Шакалы

– Но искоренить преступность – тоже химера.
– Как и покончить с болезнями, но врач способен помочь конкретному человеку и стать счастливым. Ладно, – Гуров махнул рукой. – Вы любите свою дочь?
– Идиотский вопрос!
– Отнюдь! Масса людей достаточно равнодушна к своим детям, а некоторые собственных детей просто терпеть не могут.
– Я нормальный человек, люблю свою дочь.
– Вопрос о вашей нормальности оставим, а дочь, значит, любите. Следовательно, человек знал, куда ударить.
– Вы считаете угрозу реальной?
– Так же, как и вы, уважаемый Юрий Карлович. Зачем-то вы обратились к замминистра внутренних дел. Или реальная угроза, либо идиотская шутка, неуклюжая попытка вывести вас из равновесия. Я вас знаю мало, но, судя по всему, вас трудно вышибить из седла.
– Возможно, все проще? Девочку собираются похитить и получить выкуп? Деньги. Все упирается в деньги. А вы говорите, зачем второй миллион?
– В вашем бизнесе мне не разобраться. – Гуров помолчал. – Врагов у вас, как у сучки блох, просчитать невозможно. Большинство своих врагов вы просто не знаете. В последние месяцы вы начинали какое-то дело, крупный проект, из которого вас хотят выкинуть либо вынудить к принятию определенного решения?
– Большое и новое? – Горстков взлохматил волосы. – Такого не было, а склонить меня в ту или иную сторону пытаются постоянно.
– Естественно, – пробормотал Гуров. – В какой партии вы состоите?
– Состоял. Когда арестовали, исключили, больше никуда не вступал, – рассмеялся Горстков.
– За кого голосовали в декабре?
– За «Яблоко». Какое это имеет значение?
– Деньги давали, сейчас кому-нибудь давать собираетесь? Кого вы собираетесь поддерживать в июне?
– Они сами не могут определиться.
– Значит, либералы-демократы…
– Так не коммунистов же и не Бисковитого? Вы что, полагаете…
– Не исключаю, – перебил Гуров. – Президентские выборы – событие огромного значения. Вы – представитель капитала, у вас имеются союзники, то есть вы серьезная сила.
– Усложняете, просто хотят украсть дочку и отнять у меня кусок.
Гуров взглянул на собеседника испытующе, тихо спросил:
– Вы обучаете меня профессии?
– Лев Иванович, дорогой, не дай бог! – Горстков перекрестился. – Я навел о вас справки, знаю, что вы в своем деле профессор. Я потому и обратился к Николаю, а не к Илье Сергеевичу, так как хочу, чтобы моим делом занимались именно вы, сыщик Гуров.
– Спасибо, черт вас подери, неоценимую услугу оказали.
– Лев Иванович, мы перешли на «ты».
– Как хочешь называй, только в печь не засовывай. Я могу объяснить, хотя и не обязан, почему я склоняюсь в сторону политики, а не чистой уголовщины. Если некий уголовный авторитет решил отнять у тебя кусок, то знает об этом только он. Исполнители получают задание украсть человека и отвезти по адресу. Кто и с какой целью может написать тебе? Если это политика, то круг осведомленных шире и причин предупредить тебя больше. Почему написано рукой, а не на компьютере? А потому, что, если вы выиграете, автор может объявиться и сказать: «Уважаемый Юрий Карлович, я всегда был вашим сторонником и в отношении дочки предупреждал».
– Черт побери, мне подобное в голову не приходило. Ну, ты умница, слов нет. Да выпей ты, Лев Иванович, что ты по рюмке размазываешь?
– Ты во время работы употребляешь?
– Случается.
– Врешь, случается, когда мосты наводишь; когда решение принимаешь, то никогда. Иначе бы у тебя были лишь запасная пара штанов и геморрой.
– Ты такой умный родился?
– Я четверть века тренировался. Все! Закончили! – Гуров выпил свой коньяк. – Мне нужны наличные деньги, пока тысяч пятьдесят. Одному в таком деле не справиться. Нужны люди, транспорт, техника. В общем, тебя это не касается.
– Может, больше? – Горстков выдвинул ящик стола, положил перед Гуровым пять пачек долларов.
Сыщик рассовал их по карманам, спросил:
– Ты когда последний раз разговаривал с дочерью?
– Сегодня. Мы общаемся ежедневно.
– Где она?
– В Париже. – Горстков назвал отель.
– Мне нужна для двух человек французская виза и два билета. Паспорта я передам тебе завтра к вечеру.
– А Бардин не способен?
– Официально ты обратился ко мне за помощью в усилении охраны своего офиса. Я завтра во второй половине дня побываю, заодно взгляну, как в действительности обстоят дела в данном вопросе. Пойдем, я раскланяюсь с твоей супругой.
 
Глава 2
На следующий день Крячко выслушал рассказ друга и сказал:
– У тебя удивительная способность искать приключения на свою жопу. Кто бы за данным делом ни стоял, но очень скоро мы столкнемся с ребятами из контрразведки и с парнями Коржанова. У Президента деньги на предвыборную кампанию найдутся, но тебе прекрасно известно: в верхах, как нигде, ревностно следят, чтобы никто не совался на их грядки.
– У нас имеется легенда прикрытия, – ответил Гуров не очень уверенно. – Мы проверяем систему охраны коммерческой структуры.
– Лева, ты один умный, все остальные лишь прохожие. Как только генералу доложат…
– Станислав, ты представляешь, сколько дел в Управлении охраны Президента? И с каждым днем там будет все горячее. Нужны им наши ментовские забавы?
– Я вчера наводил справки о нашем клиенте. – Крячко открыл лежавшую на столе папку. – Сколько у него денег, естественно, никто сказать не может. Налоговая инспекция разговаривать отказалась, нужен официальный запрос. Но нам его доходы ни к чему, тем более что данные только по России. Мне удалось узнать, он имеет дела с тремя крупнейшими компаниями в Европе и с одной в Америке. Он фигура с большой буквы, когда узнают, что мы крутимся рядом… – Станислав вздохнул, закрыл папку, махнул рукой. – И на хрена козе баян?
– Ты частные сыскные агентства знаешь? – спросил Гуров. – Вернее, ты знаешь наших ребят, которые в частных конторах пристроились?
– Кое-кого, можно уточнить.
– Уточни, повстречайся, надо двух человек отправить завтра в Париж. Найди двух подходящих ребят, забери у них паспорта, естественно, заграничные, и тащи сюда.
– В Париж? Завтра? – Крячко почесал в затылке. – У меня паспорт в полном порядке.
– Я за тебя рад, но ты побудешь пока в Москве. Желательно, чтобы один из парней мог объясняться на каком-нибудь языке, кроме русского.
– А как с латынью? Если он будет трепаться на латыни, тоже неплохо? – Крячко очень хотелось увидеть Париж, потому оперативник продолжал ерничать. – Каждый нормальный опер свободно владеет греческим.
– Обязательно. – Гуров улыбнулся. – Договорись с каким-нибудь сыскным бюро, что мы будем брать у них машины, оплата по их таксе наличными. Сегодня нам нужны двое, завтра ты начнешь собирать команду – человек шесть-восемь.
– Чего их собирать? Последний раз в цирке с нами работали прекрасные парни.
– Нет, Станислав, они действующие менты, мы их одалживали, – возразил Гуров. – Вчера нам людей дали, завтра не дадут. Нам нужны бывшие, сегодня свободные. Мы сохраним ребятам деньги, которые они получают, в случае удачи выплатим премиальные. Задача у тебя сложная. Станислав, попытайся стать на время серьезным.
– Не могу, – Крячко развел руками. – Шибко серьезные попадают в психушку. – Он напоминал Гурову, что во время проведения последней операции у друга произошел нервный срыв и сыщика двое суток продержали в койке под капельницей, кормили химией.
– Тебе необходимо совместить несовместимое. – Гуров старался не улыбаться. – Надо найти сыщиков, которых ты знаешь лично, мы должны быть гарантированы от утечки информации. Раз ты человека знаешь, значит, он не молодой, битый опер. При этом он должен уметь носить модную одежду, чувствовать себя свободно в дорогом ресторане, ночном казино.
Станислав задумался, перестал хитро улыбаться, даже погрустнел.
– Такое в кино хорошо, с подобными требованиями тебе не я, а старик Хоттабыч требуется. Сорокалетний мент, он мент и есть, и одежонка у него соответствующая, и на морде написано, и объясняется он только на двух языках, которые всей России понятные.