Древность и Средневековье. Тексты родового общества

Средневековое христианское общество, в сравнении с древностью, значительно более иерархично. В нем доминируют два полюса власти: король и церковь, и власти эти формируются по континентальному образцу. Король, как считалось в этом новом обществе, получал свою власть от Бога и делегировал полномочия вниз по иерархической лестнице, через посредство нового класса знати – рыцарства, или дворянства, который принимал от короля пожалованные в лен состояния, а взамен приносил клятву о верности короне. Сходным образом и епископы делегировали свои полномочия священству. Как мирская, так и духовная власть опиралась теперь на крестьян, которые все больше попадали в подчинение знати, с тех пор как был уничтожен старый институт рабства. Местные законы сводились воедино, а европейские обычаи проникали в страну через королевский двор и церковь, а затем также через города, которые частично были населены немецкими бюргерами. Из городов средневековая культура распространялась в среде крестьянства. Устная традиция уступила место письменной, которая стала играть роль посланника знати и высшего сословия. Наряду со старыми устными жанрами появились новые, относящиеся к письменности и обслуживающие интересы церкви и рыцарства: легенды о святых, проповеди, гимны, поучительные слова, рыцарский роман, рифмованная хроника. Образный язык и мир представлений в этих текстах обнаруживают латинское континентальное влияние – чаще немецкое или французское, – и они существенно отличаются от древнескандинавских поэтических средств, даже если сам мотив и отдельные фразы остаются прежними, отечественными. Так что в теории достаточно легко различить «средневековое» и «древнее» в литературе и обществе.
Но то, что легко в теории, часто бывает сложно на практике. Ни одна из двух моделей общества, представленных выше, – как древняя, так и средневековая, – не существовала в чистом виде в те периоды истории, которые мы здесь рассматриваем. Также и литературные жанры отличались взаимопроникновением, и, например, при чтении наших местных законов не всегда удается выделить, что в них происходит от древней устной традиции, а что – от средневекового римского права. Даже рунические надписи на камне не свободны от смешанных форм: древнескандинавские языческие кольца дракона и строфы из Эдды соседствуют с христианскими крестами и молитвами латинского происхождения. Древняя литературная среда
Со строго научной точки зрения, в Швеции нет никаких данных о литературной среде в эпоху древности, за исключением немногих смутных намеков в рунических надписях. И если мы хотим понять эти намеки, нам придется обратиться к датским, норвежским и прежде всего исландским источникам, где рассказывается об искусстве скальдов, о слушании саг и о нанесении рунических надписей на гкамни у древних скандинавов. Вправе ли мы использовать посторонние источники? Что касается языка, обычаев, веры и структуры общества, то Скандинавия в древности представляла собой единое целое. Отличие лишь в том, что литературная культура – как устная, так и письменная – похоже, была выше в западной части Скандинавии, а не в Швеции. В исландских сагах земли свеев выступают почти как языческие и отсталые окраины, лишенные собственной литературной традиции. А те древние скальды, которые, как считается, находились при дворе шведских королей, все были норвежцами или исландцами.
Однако если говорить об основных условиях для литературной деятельности, то нет причин воспринимать Швецию как нечто, существенно отличающееся от остальной Скандинавии. Многочисленные устные поэтические произведения, процветавшие в Исландии и Иррвегии, фрагментарно сохранились также и в шведских рунических надписях, хотя они и редко достигают высокого уровня исландцев. Те же мифы, которые рассказываются в исландской Эдде, были скорее всего известны и в Швеции, судя по изображениям, высеченным на камнях, а также части языковых оборотов в рунических надписях. Прежде всего, мы можем утверждать, что искусство рунического письма было хорошо известно в Швеции. И что касается количества рунических надписей, то Швеция по праву занимает первое место среди других скандинавских стран.
Но литературное применение рун, несмотря ни на что, было весьма ограниченным. Само слово «руна» означало сперва «тайну»; руническое письмо было известно лишь узкому кругу посвященных и использовалось для нанесения очень коротких надписей на дереве, металле или камне; надписи эти часто имели магическое значение. В одной из песен Эдды, «Песни о Риге», написанной в XIII веке, бог Риг научил руническому письму сына хёвдинга, и тот затем стал предком первого конунга. Далее мы узнаем, что речь шла о «рунах спасения жизни» и «рунах долголетия», т.е о магических письменах, с помощью которых род конунга обрел особую жизненную силу. В другой песне Эдды, «Изречениях Высокого», сам бог Один, обучаясь искусству рун, висит на мировом ясене Иггдрасиль. Также и эти руны использовались в магических целях и были привилегией меньшинства.
Судя по исландским сагам, знание рун передавалось по наследству от отца к сыну, в определенных родах хёвдингов, которые к тому же хранили традиции отправления языческого культа и скальдического искусства. Это утверждение согласуется с самим языком древних шведских рунических надписей, который часто был намеренно темным, неясным, высокопарным, насыщенным загадками, понятными только посвященным.
После введения в Швеции христианства в XI веке рунические надписи приобретают несколько иной характер, отчасти под влиянием христианских надгробий. Они становятся типично памятными надписями, эпитафиями хевдингам и знатным бондам. Подобные камни воздвигались их ближайшими родственниками, с помощью более или менее искусного знатока рун. Подавляющее большинство шведских рунических надписей относится именно к этому периоду, а их содержание, как правило, строится по одному и тому же образцу: «Икс воздвиг этот камень в память об Игреке», – и далее сообщается о том, как умер последний и какие подвиги он успел совершить при жизни, а в конце цитируется какая-нибудь христианская формула, вроде: «Да поможет ему Бог». Некоторые из таких надписей имеют стихотворную форму, чаще всего – в виде краткого и условного памятного стиха в традиционном стиле Эдды. Прежде всего именно такие надгробные стихи позволяют нам сделать некоторые выводы о наличии поэтических жанров в устной традиции.
Руническое письмо в нашей стране продолжало существовать на протяжении многих столетий после введения христианства, хотя монументальные рунические тексты и уступили место более скромным, обычно вырезанным на дереве или различного рода утвари. В торговом местечке Лёдёсе на берегу реки Ёта-эльв, к примеру, были найдены деловые послания, написанные рунами; а в крестьянской среде еще в XIX веке использовались так называемые рунические календари. Однако все это вряд ли можно назвать «литературой».
Очевидно, что подавляющее большинство произведений древнешведского литературного творчества принадлежало к устной традиции и ныне утеряно безвозвратно. В противоположность Исландии, Швеция, похоже, после введения христианства не имела образованного слоя знати, хранящего литературные традиции и обладающего желанием и способностью закрепить древнее поэтическое творчество на письме. В письменном виде до нас дошли лишь старые законы провинций и отрывочные сведения хроникального типа о королях и исторических событиях. Объяснение этой сдержанности – вовсе не в том, что в Швеции литературный уровень был ниже, чем в Исландии, даже если так представляется на самом деле. Не менее важной причиной могло быть и то, что шведская церковь в средние века проявляла гораздо большую нетерпимость к языческой культуре, нежели исландская: в Швеции христианство утверждалось более длительное время, и шведские миссионеры выказывали больше рвения и воинственности, чем их исландские братья. Сам культурный климат в Швеции раннего средневековья не допускал поэтому мирного сосуществования между язычеством и христианством, как это было в Исландии.