Обещание поцелуя

— Де Уэр не для вас, графиня.
— В самом деле? И почему же, позвольте узнать?
Он не мог врать, говоря о друге.
— Достаточно сказать, что ваш опекун его не одобрит.
— Как странно. Судя по всему, что я узнала, поместье, которое лорд Уэр скоро унаследует, огромно и доход у него солидный.
Не такое огромное и не такой солидный, как его собственные.
— Его светлость весьма приятный человек, и я не вижу, чтобы тут возникли какие-то проблемы.
Себастьян вспомнил доклад своего агента. Хелена и ее сестра были последними из де Стансьонов, самой древней аристократической французской семьи. Ее мать была из рода Доранов, второй благороднейшей семьи Франции. Происхождение Хелены было таким же древним, как и его собственное. Они оба были воспитаны так, что уже с детства знали себе цену. Их высокомерие было у них в крови, впитанное с молоком матери.
К несчастью для нее, ее высокомерие разбудило в нем дух завоевателя.
— Вы поступите правильно, малышка, если поразмыслите над тем, что в каждом джентльмене содержится гораздо больше, чем вы можете увидеть в его глазах.
— Я не ребенок, ваша светлость. Мне хорошо известно, что большинство мужчин скрывают под маской равнодушия свое истинное лицо.
— Меня зовут Себастьян. И позвольте вам заметить, что не все женщины столь откровенны, как вы.
Как они оказались там? Хелена и подумать не успела, как Себастьян юркнул вместе с ней под тяжелые драпировки, которые она приняла за простые занавески. Однако они закрывали арочный проход, ведущий в маленький, роскошно обставленный салон.
Обнаружив себя посреди комнаты, отделенной от бального зала плотными драпировками, она сбросила свою маску и нахмурилась:
— Я уверена, что это не лучший вариант.
Себастьян быстро подошел и встал перед ней. Взбешенный мужчина не мог придумать ничего лучшего, как только поднять одну бровь. Почему она испытывала такое раздражение в его присутствии, она и сама не знала, но у нее вдруг возникло подозрение, что он специально увел ее от лорда Уэра. В ее воображении лорд Уэр выглядел все более привлекательным: именно он — так считала Хелена — поможет ей обрести свободу,
— Я ценю вашу помощь в том, что вы представили меня обществу, ваша светлость, но я — как это вы, англичане, говорите — «больше чем восьмерка» и могу позаботиться о себе сама. А на вашу вульгарную клевету относительно лорда Уэра я вовсе не обращаю внимания.
Она с жаром отвергла все его аргументы и сейчас предпочла бы оказаться в бальном зале, покончив со всеми разговорами, но он стоял у нее на пути. Она стойко выдержала взгляд его голубых глаз.
Оскорбленный мужчина вздохнул:
— Боюсь, что вам придется отказаться от своих планов. Джентльмен, на которого я ссылался, не был Уэр.
Хелена нахмурилась. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы восстановить в памяти его слова: «…в каждом джентльмене содержится гораздо больше, чем вы можете увидеть в его глазах». Она растерянно моргнула.
Его губы скривились.
— Джентльмен, на которого я ссылался, был я.
— Вы?
Она этому не поверила — не могла поверить тому, что логика подсказывала ей, как не могла поверить и, тому, что читала в его глазах.
Его рука легла ей на талию и медленно прошлась по спине. Он притянул ее ближе к себе.
— Вспомните ту ночь в саду монастыря, залитом лунным светом.
Его голос был завораживающим, голубые глаза гипнотизирующими.
— Я поцеловал вас. Всего один раз, чтобы поблагодарить.
Запутавшись в паутине его слов, Хелена не могла сдвинуться с места. Ее руки легли на шелк его рукавов, когда он привлек ее ближе. И она поддалась, опустив ресницы, когда он склонился к ее губам.
— Почему? — прошептала она, когда их губы слились. — Почему вы потом поцеловали меня снова?
На этот вопрос ей давно хотелось получить ответ.
— Во второй раз? — Его дыхание обжигало ей губы. — Я поцеловал вас во второй раз потому, что хотел… насладиться вами.
И он сделал это сейчас. Его губы были холодными, твердыми, опытными. Она знала, что должна сопротивляться, вырываться… но вместо этого колебалась, боясь перешагнуть невидимую грань, затем что-то внутри ее сломалось — и она сдалась. Он почувствовал это. Его руки сомкнулись у нее на талии, и он приподнял ее над полом. Его губы затвердели, поцелуй стал более требовательным.
И она упала, в его объятия, покорившись…
Почему она стала отвечать на его поцелуи, Хелена не знала, но с удовольствием льнула к его сильному телу, отдавала себя его требовательным ласкам, и это было сродни сумасшествию; и это сумасшествие сводило ее с ума.
Когда он языком раздвинул ей губы, она подчинилась, он вдохнул в себя ее дыхание, втянул в себя ее губы, затем отдал ей свои. Он был дерзким — откровенно сексуально вызывающим; ее сознание ускользало, когда она пыталась проанализировать одно открытие, но за ним немедленно следовало другое.
Чистое сумасшествие! Ее кожа горела, грудь распирало, дыхание было прерывистым. Ее тело сделалось живым, настолько живым, каким никогда не было прежде.
Ей хотелось большего. Ее пальцы вцепились в рукава его рубашки. Его объятие было крепким, поцелуй глубоким.
Никогда прежде у него не было такого сильного желания обладать. Себастьян думал, что давно обуздал все свои порывы, но сейчас желание было таким сильным, словно он испытывал голод, а она была такой роскошной, такой щедрой и отвечала всем требованиям его вкуса.
Никогда прежде он не жаждал познать вкус невинности, но ее невинность была совсем другой — такой наивной и очень сексуальной, и она захватила его. Свела с ума, опьянила, как наркотик. Он помнил ее все эти семь лет и никогда не забывал своего обещания, скрытого в том поцелуе.
Только опыт, долгий, с трудом завоеванный, позволил ему умерить пыл, и он смог обуздать себя.
Правда, было уже поздно: он зашел дальше, чем намеревался, соблазнившись ее губами, удивленный своей жаждой страсти. Наверно, ее губы уже опухли от его поцелуев.
Себастьян прервал поцелуй, едва сдерживая себя, чтобы снова не завладеть ее губами. Припав лбом к ее лбу, он выжидал, прислушиваясь к ее дыханию — тихому снаружи и учащенному внутри, потом с трудом заставил себя опустить ее на пол.
Ее веки затрепетали, и она открыла глаза. Он отступил, чтобы увидеть смущение на ее лице, робкое приглашение в глазах.
— Есть и другие критерии, которые вы должны принять во внимание в поисках мужа.
Он пробормотал эти слова, наблюдая, как образуется глубокая морщинка между ее бровями, затем подумал, что она, возможно, не совсем понимает смысл его слов.
Ослабив руку, лежавшую на ее талии, он другой провел по ее шее, начиная от ключицы и дальше вверх к подбородку.
Она затаила дыхание. Одного короткого взгляда было ему достаточно, чтобы убедиться, что она следит за ним завороженно.
Его пальцы спустились вниз, прошлись по шелку и легонько сжали ее грудь.
Дрожь, пробежавшая по телу Хелены, разбудила в нем жаркую страсть. Подчеркнуто медленно он погладил затвердевший сосок, наблюдая за ее реакцией.
— Ты хочешь меня, малышка?
— Нет! — В ее голосе прозвучало отчаяние. Хелена не желала хотеть его. На все остальное, что произошло между ними, что он подразумевал и чего добивался от нее, она была согласна.
Его пальцы трогали ее, блуждали по телу, и она не могла ни о чем думать. Она отступила, пытаясь вырваться из его рук. Он отпустил ее, но она почувствовала короткое столкновение между его желанием и его волей.
— Нет! — заявила она решительно. — Это не доведет до добра.
— Ошибаешься, дорогая, это будет очень здорово.
Решив, что спорить с ним бесполезно, что он все равно настоит на своем, Хелена вздернула подбородок, упрямо посмотрела на него и сделала еще один шаг назад, по его руки снова обняли ее за талию.
— Нет. Вы не сможете убежать от меня. Нам надо поговорить, но пока мы продолжим. Мне кое-что нужно от вас.
Заглянув в его голубые глаза, Хелена поняла, что не хочет ничего слышать.