставила мисс Нелли, — я с ним знакома.
— Майор Раусон…
— Мой дядя, — уточнил кто-то.
— Г-н Ривольта…
— Здесь! — воскликнул один из нас, итальянец, чье лицо полностью закрывала борода великолепного черного цвета. Мисс Нелли расхохоталась.
— Мсье не очень похож на блондина!
— Тогда, — продолжил я, — придется согласиться, что виновник — последний в нашем списке.