Наркомафия

– Здравствуйте, – и сел на ближайший, стоявший у двери стул.
Генеральный директор фирмы Борис Андреевич Юдин кивнул, взглянул на часы, тут же виновато улыбнулся и развел руками: мол, конечно, ты предупреждал, но сейчас, сам понимаешь, все из головы вылетело.
Утром Гуров впервые в жизни отправился к зубному врачу и сообщение об убийстве получил лишь несколько минут назад, когда сел в машину.
Комната походила на «люкс» дорогой гостиницы: шикарно, безлико, чисто прибрано, словно тут не жили, а лишь приезжали да уезжали. Кроме Юдина, за овальным столом сидел начальник охраны фирмы Александр Арепин, русоголовый амбал в коже, с обиженным лицом, мощными плечами и руками, которые он не знал куда деть, потому бесцельно крутил на полированном столе хрустальную пепельницу. У стены на стульчике скучал бывший подполковник милиции и начальник отдела МУРа, близкий приятель, можно сказать, друг Гурова – Станислав Крячко. Почему он уволился и подался в коммерческие структуры, коли будет время – разберемся.
– Иван не был моим другом, но он работал в фирме… Я не могу допустить, чтобы моих сотрудников убивали безнаказанно. – Юдин поднялся из-за стола, взглянул на Гурова, явно хотел что-то сказать, но лишь кивнул и вышел.
– Когда о погибшем говорят, что он не был другом… – Крячко разговаривал сам с собой, запнулся, глянул на Гурова. – Лев Иванович, там шурует наша группа… – Он вновь запнулся – еще не привык, что в МУРе не работает.
– Сходи, поболтай, ты умный, – сказал Гуров и повернулся к начальнику охраны: – Что скажете?
– А чего? – Охранник пустил пепельницу по столу, и она свалилась на ковер. – В Москве убивают каженный день… Главбух был сволочь, каких поискать. А Витек лопухнулся, сам и заплатил…
– А вы? – Гуров встал, лизнул кровоточащую десну, невольно поморщился. – Вы в фирме больше не работаете. – Он шагнул было в коридор, передумал и вернулся: – Ты вот что, мальчик, учти… Вздумаешь фирме гадить, я об этом узнаю обязательно.
– Слушай, мент! – Охранник поднялся и оказался чуть не на голову выше Гурова. – Я таких, как ты…
– Таких ты не встречал, – спокойным голосом перебил Гуров, – и не слыхал, о чем скорее всего пожалеешь. Убирайся!
Гуров отошел в сторону от двери, пропустил бывшего начальника охраны в коридор, подождал, пока захлопнется входная дверь, и занялся осмотром квартиры. Он бесцельно бродил по трехкомнатной квартире, прекрасно понимая, что искать здесь крючок, за который можно уцепиться, – дело пустое. Не отдавая себе отчета, Гуров просто тянул время, ждал возвращения Крячко. Когда Гуров был полковником и начальником, то и тогда не вмешивался в работу бригады, осматривающей место преступления. Он не оценит характер ранений лучше врача и не найдет ничего стоящего, что бы пропустил при осмотре криминалист-профессионал. Вот оценить всю добытую информацию в совокупности, сделать порой неожиданный вывод сыщик способен, а толкаться около трупов не по его части.
Бродил он по квартире, вроде и не оглядывался, но невольно отмечал, что мебель вся новая, квартира как бы не жилая, однако тщательно прибранная, словно тряпкой и пылесосом прошлись час назад. Только в спальне удалось обнаружить следы человека. Да и мебель здесь была иной, обычной, годной к употреблению. Шкаф, стол, пара стульев, разложенная и неубранная диван-кровать, холодильник, маленький, обшарпанный, в отличие от роскошного белоснежного, в рост человека, который был на кухне. В пепельнице окурки и коробок спичек, пахнет дешевым табаком, а в гостиной лежат пачка «Мальборо» и дорогая зажигалка.
Жил-был бухгалтер, рядовой совслужащий. Внезапно он разбогател и решил, что должен жить иначе, той жизнью, которую он видел в кино. Он купил квартиру и все что полагается, но не удержался, кое-что из старого жилья перетащил в новое и внезапно выяснил, что опоздал, шкуру сменить не удается, приросла… Размышления Гурова прервал звонок в дверь.
Крячко был угрюм и сосредоточен, начал без вступления:
– Лев Иванович, дела наши хреновые. Ребята приехали знакомые, грамотные, прямо не сказали, но дали понять, мол, ваши разборки нам уже во! – Он чиркнул пальцем по горлу. – Попадется – возьмем, а разыскивать всерьез не будем.
– «Наши», «ваши»! – Гуров усмехнулся. – Свежо! А ты этому философу не намекнул, что завтра «наш» убийца ему, оперу, башку отстрелит?
– Ты, родной начальник, давненько в МУРе не был! – огрызнулся Крячко. – Тут ни намеком, ни приказом, ни осиновым колом мозги не поправишь. – И повысил голос: – Ты, умник великий, полагаешь, что я отдел МУРа на твою контору поменял от расстройства чувств? Ты пропел пару куплетов, и я расплакался? Или я за долларами побежал?
– Станислав, ты продолжай, не стесняйся, – тихо сказал Гуров. – Ты мальчик взрослый, знаешь, что наступит завтра…
– И мне станет стыдно? – Крячко открыл холодильник, вынул бутылку водки.
– Обязательно, – сказал Гуров. – А коли сейчас выпьем, будет стыдно вдвойне.
Крячко взмахнул бутылкой, сунул ее в холодильник, хлопнул дверцей.
– Змей! И всегда был! Я не люблю тебя!
– Это вряд ли. – Гуров закурил. – С какого расстояния стреляли?
– Что? – Крячко знал Гурова многие годы, к его манере резко сменить тему разговора оказался не готов, задал дурацкий вопрос: – Кто стрелял?
– Установим, – Гуров пожал плечами. – Пока меня интересует, с какого расстояния.
– Ах да, извини, господин полковник! – Крячко махнул рукой. – Дай врубиться… Автомат Калашникова, судя по разбросу гильз, стреляли метров с десяти, примерно с восьмой ступеньки, – заговорив о профессиональных вещах, он обрел уверенность. – Полагаю, убийца ждал на площадке третьего этажа, возможно, он поднимался на площадку между третьим и четвертым, затем вернулся. Думаю, Лев Иванович, кто-то выходил из квартиры. Проверим, возможно, нам подбросят приметы. Убийца ждал недолго, минут десять-пятнадцать, курит иностранные сигареты, я пепел в НТО передал, однако это сегодня ничего не даст. Все курят иномарки, мало кто курит одну и ту же, покупают что попадется.
Гуров смотрел на округлую, литую фигуру Крячко, на простоватое, открытое лицо, которое многих вводило в заблуждение, вспоминал, как давным-давно, когда он, Гуров, еще работал на Петровке старшим группы, Станислава перевели в МУР из райуправления. Крячко в районе слыл лучшим, ему прочили быструю карьеру, но Гуров задержал его в группе аж на два года.
– Станислав, – Гуров ставил ударение на втором слоге, – скажи, ты в прошлой жизни сильно не любил меня?
В этот раз Крячко не обиделся, зыркнул хитрым глазом и с легкой улыбкой ответил:
– Ты, Лев Иванович, не девка. А со мной ты обходился несправедливо, но сегодня я тебя прощаю…
– Несправедливо, но правильно, хотя, может, так и не бывает. Если бы я тебе дал подняться сразу, ты не был бы таким умным и аккуратным, как сегодня. Так говоришь, убийца не профессионал?
– Я так не говорил, но думаю, что не профессионал. Но ты понимаешь, в каком смысле…
– Обязательно. Он обыкновенный убийца, но не профессионал, работающий по контракту. Так?
– Точно. – Крячко заметил скользнувшую по губам Гурова улыбку и быстро поправился: – Таково мое личное мнение. Профессионал пользуется пистолетом, по крайней мере в подобной ситуации.
– Согласен. Считай меня циником, но сегодня для меня убийца – дело второстепенное, мне нужен заказчик.
– Спроси у Юдина, он знает…
– Он в лучшем случае может назвать фирму, корпорацию, а нам с тобой нужен конкретный человек.
– Не тебе объяснять: розыск преступника часто даже аппарату не под силу. – Крячко взглянул на Гурова. – Хотя, если ты захочешь использовать свои агентурные подходы…
– Нет, Станислав, – Гуров покачал головой. – Ты же знаешь, я строю свои взаимоотношения с авторитетами на взаимовыгодных условиях…
– Но порой прячешь в рукаве туза, – перебил Крячко.
– Обижаешь, не передернуть в нашей игре нельзя. Но я никогда не задам вопрос, если, отвечая на него, человек перестает себя уважать. Ты полагаешь, что если использовали автомат, то убийца, возможно, с Кавказа, прибыл из горячих точек и связан с нашими авторитетами…