Мечтай обо мне
Викинги начали готовиться к ночевке. Неожиданно для себя Кимбра осознала, что ее разговор с Олафом, пусть короткий, разрушил барьер, стоявший между ней и этими людьми. Именно он заставлял воинов держаться от нее как можно дальше, не позволял даже взглядом подтверждать ее присутствие. Теперь девушка могла «слышать» своих спутников. По привычке она мысленно отгородилась от окружающего мира высокими стенами. Но сделала это не раньше, чем ощутила радостное предвкушение от возвращения домой. Это навеяло грусть: то, что еще недавно она принимала как должное, было отнято, и, быть может, навсегда.
Ощутив на щеках влагу, Кимбра с досадой подумала, что то и дело пускать слезу — занятие очень утомительное.
Вулф поднялся, стряхнул песок и протянул ей большую мозолистую руку.
— Идем!
Сердце ухнуло в пятки. Она может отказаться, но что это даст? Ему не придется слишком усердствовать, чтобы заставить ее повиноваться. Стараясь держать себя в руках, Кимбра встала, но руку спрятала за спину. Вулф посмотрел на нее неодобрительно, но настаивать не стал, а просто пошел по берегу прочь от костра. Девушке очень хотелось высказать пару горьких истин о его характере, происхождении, а главное, воспитании, но он уже был далеко. Ей ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Босые ноги вязли в песке, было неудобно кутаться в мантию и одновременно подбирать ее при ходьбе, к тому же никак не удавалось поспеть за широким шагом Вулфа.
Он шел не оглядываясь, а когда наконец остановился в доброй четверти мили от лагеря, то сделал это так внезапно, что Кимбра (ей только-только удалось разогнаться) налетела на него сзади. Это было немногим лучше, чем налететь на каменную стену.
— Ну и зачем было тащиться в такую даль?!
Вместо ответа он достал что-то из своего походного мешка, вложил ей в руку и указал на поляну среди каменных глыб.
— Я подумал, ты захочешь принять ванну.
Принять ванну? В Богом забытой глуши, вдали от поселений? Очевидно, речь идет о какой-нибудь питаемой ледниками речке. Вымыться хотелось, но мысль о студеной воде заставила содрогнуться.
— Горячая ванна, — многозначительно произнес Вулф.
Взяв Кимбру за плечо, он повлек ее к поляне, где словно из самой земли поднимался пар. Вблизи это оказалось россыпью больших и малых водоемов, на дне которых шевелились бугорки песка. Большинство было размером с лужу, но имелся и такой, где могла бы разместиться целая группа людей. На поляне было тепло, как в парной.
Ванна! И с мылом! Потому что брусок, который Кимбра держала в руке, наверняка был куском мыла, хотя и мало напоминал то, которым девушке приходилось мыться до сих пор, — лавандовое или розовое. Она посмотрела на обмылок, как на величайшую драгоценность.
— О, благодарю! Я быстро!
— Можешь не торопиться, времени сколько угодно.
Вулф улегся на поросшую цветами и мхами землю и приподнялся на локте, чтобы лучше видеть водоем.
— Мне не следовало забывать! — процедила Кимбра, изнемогая от желания запустить в викинга мылом.
— О чем это?
— Что за все приходится платить! Я не собираюсь мыться ни твоих глазах!
— А что тут такого? — Вулф был или искренне удивлен, или умело притворялся.
— «Что тут такого»! — едко передразнила Кимбра. — Это неприлично! Нескромно! Я не настолько бесстыдна, чтобы раздеться перед мужчиной! И не говори, что ваши женщины…
— Наши женщины гордятся своим телом, а не стыдятся его. Ложный стыд нам незнаком.
— С чем вас и поздравляю!
Кимбра сделала шаг в ту сторону, откуда пришла. Вулф остановил ее, поймав за лодыжку. Не рванулся к ней, не бросился наперерез. Просто рука нырнула под мантию и ухватила ее ногу. У него были ловкие, горячие пальцы, бугорки мозолей слегка вдавились в кожу.
— Пусти!
— Ну уж нет.
Он согнул руку в локте, принудив Кимбру подступить ближе. Пальцы двинулись вверх, нашли впадинку под коленом…
Кимбра перестала дышать. Она была изумлена, потрясена, перепугана. Однако не тем, о чем она подумала. Ее испугала собственная реакция на прикосновение.
Когда пальцы коснулись впадинки, ее пронзило острое желание, от которого свело бедра. Между ног словно расцвел огненный цветок. С губ сорвался возглас, который Кимбра хотела, но не могла подавить, хотя до боли прикусила губу.
Глава 4
Вулф вскочил, схватил девушку за плечи и слегка встряхнул.
— Прекрати это! Ты поранилась!
Хотя на ее нижней губе темнели капли крови, она как будто не понимала, о чем речь. В ее глазах застыл немой вопрос. От гнева (не на нее, а на себя) голос Вулфа стал резким и скрипучим:
— Иди и мойся!
Кимбра была очень бледна, но бестрепетно выдержала его взгляд и упрямо помотала головой.
До сих пор Вулф знал лишь беспрекословное повиновение. Викинги верили, что от малого непослушания до полной анархии всего один шаг, что человек потому и стал царем природы, что умел бороться с хаосом, этим чудовищем, что всегда таилось где-то поблизости, выжидало, готовясь пожрать неосторожного, неудачливого и в особенности слишком глупого, чтобы понимать все значение дисциплины и порядка. Только так можно было выжить в мире, где всегда правил сильнейший. Именно поэтому Вулф никогда не колебался навязывать свою волю. Кимбру следовало наказать за то, что она посмела ослушаться приказа. Но он не мог и вместо этого попробовал подступиться к ней иначе:
— Ты слишком много о себе мнишь, а между тем твои страхи беспочвенны. — Он окинул взглядом водопад каштановых волос, почти столь же роскошный, что и мантия. — Я предпочитаю блондинок. — Позволил взгляду опуститься ниже. — Грудастых, с большим задом.
Локи, бог шутки и розыгрыша, разинул бы рот от зависти. Ложь вышла хоть куда, отменная, так что не подкопаешься. Пожалуй, даже слишком отменная, подумал Вулф. Эдак Локи приревнует и не допустит его после смерти в Валгаллу. Но чего стоило одно только выражение лица Кимбры! Глаза ее округлились, рот приоткрылся, щеки порозовели. Вулф не расхохотался только чудом. В последнее время он слишком часто испытывал такое желание, и оно шло вразрез с его суровой жизнью.
— А ты не знала, что вкусы у мужчин разные? — спросил он сочувственно.
— Отчего же, знала, — буркнула Кимбра.
Помолчав, она сдвинула брови и осторожно осведомилась:
— Значит, на твой вкус… я некрасива?
Вулф стал серьезен. Он ни минуты не сомневался, что всю свою жизнь Кимбра только и слышала о том, как она божественно прекрасна. Для всех и каждого она была красавица, богиня, ангел. Никто никогда не относился к ней просто как к человеку.
— Ну… я бы не назвал тебя безобразной… но о вкусах не спорят!
Кимбра задумалась. Она мало что знала о мужских вкусах, кроме того, что каждый мужчина, за исключением брата, в ее присутствии заикался и бледнел и чаще всего был не способен сказать двух слов. Даже брат Чилтон, монах, не остался равнодушен к ее внешности. Как она ненавидела свою исключительность, самую свою красоту, из-за которой стояла выше других! Как мечтала быть такой, как все, чтобы с ней обращались, как с любой другой женщиной.
И вот наконец ей повстречался мужчина, для которого она просто человек, заурядная женщина.
Кимбра пристально вгляделась в лицо Вулфа, ища подвоха, но глаза его не бегали, взгляд был открытым и честным.
— Уже поздно, — заметил он с некоторым нетерпением. — Я бы хотел вернуться в лагерь еще затемно, чтобы немного поспать.
Она вспыхнула от смущения, припомнив, как несколько минут назад впервые испытала подлинное желание, и было оно таким сладостным, что вырвалось счастливым криком. А тот, кто заставил ее захотеть, только что прозрачно намекнул, что для него она просто обуза. Ну, если уж быть таковой, подумала Кимбра с вызовом, то самой настоящей! И направилась к водоему.
Там она помедлила, разглядывая на дне песчаные бугорки, потом сбросила мантию, ступила в воду и погрузилась в нее по плечи. Вода оказалась даже не теплой, а горячей.