Трон Валузии
— Значит, с восходом солнца и отправимся, — решил Кулл. — Я разворошу это осиное гнездо, кто бы ни объединялся в союз против меня — будь это Тулса Дуум, змеелюди, пираты, древние боги или совсем уж непредставимые силы. Я знаю, что трон Валузии принадлежит мне и никому не уступлю его!
Глава 2. ДАВНЕЕ СНОВИДЕНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ ЖИЗНЬ
Валузия — прекраснейшая и самая большая и могущественная страна во всем цивилизованном мире, нет сомнений. Когда Ка, птица творения, лишь просыпалась, чтобы волей своей родить из пыли космической землю и воду, над которыми поставит править Валку, то тогда, наверняка, первой мыслю чудесного создания было рождение Валузии, центра земли, сосредоточия древней мудрости и жизни.
Птица Ка щедро одарила любимую землю — плодородные реки пересекали зеленеющие долины, богатые моря омывали страну с востока и севера, горячие пустыни обогревали ее с юга, непроходимые горы защищали от жестоких восточных ветров.
И как сама Валузия была торсом мира, сердцем Валузии являлся Хрустальный город, расположенный почти в самом центре страны — до ближайших северных границ было не менее десяти дней бешеной скачки на лучшем скакуне.
Древнюю Валузию пересекало множество торговых путей. Царь Кулл, денно и нощно болеющий за свою страну, выделял из казны огромные средства на ремонт многочисленных дорог и благоустройство новых и его радение окупалось сторицей — верулийские купцы предпочитали везти товары в Грондар, Зарфхаану и малые княжества через Валузию, значительно пополняя пошлиной все ту же царскую казну и принося прибыль многочисленным придорожным тавернам, из которых не слишком обременительные налоги малыми ручейками стекались в полноводную реку, поддерживающую роскошь и блеск древней и самой красивой в мире столицы.
Из этой же денежной реки оплачивалась хорошо обученная регулярная армия, готовая отразить любые нападения жадных до валузийских богатств соседей; береговая охрана оберегала страну от вылазок атлантских племен и набегов лемурийских пиратов, внутренние отряды поддерживали порядок в больших и малых городах и в густо населенной части страны за годы правления Кулла почти полностью были изничтожены многочисленные разбойничьи ватаги — жалкие остатки банд затаились в неприступных горах Зальгары или убрались за пустыню, в малые княжества, изредка и от отчаянья отваживаясь на короткий рейд в могучую богатую страну.
А ведь все-то чуть больше десяти лет назад Валузию сотрясали бунты черни, бароны угрожали безопасности столицы, царь Борна в бессильной жестокости пытался потопить в реках крови недовольство собственного народа…
Царь Кулл во главе многочисленного отряда подъезжал по мощеной тесаным булыжником дороге к городу Дапрезу. Огромное заходящее солнце подчеркивало спокойное выражение лица с серыми, как холодное море, глазами, играло на золотом шлеме, в вечерних тенях более рельефно выпирали могучие мускулы — почти нереальное зрелище, он напоминал мифического древнего великана с храмовых фресок.
Чуть позади Кулла следовали Брул и Келькор. За ними сорок, похожих на монументы, подобранных один к одному всадников царапали небо копьями с царскими флажками. Все знали, что это личная гвардия царя — легендарные Алые Убийцы. Позади них виднелась роскошная карета, в которой находились немолодые советники царя — убеленный сединами главный сановник Ту и чуть расплывшийся в стороны от излишеств в пище и вине, с неизменным кубком в руке и красоткой на коленях, посол пиктов в Валузии Ка-ну.
Царь с кортежем пятый день следовал на восток, к побережью, чтобы нанести визит царю соседней Верулии.
Караваны купцов, узрев на дороге царя, сгоняли повозки на обочину, а сами становились на колени, в глубоком поклоне приветствуя Кулла, воздавая ему благодарности за безопасность на торговых путях и радение о качестве валузийских дорог. В больших и малых городах народ высыпал на улицу, отцы города приветствовали царя и предлагали в лучшем доме или дворце отдохнуть с дороги и отобедать. Но у царя все было спланировано заранее — вестовые мчались на три дня впереди, оповещая подданных о приближении повелителя и подготавливая ночлег и отдых в городах, которые выбирал советник Ту.
Но остановку в крупном, многонаселенном и богатом Дапрезе, а не в предыдущем более маленьком Гаазаре, предложил сам царь, проскакав на четыре часа дольше, чем обычно, доставив тем самым некоторые неудобства пожилым Ту и Ка-ну.
У Кулла были причины остановиться на отдых именно в Дапрезе. С этим городом у царя были связаны особые воспоминания…
Если бы кто-нибудь сказал Куллу, когда он мускулистым юношей бродил с товарищами в поисках добычи по горной Атлантиде в одной повязке из леопардовой шкуры на бедрах, что у него в душе могут проснуться другие чувства, кроме постоянного голода и жажды битвы, он рассмеялся бы наглецу в лицо, а то и просто проткнул бы острым копьем.
В то время он не задумывался о том, зачем живет, каков будет его дальнейший жизненный путь — прекрасные дикие горы заполняли для него весь огромный мир.
Но иногда, вечерами у костра, он слушал удивительные рассказы о далекой Валузии и Хрустальном городе со стенами в дюжину раз выше самого высокого мужчины, где величественные дворцы восхищают красотой и величием, где женщины ходят в ослепительных одеждах из странных блестящих тканей…
Сердце юного Кулла непонятно от чего замирало, но все это было так далеко и нереально…
Атлант может попасть в Валузию только рабом, поэтому все валузийцы — враги и заслуживают лишь одного: немедленной смерти.
И он готов был резать, колоть, убивать любых врагов родной Атлантиды — будь то валузийские Черные Отряды смерти, будь то беспощадные лемурийские пираты, или пиктские варвары. Кулл считал, что человек рожден для того, чтобы охотиться для утоления голода и убивать врагов, защищая родную землю и завоевывая для своего племени рабов и богатую добычу.
Кулл не очень любил людей, считая своими братьями тигров, и был уверен, что человек отличается от зверей лишь похотью и жадностью.
Гораздо позже он понял, что есть еще одна черта, разнящая человека от животного — ненужная жестокость, когда враг уже не сражается или просто в силу своей слабости и безоружности не может оказать сопротивления. Ни один тигр в мире не убьет добычи больше, чем сможет съесть…
Но в том юном возрасте Кулл не думал об этом. Его больше беспокоила мысль, что он не знает своего происхождения — его нашли голым младенцем в лесу и приняли в племени, как родного, хотя и похож он был больше не на атланта, а на людей из рода изгнанников, когда-то, до Великого Наводнения, живших в Долине Тигров.
И если бы кто-то сказал юному Куллу после сытного ужина у костра в горах, когда он вместе с другом Ам-ра и наставником Хор-наком, возвращался с охоты на пещерную стоянку своего племени, что такое чувство как сострадание изменит всю его жизнь, он бы не поверил.
В те мгновения, когда он заснул на ласковой траве рядом с Хор-наком, а Ам-ра бронзовым монументом стоял на страже их покоя, поразительное, ни на что прежнее не похожее сновидение растревожило его: яркие зеленые звезды разогнали тьму сна и вспыхнули, открыв ослепительно яркий солнечный день, тишину прорезали звуки тысячи труб и огромная толпа людей восхищенно кричала здравицы одному человеку — высокому мужчине в золотых воинских доспехах с обнаженным мечом в руке, стоявшему у огромного трона, гордо расправив плечи. И крики этих людей, сквозь сон запечатлелись навечно в памяти юного атланта: «Да здравствует царь Кулл, вечная ему слава!»
Царь Кулл… Откуда взялось это сумасшедшее видение в его голове, что оно означало?
Но что-то неуловимо изменилось той ночью в юноше.
Когда они втроем — Хор-нак, Ам-ра и Кулл — подходили к знакомой, переливающейся в лучах утреннего солнца, реке, у которой в береговой скале темнели зевы родных пещер, Кулл еще не осознал этого изменения.
Возле пещер, у врытого в землю столба, собралось все племя. Угадать причину оказалось несложно издалека: к столбу была привязана Сарита, рядом с зажженным факелом в руке прыгал жрец племени, выкаркивая заклинания и проклятия, готовый поджечь сложенные у ног несчастной поленья.