Львиный престол

— Люди, — удивленно протянул чернобородый гном со шрамом через все лицо. — А что это вы здесь делаете?
— Заблудились, — выдохнул Хальк, а Эйвинд присел у стены — он очень устал. Я шагнул к подгорным жителям, протягивая руки ладонями вперед. Пусть видят, что мы не вооружены.
— Кто здесь главный? — спросил я. — И сколько вас?
— А ты кто? — настороженно поглядел на меня второй гном. — Вижу, что оборотень, но что оборотням делать в подземельях клана Фрерина?
— Капитан гвардии королевства Пограничного, Веллан, сын Арта, к вашим услугам, — я отрекомендовался так, как принято у гномов. — Нам немедленно требуется помощь…
— Какая помощь? — вытаращился чернобородый. — Нам самим бы кто помог! Нас завалило! Уже давно! И вообще, что происходит? Как вы могли оказаться в наших подземельях?
— Веди к главному, — я решительно шагнул вперед, а гномы начали недвусмысленно поглаживать зацепы своих топоров. — Вы же наверняка почувствовали землетрясение, случившееся буквально только что! Это мы пытались уничтожить Небесную гору!
— Торин, — сказал чернобородый, тронув за плечо второго стража. — Они, наверное, сумасшедшие. Позови… нет, лучше отведи их к почтенному Грани. Пускай старейшина решает.
Эйвинд с трудом поднялся и, едва переставляя ноги, двинулся вслед за нами. Хальк шептал ему на ухо, что скоро все образуется. Гном со шрамом проводил нас удивленным, но спокойным взглядом.
Вскоре я, Хальк, Эйвинд и гном Торин, сопровождаемые радостно попискивающим черным элайном, вошли в небольшой зальчик. Синеватый огонь факелов превращал комнату в обиталище призраков — бледное лицо Халька теперь казалось покрытым зеленой морщинистой кожей. А цвет бороды встретившего нас старейшины семьи я так и не сумел определить. Не то рыжий с проседью, не то сивый.
— Господин мой, — поклонился Торин, войдя первым, — люди. Неизвестно откуда…
Издалека слышалось туканье молотов и треск разламываемого камня.
— Грани, сын Трора, к вашим услугам, — толстый, очень низкорослый (его макушка не доставала мне до грудины) гном поднялся с гранитного кресла, устланного сухим мхом, и поклонился. — Торин, можешь идти. Не беспокойся, если что случится — я сумею за себя постоять, — и толстяк покосился на лежащий возле сиденья топор невероятных размеров. Думаю, даже Конан поднял бы его с трудом.
Когда гном-стражник нырнул в проем и исчез в полутьме коридора, старейшина настороженно обвел меня взглядом маленьких, но цепких глазок.
— Ты кто? — спросил он. — Я чувствую в тебе кровь оборотня. Как вы очутились в отрезанных завалом подземельях?
— Пришли, — я пожал плечами.
— Сюда невозможно просто «придти», — строго заметил Грани. — Три семьи моего рода не могут выбраться на поверхность уже в течении двух лун. Мы обследовали каждый клочок подземелья на тринадцатом уровне, и знаем, что входов и выходов отсюда нет. Все залито расплавленным камнем или загромождено обломками. Рассказывайте правду, или я прикажу убить вас!
Меня вдруг осенило. Все дело в том, что коридор (проплавленный, а не прорубленный!), протянувшийся от странного зальчика, где мы нашли Эйвинда, до гномьих пещер тринадцатого подземного этажа, запирался необычной дверью. Изнутри мы смогли ее открыть — нашелся рычаг — а вот снаружи… Пользуясь слабыми отблесками факелов, проникавших в отдаленную часть этого этажа, я различил, что снаружи дверь не открыть. Никак. Она попросту вжимается в стену и становится ее частью. Не мудрено, что гномы не заметили потайного выхода. Тогда Грани и его родственники покинули бы ставший тюрьмой тринадцатый уровень много дней назад… Какое счастье, что мы с Хальком не догадались закрыть дверь!
— Хорошо, выслушай меня, уважаемый Грани, сын Трора, — я снова раскланялся, зная, что гномы очень любят почтительность и вежливость. — Случилось так, что я сам и мои спутники…
Я грозно взглянул на Халька и летописец нагнул голову, сказав:
— Хальк, сын Зенса, к вашим услугам. Равно как и Эйвинд из Райты.
Эйвинд давно опустился на корточки у стены и заснул.
— …И мои спутники, — продолжил я, — вместе с королем государства людей, а также неким волшебником и двумя гномами (я решил, что Мораддин на меня не обидится, если я сейчас назову его настоящим гномом) придумали, как можно истребить Небесную гору, равно как и ее порождения. Почтеннейший Фрам, сын Дарта из клана Торольва, провожал нас в глубины, к огненному озеру.
— Фрам? — сморщил нос Грани. — По прозвищу Мрачный? Тот самый, что постоянно якшается с людьми? Опиши-ка мне его внешность.
Из-за недоверчивости и докучливой обстоятельности старейшины Грани мы потеряли очень много времени. Толстый гном подробнейше расспросил меня о Фраме, о столице Пограничья, о наших планах и последних новостях с поверхности… Затем допросу подвергся Хальк. Наконец, Грани поверил.
— Беру в свидетели Длиннобородого Отца! — заявил старейшина. — Этого не может быть! Вы говорите, будто обрушили Небесную гору в лавовое озеро? Невероятно! Вы хотите, чтобы моя семья вместе с родичами Нии, сына Фундина, и Андвари, сына Балина, помогли вашим друзьям? Тогда отведите нас к тайной двери, из которой вы пришли!
— Наконец-то, — Хальк издал почти неслышный стон. — Гномы, конечно, очень добры, но принять такое решение можно было за время, достаточное для трех ударов сердца!
Я и сам знал, что большинство гномов, а особенно их старейшины — главы семей удивительно велеречивы и подозрительны. Однако теперь я был готов простить Грани все недостатки. С невероятной для его комплекции быстротой гном потащил нас к большому залу, где под строжайшей охраной угрюмых и неразговорчивых молодых подгорных карликов хранились истаивающие запасы продовольствия и стоял гонг. Грани моментально нашел предводителей двух других семейств, уже помянутых Нии и Андвари, быстро с ними посоветовался и…
Несколько отрывистых ударов в тонкий кованый бронзовый кругляш — и по подземельям разнеслись гулкие, раскатистые звуки. Я не стану слишком подробно рассказывать о том, что произошло далее. Грани заставил меня снова поведать собравшимся гномам о наших с Конаном злоключениях, а затем вместе с другими старейшинами повел родовичей к двери. Я в основном полагался на черного элайна — зверюга отлично помнила дорогу, а я мог что-то перепутать. Но проход в сторону найденного мной с Хальком коридора был вскоре обнаружен и гномы молча принялись за работу.
— Клянусь своей дворянской честью и своей жизнью! Такое прежде людьми не видано! — я и Хальк стояли возле разрушенного зала, в котором прежде находились прозрачные саркофаги. Эйвинд, свернувшись калачиком, спал на голых камнях, и мы предпочитали его не тревожить. Вообще-то наш крестьянин упрямо таскался вслед за мной, но как только мы останавливались, мгновенно засыпал. Не пойму, что с ним происходит?
А Хальк продолжал громко восхищаться:
— Веллан, ты только посмотри! Какая невероятная слаженность действий! Воистину, гномы созданы для труда!
Библиотекарь был прав. Едва мы оказались рядом с завалом, отгородившим Конана и остальных, пожилые старейшины отдали несколько коротких приказов, а затем сами взяли в руки долота и кирки. Камень разбирался с невиданной быстротой — одни карлики рубят породу, другие перетаскивают булыжники в сторону, третьи правят затупившиеся инструменты… Несколько женщин-гномов (я их видел впервые в жизни) развели костерок и делали некое поддерживающее силы работников варево — вода, кусочки темного лишайника и соль. Между прочим, женщины-гномы выглядят не так страшно, как их описывают профаны-всезнайки из «цивилизованных стран». Да, рост небольшой, волосы у большинства темные и длинные, но в остальном… Обычные женщины. Добрые, очень заботливые и внимательные. А самое главное — они столь же неутомимые работники, как и сородичи мужского пола.
— Почтенные господа, — к нам подошла одна женщина из гномов, держа в руках медную чашу. — Не изволите ли подкрепить свои силы?
У Халька загорелись глаза. Нет-нет, вовсе не потому, что он мужчина. Просто он, как и невероятное большинство аквилонцев, прежде был уверен: гномы рождаются из камня.