Зимний огонь

– Я позабочусь о твоей сестре, – сказал Кейс, глядя поверх головы Сары, Коннер без особенного энтузиазма спросил:
– Как, сестра?
– Идите и парьтесь сами, – ответила она. – Со мной все будет в порядке.
Однако видно было, что брат все еще колебался. Он как-то по-взрослому, оценивающе посмотрел на Кейса.
– Сара будет в безопасности, – ровным тоном произнес Кейс. – Даю тебе слово.
Еще раз взглянув на Кейса, Коннер кивнул и вместе с Ютом направился в парилку, которая находилась примерно в двухстах ярдах от хижины. Это было маленькое строеньице на берегу озерка, образовавшегося в скальной породе благодаря сезонным паводкам.
Несколько раз Коннер оглядывался через плечо, и Сара всякий раз махала ему рукой.
Наконец брат скрылся из виду.
– Он очень заботится о тебе, – сказал Кейс.
Лицо у Сары неожиданно помрачнело. Ей вовсе не хотелось рассказывать Кейсу, почему Коннер проявляет такую заботу: дважды он находил ее избитой после пьяных кутежей Хэла.
Третьего раза не было…
– Он добрый мальчик, – сказала она.
– Он уже ростом с мужчину.
– Ему всего пятнадцать лет.
– Достаточно взрослый, чтобы убивать.
Сара внимательно вгляделась в глаза Кейса.
– Ты в этом возрасте пошел на войну? – догадалась она.
– Да.
Ответ Кейса отнюдь не располагал к продолжению разговора на эту тему, тем не менее Сара не удержалась от вопроса:
– Один?
– Нет. Я потянул за собой старшего брата Хантера.
– А он… он не…
– Хантер остался жив, погибла его семья, – коротко сказал Кейс.
– Ты так говоришь, будто винишь за это себя.
– Да.
– Но ты был еще мальчик!
Кейс холодным, отсутствующим взглядом посмотрел на Сару.
– Мне седлать Сверчка или ты выпустишь сокола прямо здесь?
– Я обычно взбираюсь на южный обрыв и иду около мили. В этом случае мои цыплята не привлекают с первого взгляда внимания сокола.
– Я оседлаю жеребца.
– Не стоит. Я уверена, что нет никакой опасности. В последнее время мы не видели никаких следов – ни людей Моуди, ни Калпепперов.
Сара вздохнула и замолчала, потому что разговаривала сама с собой.
Кейс направился к навесу из прутьев, где хранились уздечки, седла и всевозможный инвентарь.
Вот так и Коннер поступает, если не желает выслушивать мои доводы, подумала Сара.
– Очень раздражительные создания эти мужчины! – тихо сказала она, притворяя за собой дверь хижины. – И о чем думал Господь, когда их создавал?
Подойдя к соколу, она ласково заговорила с ним. Птица распустила крылья и мощно ими захлопала. Поскольку сокол был привязан кожаными ремнями к шесту, он не сделал попытки взлететь – лишь размял крылья, готовясь к будущему полету.
– Привет, мой яростный пернатый зверь, – пробормотала Сара. – Ты уже много раз пробовал крылья и скоро наверняка взлетишь в небо и не вернешься.
Сокол нетерпеливо переминался в предчувствии свободы.
– Да, да, – воркующим голосом сказала Сара. – Теперь ты сам станешь ловить мышей или змей и будешь лакомиться собственной добычей. Больше не буду заталкивать тебе в рот то, что тебе не очень по душе.
Она натянула колпак на голову сокола. Птица тотчас же замерла.
Едва Сара успела надеть жакет, шляпу и кожаные рукавицы, которые ей сшил Ют, как к двери хижины рысью приблизился Сверчок.
– Сара, нам надо поторопиться, потому что, пока мы доберемся до той вершины, солнце зайдет.
– Я понимаю.
Однако все ее движения были размеренны и неторопливы, когда она приблизилась к соколу, а затем взяла его в руки. Сара знала, что хищные птицы очень чутко реагируют на ее настроение.
– Ну-ну, что ты так взъерошился, – проговорила она. – Ты ведь и раньше бывал у меня на руках.
Даже находясь под колпаком, птица чутко улавливала разницу между замкнутостью помещения и открытым пространством… Разинув желтый клюв, сокол издал пронзительный воинственный крик.
Сверчок зафыркал и попятился назад.
– Спокойно, дурачок, – похлопал его по холке Кейс. – Ты слишком громоздкий, чтобы попасть соколу на ужин.
Сара посмотрела на жеребца. На лице ее отразилось некоторое сомнение.
Кейс спешился. Лишь в тот момент, когда он переносил тяжесть на больную ногу, внимательный наблюдатель мог догадаться, что всего три недели назад он был тяжело ранен.
– Ты сядешь впереди. Клади левую руку на луку седла и ставь левую ногу мне на ладони.
– А как же твои раны? – спросила она, подчиняясь его команде.
– Теперь вверх.
Он усадил Сару в седло так мягко, что сокол даже не пошевелил крыльями.
– А я сяду позади. Готова?
Едва Сара успела сообразить, что этот волнующий голос принадлежит Кейсу, как он оказался верхом на Сверчке позади нее.
– Ты сможешь ехать без стремени? – таким же воркующим голосом спросил Кейс.
– Как правило, я езжу даже без седла.
– Хорошо, – пробормотал он. – Моя нога будет комфортнее чувствовать себя в стремени.
– Где ты научился так разговаривать?
– Как?
– У тебя не голос, а прямо-таки масло с медом.
– Общаясь с лошадьми, – ответил Кейс. – Это их успокаивает и убаюкивает.
– Птиц тоже.
– А как насчет людей?
– Я пока еще не сплю, но близка к этому, – подделываясь под Кейса, бархатным голосом ответила Сара.
Уголки глаз у Кейса слегка приподнялись.
Сделав вдох, он ощутил запах роз, и этот аромат опьянял не меньше, чем запах крепкой душистой жидкости в бутылке.
Она хочет иметь старшего брата, а не любовника, напомнил себе Кейс.
Он изменил положение в седле, чтобы скрыть возбуждение, и приказал себе не вспоминать о том, каким податливым и упругим показалось ему тело Сары, когда он поднял ее, чтобы внести в хижину.
У нее подходящий рост, подумал Кейс. Она не настолько мала, чтобы можно было потерять ее на кровати, и не такая дылда, как Лола.
– Видишь вон тот утес справа? – спросила Сара.
– Да.
– Держи курс на него. Здесь есть тропа.
Кейс пустил Сверчка в направлении утеса.
Дорога медленно поднималась в гору, и земля становилась все суше. Не стало слышно пения птиц, тишину нарушал лишь скрип стремени.
На смену высоким тополям пришли рослые, узколистные кустарники. В тех местах, где земля была очень сухой и почти совсем лишена травы, появились кактусы. Косые лучи заходящего солнца золотили их колючие стволы.
С гор дохнуло прохладным ветром, который принес запахи надвигающейся ночи.
Кейс по своему обыкновению внимательно обшаривал взглядом окрестности, готовый отреагировать на появление любой опасности. Но кругом царило спокойствие. Пейзаж был удивительно красивым и величественным. Природа раскрасила скалы во все цвета радуги.
Некоторое время тропа шла по ровной местности, но затем снова стала забирать вверх, мимо красных утесов и скал. Кое-где виднелись высохшие водостоки.
– Сколько еще ехать? – спросил Кейс.
– Видишь утес слева? Там ветер подхватит сокола, и он взмоет вверх.
Петляя между валунов и скал, Сверчок шел легко, хотя и нес двоих седоков. Когда подъехали к месту назначения, Кейс спешился и протянул руку, чтобы помочь Саре. Лучи заходящего солнца отралились в ее глазах и превратили ее светло-каштановые волосы в огненные.
Кейсу понадобились величайшие усилия, чтобы преодолеть желание стянуть с головы Сары потрепанную шляпу, распустить косы и погрузить пальцы в эти роскошные ароматные волосы.
Кейс не мог справиться с чувственным желанием к Саре, и это злило его. Сняв с седла, он поставил ее на землю и поспешно отошел на несколько шагов. Раздражала его и собственная хромота.
– Похоже, сокол собирается поживиться твоими цыплятами, – нарочито бесстрастным тоном сказал Кейс.
Сара искоса взглянула на него. Несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, что его захлестывают эмоции.
Ласково разговаривая с соколом, Сара направилась к ровной площадке, венчающей утес.
С гор стекал прохладный воздух, однако земля внизу хранила достаточно тепла, чтобы посылать потоки теплого воздуха вверх. Сокол захлопал крыльями, почуяв идущий снизу теплый поток.