Ночь иллюзий

XVII 
Прищурясь, я глянул в небо. От солнца исходил желтый свет. Был полдень приятного летнего дня. Никакого снегопада. Капля воды побежала по подбородку. Я прикоснулся тыльной стороной ладони к лицу; кожа была холодной, как замороженная рыба. 
- Фальшивые деньги, фальшивый Сенатор, фальшивая погода, - сказал я. Или, может быть, и это все фальшивое? Может быть, я в большой комнате с небесно-голубым потолком и с имитацией солнца. 
- Может быть, - согласился я. - Но остается вопрос - почему? 
- Сенатор знает ответ, - сказал я. 
- Наверняка - но заговорит ли он? 
- Когда я начну бить его фальшивой головой об этот фальшивый тротуар, он заголосит, как три канарейки,- я произнес это с меньшей уверенностью, чем чувством. 
- Но сначала ты должен поймать его. 
- Ничего. Он не ускользнет от острого глаза Флорина - Мастера Сыска если, конечно, я не наступлю на собственный шнурок или не растеряю злость. 
- Замечаешь ли ты признаки разочарования? Не устал ли еще от всех этих трюков, а. Флорин? 
- Вся беда в этих трюках. Они надоели. Боже! Как они надоели! 
- Проверь парк. 
Я посмотрел на противоположную сторону широкой улицы, где был парк с мягкой, как пух, зеленой травой между высокими пушистыми деревьями. За ними неясно вырисовывались высокие загадочные здания, сверкающие белизной. Автомобиль на громадных колесах вывернул из-за угла и направился в мою сторону. Он был легким, как кабриолет без лошади, с закругленными углами, выкрашен в нежно-фиолетовый цвет и разрисован сложным орнаментом из золотых линий. Сидящие в нем мужчина и женщина глядели друг на друга, в то время как кабриолет двигался сам. Они были одеты в тонкие, как паутинка, одежды с цветными пятнами. Резиновые шины издавали мягкий шуршащий звук, проезжая по плитке. 
- Я знал, что Генри запланировал большой сюрприз на тридцатой минуте, но такого не ожидал, - сказал я и осознал, что не просто рассуждаю вслух, но и жду ответа. Что бы там ни использовал Сенатор' для "ерша" в моем пиве, но побочных эффектов от этого получилось больше, чем после шести месяцев гормональных инъекций, и, возможно, включало галлюцинации с фиолетовыми экипажами, катящимися по улицам под солнцем в два раза больше и в три раза ярче, чем наше. 
Самое время было завернуть куда-нибудь и избавить свой организм от этой штуки. Я направился к самому большому кусту, обогнул его и почти столкнулся с Сенатором. 
Его голова дернулась. 
- Вы! - сказал он без удовольствия в голосе. - Что вы здесь делаете? 
- Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, - сообщил я. - Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро? 
- Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка! 
- Что это за место. Сенатор? Он попятился от меня. 
- Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту тему. 
- Извините мою настойчивость, - сказал я и попытался схватить его за шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову размером с дирижабль на конце стофутового кабеля. 
XVIII 
Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам. Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до Изнеможения; я плыл за ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем. Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел. 
- Нам необходимо немного побеседовать, - сказал я. - Я запаздываю на два парадокса и одно чудо. 
- Ты идиот, - прорычал он. - Ты не знаешь в какую петлю сунул голову. 
- Вот мне и хочется узнать, - сказал я. - Между прочим, расскажите-ка еще раз, что такое "Ластрион Конкорд" 
Он фыркнул. 
- Никогда не слышал о такой фирме. 
- Жаль, - сказал я. - Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в том же месте, где и... - я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа. - Может быть, это тоже фантазия? 
- Что это значит, Флорин? - сказал Сенатор напряженным голосом. - Ты изменил мне? 
Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой. 
- Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить? Он остолбенел. 
- Почему я должен обманывать тебя? 
- Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет. 
- Я подбросил его на ладони. 
- Это двухмиллиметровый игломет, - сердито, а отчасти и испуганно произнес он. 
- Да, детали были хороши, - продолжал я. - Как взятый напрокат смокинг. Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад. 
- Я ни в чем не замешан, - сказал Сенатор. - Я умываю руки. Я не хочу участвовать в этой афере. 
- А вторжение? 
Он посмотрел на меня и нахмурился. 
- Вторжения нет, а? - сказал я. - Жаль. Меня заинтересовала идея. В этом были кое-какие возможности. Что дальше? 
Он задвигал желваками на скулах. 
- А, черт, - решился он, скривившись. - Мое имя Барделл. Я актер. Я был нанят для имперсонификации Сенатора. 
- Для чего? 
- Спроси того, кто меня нанимал, - сказал он злобным тоном и, видимо, ощутил боль в челюсти. 
- Чувствуется, да? - сказал я. - Я был должен тебе пару оплеух за пиво. Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика. 
- А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор, пока... - Он оборвал себя. - Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили ошибку в самом начале. 
- Так начни сначала. 
Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок. 
- Флорин. Железный человек. Флорин - бедный, ничего не подозревающий простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр. 
- Похоже, что у вас все концы, - сказал я. 
- Не поймите меня превратно. Флорин, - сказал он. - Черт, неужели до вас все еще не дошло? 
- Он постучал по бугорку за ухом. - Здесь близнец вашего. Я был пойман тем же способом, что и вы. 
- Но кем же? 
- Советом. 
- Продолжайте, у вас прекрасно получается. 
- Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали. 
- Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые любят слушать. 
- То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым. 
- А вы попробуйте. 
Он хитро посмотрел на меня. 
- Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель? 
Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали регистрации, лицо коридорного... 
Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица, потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке. 
- А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них. 
- Это, наверное, действие наркотика, - сказал я, чувствуя, каким неповоротливым становится язык.