Наркомафия

– Может, ты когда-нибудь женишься, ребенок родится, – успокаивал Юдин, когда Гуров переезжал. – Кроме того, тебе придется принимать гостей, которые считают подобную квартиру вполне обычной, как ты воспринимаешь штаны без дырок на заднице.
Никогда бы Гуров не согласился жить в таких «апартаментах», но, хотя он и не был коренным москвичом, сразу полюбил старый город, старинные дома с метровыми стенами, поэтому поворчал и сдался. Дом еще был хорош тем, что имел черный ход, да и через парадную дверь можно было выйти как на бульвар, так и через двор в тихий переулок.
Гуров отомкнул хитрые замки, отодвинул тяжелую дверь, пропустил вперед Крячко и Орлова и задвинул засов.
– Ну вот, коллеги, теперь мы можем уточнить детали, а вы скажете откровенно, что вы обо мне думаете. Я абсолютно доверяю Борису, но он человек к нашей профессии сторонний и не надо ему знать лишнее.
Крячко в квартире бывал, прошел сразу на кухню и уселся в плетеное кресло. Орлов, который здесь оказался впервые, неторопливо ходил по комнатам, недовольно морщился и сопел, заглянул в ванную, несколько оторопело оглядел свое отражение в зеркальной стене, взял с полки флакон, брызнул на ладонь, тяжело вздохнул, вернулся на кухню, где Гуров готовил кофе, и спросил:
– И на кой черт тебе все это нужно?
– Я собираюсь жениться и иметь детей. – Гуров тряхнул новомодную кофеварку. – Я никогда не научусь справляться с этой штуковиной, поэтому будете пить не кофе, а брандахлыст, – и без всякого перехода продолжал: – Только кретин может надеяться, что, уволившись из милиции и нанявшись охранять СП, он сменил профессию. Те же бандиты, убийства, кровь… Только раньше за моей спиной стояла пусть ржавая, работающая отвратительно, но машина, а теперь я, да вы, да мы с тобой.
Гуров разлил кофе, поставил на стол бутылку коньяка и рюмки, но к спиртному никто не притронулся.
– Наркомафия нам не по зубам, факт, – сказал Крячко, взглянул на Орлова, ища у него поддержки. – Надо уходить в сторону, молча смириться. Уверен, они провернут свои дела и оставят «Стоик» в покое. Они тебя наверняка знают, им война не нужна.
Орлов покачал головой, привычно ощупал лицо, погримасничал, наконец изрек:
– Поздно. Мы о наркомафии знаем мало, но психология преступника нам известна. Понятно, что данная группировка располагает большими деньгами, лучшей организацией и дисциплиной, чем любое иное преступное объединение. А раз так, то они менее самостоятельны, больше зависят друг от друга. И твоя идея, Лева, – ты ее вслух не высказывал, но я тебя знаю, – что можно вышибить шестеренку из машины, мягко выражаясь, наивна. Конечно, детальки машины заменяемы, но тут вступает чисто человеческий фактор, срабатывает инстинкт самосохранения. Если ты выбиваешь звено команды рэкетиров или модной сейчас организации, занимающейся хищением дорогих машин в Европе и переправляющей их в Россию, то один преступник гибнет, двое садятся в тюрьму, остальные рассыпаются по многочисленным филиалам и продолжают свою деятельность. В наркобизнесе, думаю, все не так. Засветившегося или арестованного человека синдиката не только не примут в другой взвод, его даже не увольняют, а просто уничтожают. Ты не только тронул, но и обыграл резидента, который очень много знает. Как только его партнеры прослышат об этом – а контрразведка у них на должном уровне, – за твоим противником начнут наблюдать, ждать, чем драка закончится. Если он победит, значит, выплыл и выбрался на берег. Но если нет – наблюдатели решат, что верх берешь ты; они его утопят – ни пузырьков, ни даже тела. Самое главное! – Орлов ткнул коротким пальцем в Гурова. – Твой сегодняшний противник правила игры знает и будет бороться с тобой, Юдиным, Петровым или Сидоровым; он будет биться за свою жизнь. И у него только один выход – убрать тебя, обязательно ликвидировать Юдина, поставить на его место своего человека и представить партнерам новехонький, абсолютно безопасный кровеносный сосуд, который бы гнал доллары лучше прежнего. Возможно, ты уцелеешь – ты опытен, силен, ловок и удачлив, а Юдин обречен. И то, что ты ему недавно говорил…
– Я знаю! – перебил Гуров. – Я говорил то, что был обязан сказать. Борис взял меня на работу, платил немалые деньги – я обязан свою работу выполнять. Я мог еще отказаться, уйти сразу после убийства бухгалтера, сказав красивые, но подлые слова: мол, шкипера не приглашают на тонущий корабль, хватай нижнее белье и беги. Я виноват, все произошло слишком быстро, плюс похитили ребенка… Я ввязался, усугубил положение Бориса. Вы, коллеги, как хотите, мне отступать поздно, да и некуда.
 
Глава 6
Подготовка к бою
Специальным аппаратом Гуров обследовал свою машину: не появилась ли лишняя деталька, подобная той, что он недавно снял из-под заднего бампера. Убедившись, что никакой дополнительной электроникой машина не оборудована – взрывное устройство, способное превратить «Жигули» в неудачно стартовавшую космическую ракету, отсутствует, – сыщик сел за руль и катился по опохмелявшемуся после пятницы городу. В субботу по сравнению с обычным днем движение на улице было сравнительно спокойное, за исключением молодых людей, которые на иномарках, изредка на «Жигулях» демонстрировали свою готовность принять участие в гонках по «Формуле-1». Но, как известно, в семье не без урода.
Давным-давно, когда двадцатидвухлетний Лева Гуров пришел в МУР, в группу подполковника Орлова, последний, недовольный сопливым пополнением, приказал по мере возможности изучить город, хотя бы в пределах Садового кольца. В многочисленных переплетающихся переулках, проходных дворах и подъездах найти несколько путей ухода от наружного наблюдения как на машине, так и на своих двоих. Молодой опер машины не имел, протопал ногами множество переулков и дворов, пытался сдать экзамен опытному сыщику. Орлов недовольно пыхтел – эту привычку он приобрел значительно раньше генеральских погон, – пробурчал: мол, могло быть и хуже, и расщедрился на совет: найди в нужном тебе микрорайоне парнишку, который не состоит в тимуровской команде, – ты его узнаешь по стоптанным ботинкам, прорехам на штанах и цыпках на руках, – найди с ним общий язык, к каждому пацану есть ключик, тогда Гаврош покажет тебе такие лазейки, «сквозняки», чердаки, каких сам ты в жизни не найдешь.
Лев Гуров, даже став Львом Ивановичем, с увлечением знакомился с мальчишескими секретами. Оказалось, что проходной двор, или, как его называют, «сквозняк», – азбука, даже не таблица умножения. В старой Москве бесчисленное количество сквозных подъездов, а высший класс – это проходная жилая коммуналка, имеющая черный ход, ведущий на другую улицу. Некоторые из таких квартир просто не запираются, или замок можно открыть копейкой.
Сегодня Гуров занялся инвентаризацией, проверкой наличия и действенности былого оружия. Часть домов снесли; некоторые хитрые переулки исчезли, превратились в широкие улицы; не запертыми двери никто не держал, но кое-что осталось. Арбат, Патриаршие пруды, где погиб неверующий Берлиоз, Маросейка, Замоскворечье, Таганка, конечно, изменились, но многое сохранилось, даже приумножилось за счет новостроек, которые в обозримом будущем не собирались достраивать, заборов, огораживающих обыкновенные свалки, сквозь которые можно не только пройти, но и проехать.
Сыщик ездил, ходил, лазил, запоминал и, конечно, думал – ведь мозг наш, к счастью или несчастью, устроен хитрее настольной лампочки или телевизора, которые можно включить и выключить по своему желанию.
За что убили бухгалтера? Он поехал на склад и столкнулся с неизвестным криминалом? С криминалом наркобизнеса невозможно столкнуться – не телеграфный столб. Такой криминал, если не искать целеустремленно, вряд ли найдешь. Зачем главбух, у которого вся необходимая информация заложена в компьютере, поехал на склад? Как рассказали его помощницы, «старик» сидел в своем углу, работал на компьютере, неожиданно поднялся, сказал, мол, хочет размяться, попрощался и уехал. Машину не вызывал, поехал городским транспортом. На складе его появлению удивились, выдали папки с приходными ордерами. Главбух ничего не объяснял, сидел потихоньку, листал бумажки. Зачем? Все документы, которые он просматривал, имелись в его компьютере. Через час он вернул документы, попрощался и уехал. На следующее утро его застрелили.