Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна

— Допустим. Его имя и национальность не имеют значения; это именно тот, кого мы разыскиваем. Давно ли вы знакомы?
— Дней пятнадцать. Он узнал о школе, которую я основала в Гарше, и до того заинтересовался моей инициативой, что предложил мне ежегодную субсидию при единственном условии, чтобы он мог время от времени приезжать и следить за успехами моих учениц. Я не была вправе ему отказать…
— Нет, конечно, но навести о нем справки следовало. Разве у вас нет контактов с князем Серниным? Его советам можно доверять.
— О! Я ему полностью доверяю. Но он уехал путешествовать.
— И не оставил вам адреса?
— Нет. И потом, что бы я ему сказала? Поведение этого господина до сих пор было безупречным. И лишь сегодня… Не знаю, право…
— Прошу вас, мадемуазель, говорите со мной откровенно… Мне вы тоже можете доверять.
— Так вот, господин Рибейра недавно приехал к нам. Он сказал, что его послала некая французская дама, проездом находящаяся в Будживале, и что у этой дамы есть девочка, воспитание которой она хотела бы мне доверить, а потому просит меня приехать к ней без промедления. Это показалось мне вполне естественным. И поскольку сегодня я свободна, поскольку господин Рибейра нанял экипаж, который ждал его на дороге, я без колебаний в него села.
— Но какой, в конце концов, была его цель?
Она покраснела и молвила:
— Он просто хотел меня похитить. Полчаса спустя он мне в этом признался.
— И вы о нем больше ничего не знаете?
— Нет.
— А живет он в Париже?
— Предполагаю.
— Он вам ни разу не писал? У вас не осталось нескольких строк, написанных его рукой, забытого предмета, улики, которая могла бы нам послужить?
— Ничего такого… Ах, впрочем!.. Но это, конечно, не имеет какого-либо значения…
— Говорите! Говорите же! Прошу!
— Так вот, два дня тому назад этот господин попросил у меня разрешения воспользоваться моей пишущей машинкой и составил — не без труда, ибо у него нет навыка — письмо, адрес которого я случайно заметила и запомнила.
— И этот адрес?..
— Он написал в «Газету» и сунул в конверт два десятка марок.
— Наверно, то было объявление, — сказал Ленорман.
— У меня есть сегодняшний номер, шеф, — объявил Гурель.
Господин Ленорман развернул газету и просмотрел восьмую страницу. Минуту спустя он чуть не подскочил. На видном месте можно было прочитать следующую фразу, со всеми обычными аббревиатурами:
«Сообщаем любому лицу, которому известен господин Штейнвег, что желали бы узнать, находится ли он в Париже, и его адрес. Ответ — через редакцию».
— Штейнвег! — воскликнул Гурель. — Но это ведь та самая личность, которую приводил Дьези!
«Да, да, — подумал господин Ленорман, — тот, чье письмо господину Кессельбаху я перехватил, кто навел Кессельбаха на след Пьера Ледюка… Стало быть, им тоже требуются сведения о Ледюке, об его прошлом… Они еще тоже продвигаются наощупь…»
Он потер руки: Штейнвег был в его распоряжении. Не пройдет и часа, и он заговорит. Не пройдет и часа, как покров мрака, который ему мешал, который превращал историю с Кессельбахом в самое таинственное и тревожное дело из всех, которые он старался разрешить, — этот покров будет разорван.
 
Глава 5
Господин Ленорман терпит неудачу
 
I
В шесть часов вечера господин Ленорман возвратился в свой кабинет в префектуре полиции.
И тут же вызвал Дьези.
— Приезжий здесь?
— Да.
— Что же тебе удалось узнать?
— Не бог весть как много. Ни слова не говорит. Я ему сказал, что в силу нового распоряжения иностранцы должны сделать объявление о пребывании в префектуре, и привел сюда, в кабинет вашего секретаря.
— Сейчас я с ним побеседую.
Но тут явился один из дежурных.
— Какая-то дама, шеф, просит принять ее немедленно.
— Ее визитная карточка?
— Вот она.
— Госпожа Кессельбах! Просите.
Он вышел из-за стола навстречу молодой женщине и подал ей стул. На ее лице по-прежнему читалось отчаяние, у нее был болезненный, крайне утомленный вид.
Она протянула ему номер «Газеты», указывая место, где было напечатано объявление по поводу Штейнвега.
— Папаша Штейнвег был другом моего мужа, — сказала она. — Ему, несомненно, многое известно.
— Дьези, — приказал Ленорман, — приведи человека, который ждет… Ваш визит, мадам, может оказаться весьма полезным. Прошу только: в ту минуту, когда приезжий войдет, не говорите ни слова.
Дверь открылась. Появился мужчина, старик в воротнике из окладистой белой бороды, с лицом в глубоких морщинах, бедно одетый, с затравленным видом, свойственным тем несчастным, которые странствуют по свету в поисках средств, чтобы прокормиться. Он остановился на пороге, моргая глазами, посмотрел на господина Ленормана; молчание присутствующих его, видимо, смущало. Он неуверенно вертел в руках видавшую виды шляпу.
Но вдруг на его лице отразилось глубокое удивление; глаза расширились, и он пробормотал:
— Мадам… Мадам Кессельбах…
Он увидел наконец молодую женщину.
И успокоенный, улыбаясь без прежней робости, приблизился к ней, говоря со скверным акцентом:
— Ах, как хорошо!.. Наконец… Я думал уже, что никогда больше… Меня удивляло… Никаких новостей от вас… Ни телеграммы, ни письма… Как здоровье нашего доброго Рудольфа Кессельбаха?
Молодая женщина отшатнулась, словно ее ударили прямо в лицо, и вдруг, сгорбившись на стуле, неудержимо разрыдалась.
— Что такое?.. Боже мой, что такое?.. — промолвил Штейнвег.
Господин Ленорман поспешил вмешаться.
— Я вижу, мсье, что вам не известны некоторые события, случившиеся не так давно. Вы, наверно, давно уже в пути?
— Да, три месяца… Вначале я побывал в районе шахт. Потом возвратился в Кейптаун, откуда написал Рудольфу письмо. Но между делом нанялся на работу в Порт-Саид. Рудольф, наверно, получил мое письмо?
— Он отсутствует. Причины объясню потом. Вначале об обстоятельстве, по которому мы хотели бы получить имеющиеся у вас сведения. Речь идет о личности, с которой вы были знакомы и которого при контактах с господином Кессельбахом вы называли Пьером Ледюком.
— Пьер Ледюк! Ох! Кто вам сказал!
Старик выглядел потрясенным. Он снова пролепетал.
— Кто вам сказал? Кто открыл?..
— Господин Кессельбах.
— Ни за что! Это тайна, которую я ему доверил, а Рудольф умеет хранить тайны, особенно такие…
— И все-таки требуется ваш ответ. Мы ведем в настоящее время в отношении Пьера Ледюка расследование, которое необходимо без промедления завершить, и только вы можете просветить нас на этот счет, поскольку господина Кессельбаха нет.
— В конце концов, — воскликнул Штейнвег, казалось — решившись, — что вы хотите знать?
— Вы знаете Пьера Ледюка?
— Я никогда его не видел; тем не менее уже давно б моих руках находится тайна, касающаяся его. Вследствие ряда происшествий, которые нет смысла вспоминать, и благодаря некоторым случайностям пришел к уверенности, что тот, открытие которого меня заинтересовало, ведет беспорядочную жизнь в Париже, что он зовется Пьером Ледюком и что это имя на самом деле ему не принадлежит.
— Но знает ли свое настоящее имя он сам?
— Полагаю, что знает.
— А вы?
— Знаю наверняка.
— Скажите его нам.
Он несколько заколебался. Потом заявил:
— Не могу… Не могу…
— Но почему же?
— Не имею права. В этом весь секрет. А этому секрету, который я открыл Рудольфу, он придал такое значение, что вручил мне крупную сумму денег, дабы заручиться моим молчанием, и обещал еще целое состояние, настоящее состояние, если ему удастся разыскать Пьера Ледюка, а затем — воспользоваться тайной.
Он горько усмехнулся.
— Крупная сумма уже улетучилась. И я приехал, чтобы узнать, как обстоят дела с обещанным состоянием.
— Господин Кессельбах мертв, — сказал шеф Сюрте.
Штейнвег подскочил.