Арсен Люпэн в тюрьме

«Соглашение заключено. Сто тысяч шариков выплачены. Все идет как надо».
— Сто тысяч шариков? — повторил он.
— Ну да, сто тысяч франков. Маловато, конечно, но времена нынче тяжкие… У меня такие накладные расходы! Знал бы ты мой бюджет!.. Бюджет большого города!
Ганимар поднялся. Плохое настроение у него развеялось. Он ненадолго призадумался, окинул мысленным взором случившееся, чтобы обнаружить в нем слабую сторону. Затем произнес тоном, в котором слышалось восхищение знатока:
— Нам еще везет, что такие, как ты, не рождаются дюжинами, иначе пришлось бы прикрыть нашу лавочку.
Арсен Люпэн скромно опустил глаза и ответил:
— Право! Надо ведь человеку развлечься, употребить на что-то свой досуг. Тем более, если дело могло выгореть только благодаря тому, что я сидел в тюрьме.
— Вот еще! — воскликнул Ганимар. — Твой процесс, твоя защита, следствие — всего этого еще мало, чтобы доставить тебе развлечение?
— Нет, ибо я принял решение не присутствовать на суде.
— Ох, ох!
Арсен Люпэн твердо повторил:
— Я не буду присутствовать на процессе, Ганимар.
— Действительно?!
— А как же, дорогой! По-твоему, я буду гнить на сырой соломе? Ты меня просто обижаешь. Арсен Люпэн остается в тюрьме лишь то время, которое устраивает его самого, ни минутой больше.
— Было бы разумнее, для начала, не попадать в нее, — ироническим тоном заметил инспектор.
— Вот как! Милостивый государь надо мной подтрунивает! Милостивый государь напоминает, что именно он имел честь обеспечить мой арест! Знай же, досточтимый друг, что никто, и ты — не более, чем другие, не смог бы меня схватить, если бы в решающую минуту меня не сковало во много раз более важное обстоятельство.
— Ты меня удивляешь.
— На меня смотрела женщина, Ганимар, а я ее любил. Можешь ли ты понять, что значит чувствовать на себе взор женщины, которую любишь? Все остальное мало значило для меня, клянусь. Вот почему я сегодня здесь.
— И довольно давно, позволь тебе это напомнить.
— Вначале мне хотелось все забыть. Не надо смеяться, приключение было чудесным, я с волнением вспоминаю до сих пор о нем. С другой стороны, у меня ведь не железные нервы. У жизни в наши дни такой лихорадочный темп! И надо уметь в подходящие моменты устраивать себе, так сказать, курс лечения одиночеством.
А для такого режима подобное место — просто находка. Лечение «Санте» — по всем правилам медицины! [1]
— Арсен Люпэн, — заметил Ганимар, — ты опять бросаешь мне вызов.
— Ганимар, — отозвался Люпэн, — сегодня у нас — пятница. В следующую среду я приду выкурить сигару к тебе домой, на улицу Перголезе, в четыре часа пополудни.
— Арсен Люпэн, я буду ждать.
Они обменялись рукопожатиями, как старые друзья, ценящие друг друга по истинному достоинству, и сыщик направился к двери.
— Ганимар! Тот обернулся.
— Что такое?
— Ганимар, ты забыл у меня часы.
— Мои часы?
— Ну да, они зачем-то забрели в мой карман. Люпэн возвратил часы, притворно извиняясь.
— Уж ты прости… Дурная привычка… У меня, правда, забрали мои, но это не повод для того, чтобы я завладел твоими… Тем более, что у меня теперь есть хронометр, на который грешно жаловаться, ибо служит он мне отлично.
Он вынул из того же ящичка большие золотые часы, массивные и удобные, дополненные тяжелой цепью из того же металла.
— А эти — из чьего они кармана? — осведомился Ганимар. Арсен Люпэн небрежно присмотрелся к инициалам, вырезанным на крышке хронометра.
— «Же-Бе»… Что бы это могло, черт возьми, означать? Ах да, вспоминаю. Жюль Бувье, наш милый следователь, прекрасный человек.