Джентльмены предпочитают блондинок

Совсем забыла написать о том, что тот английский джентльмен, который пишет романы, когда узнал о моих литературных талантах, весьма мной заинтересовался. Собственно говоря, он каждый день звонит, и я уже дважды ходила с ним на чай. На день рождения он прислал мне целое собрание книг какого-то мистера Конрада. Похоже, все они о морских путешествиях, впрочем, читать их у меня времени не было, я их только просмотрела. Мне очень нравятся романы про морские путешествия с тех самых пор, как я позировала мистеру Кристи для обложки морского романа Макграта. Я всегда говорила, лучше всего девушка смотрится на борту парохода или хотя бы яхты.
Так вот, зовут английского джентльмена мистер Джеральд Лэмсон, и это имя знают все, кто читал его романы. Он мне прислал несколько своих книг тоже, и они, похоже, все об английских джентльменах средних лет, которые живут в сельской местности где-то неподалеку от Лондона и ездят только на велосипедах, чего в Америке не встретишь, разве что на Палм-Бич. Я рассказала мистеру Лэмсону, что записываю все свои мысли, а он сказал, что как меня увидел, сразу понял — я не такая, как все. Когда мы с ним познакомимся поближе, я обязательно дам ему почитать свой дневник. Собственно говоря, я даже мистеру Эйсману про него рассказала, и он очень обрадовался. Потому что мистер Лэмсон — человек знаменитый, и мистер Эйсман, который постоянно ездит поездом, похоже, перечитал множество его романов, а еще мистер Эйсман обожает общаться со знаменитыми людьми и по субботам приглашает их ужинать в «Ритц». Я, конечно же, не стала говорить мистеру Эйсману, что увлеклась мистером Лэмсоном, хотя, похоже, так оно и есть. Мистер Эйсман считает, что мистер Лэмсон интересует меня как писатель.
30 марта
Мистер Эйсман наконец-таки на экспрессе «Двадцатый век»  [1] отбыл в Чикаго, а я, должна признаться, очень утомилась и совсем не прочь немного отдохнуть. Я хочу сказать, что могу развлекаться допоздна, например танцевать, но мистер Эйсман не такой уж хороший танцор, поэтому мы чаще всего просто сидим, пьем шампанское или ужинаем, и я, конечно, когда бываю где-то с мистером Эйсманом, ни с кем другим не танцую. Но мистер Эйсман и Джерри (мистер Лэмсон настаивает, чтобы я его называла именно так) очень подружились, и несколько вечеров мы провели втроем. Теперь мистер Эйсман наконец уехал, и мы с Джерри собираемся пойти куда-нибудь вдвоем. Джерри сказал, чтоб я не слишком наряжалась, потому что он во мне больше всего ценит мою тонкую душу. Так что мне пришлось сказать Джерри, что если бы все джентльмены были такими, заведение мадам Фрэнсез, знаменитой портнихи, просто-напросто разорилось бы. Джерри не нравятся женщины, которые только и знают, что наряжаться, он считает, что женщина должна каждый вечер подавать мужу шлепанцы и помогать забыть про то, чего он натерпелся за день.
Перед тем как уехать в Чикаго, мистер Эйсман сказал, что летом собирается по делам в Париж, и, по-моему, он думает пригласить с собой меня: он считает, что ничто так не расширяет кругозор, как путешествия. Так оно и есть. Даже Дороти пошла на пользу ее прошлогодняя поездка за границу — она все время рассказывает, что в Париже карусели не с лошадками, а со свинками. Но я, честно говоря, даже не знаю, радоваться мне или нет, потому что, если я поеду в Париж, мне придется оставить Джерри, а мы с ним решили больше не расставаться никогда.
31 марта
Вчера вечером мы с Джерри ужинали в одном очень необычном местечке и ели ростбиф с печеным картофелем. Собственно говоря, Джерри настаивает на том, чтобы я ела, как он говорит, «питательную пищу», а ведь большинство джентльменов об этом даже не задумывается. Потом мы с ним сели в экипаж и долго-долго катались по парку — Джерри сказал, что свежий воздух мне полезен. Удивительно приятно, когда кто-то заботится о таких вещах, о которых большинство джентльменов даже не задумывается. Мы с Джерри много беседовали. Джерри отлично умеет разговорить девушку, и я рассказала ему много такого, о чем даже в дневнике не пишу. Когда он услышал про то, как я жила, он ужасно расстроился, и мы оба чуть не расплакались. Он сказал, что и представить не мог, чтобы девушка через такое прошла и осталась по-прежнему милой и ни капельки не обиженной на жизнь. Собственно говоря, Джерри считает, что большинство джентльменов грубы и жестоки и о девичьей душе даже не задумываются.
Оказывается, Джерри сам много пережил, он даже жениться не может из-за своей жены. Они с ней никогда не любили друг друга, но она была суфражисткой и предложила ему на ней жениться, и ему ничего другого не оставалось. Мы катались по парку допоздна, разговаривали на всякие философские темы, и я в конце концов сказала ему, что, по-моему, жизнь птиц является высшей формой цивилизации. Джерри называет меня «мой маленький философ», и я совершенно не удивлюсь, если мои размышления подскажут ему кое-какие идеи для его романов. Потому что Джерри говорит, что никогда не встречал девушек с такой внешностью и таким умом. Наши пути пересеклись в тот момент, когда он уже почти отчаялся повстречать свой идеал, а я ему сказала, что такие встречи — это судьба.
А еще Джерри говорит, что я напоминаю ему Елену Троянскую, которая была гречанкой. Я знаю только одного грека — мистера Георгополиса, он очень богатый человек, из тех, кого мы с Дороти называем «отличными покупателями» — ему можно позвонить в любое время дня и ночи и предложить пройтись по магазинам, и он, в отличие от большинства джентльменов, всегда с радостью соглашается. И еще — его совершенно не волнует, сколько чего стоит. И вообще, мистер Георгополис очень культурный человек: я знаю нескольких джентльменов, которые могут объясниться с официантом по-французски, а мистер Георгополис может поговорить с официантом еще и по-гречески, а это мало кто из джентльменов умеет.
1 апреля
Отныне я буду писать в дневнике с особым старанием, потому что теперь я пишу его для Джерри. Мы с ним решили как-нибудь вечерком усесться у камина и почитать мой дневник вслух. Только вот сегодня вечером Джерри уезжает в Бостон, потому что в Бостоне он должен прочитать лекции про все свои романы, но он обещал при первой же возможности примчаться назад. Пока его не будет, я решила заниматься самоусовершенствованием. А сегодня днем мы с ним идем в музей на Пятой авеню, потому что Джерри хочет показать мне какую-то очень-очень красивую чашу, которую давным-давно сделал ювелир по имени мистер Челлини, и еще он хочет, чтобы я прочитала книжку про жизнь мистера Челлини, она очень интересная, и пока Джерри будет в Бостоне, мне скучать не придется.
Сегодня утром позвонил мой приятель, знаменитый драматург по имени Сэм, — он хотел пригласить меня на литературный вечер, который они с друзьями-литераторами устраивают во «Флоренс Миллз» в Гарлеме, только Джерри не хочет, чтобы я шла туда с Сэмом, потому что Сэм все время рассказывает всякие рискованные истории. Лично я придерживаюсь широких взглядов и всегда говорю, что ничуть не против рискованных историй, если они по-настоящему смешные. Дело в том, что у меня прекрасное чувство юмора. Но Джерри считает, что Сэм не всегда отбирает подходящие истории, и он бы предпочел, чтобы я с Сэмом не ходила. Так что я останусь дома, буду читать книжку мистера Челлини, потому что, собственно говоря, главное для меня — овладевать знаниями. Так что пока Джерри будет в Бостоне, я собираюсь только этим и заниматься. Только что я получила телеграмму от Уилли Гвинна — он завтра возвращается из Европы, но я даже встречаться с ним не хочу. Он милый мальчик, только толку от него никакого, и я теперь, познакомившись с таким замечательным джентльменом, как Джерри, не собираюсь тратить свое время на Уилли Гвинна.
2 апреля
Сегодня с утра я пребываю в унынии, так со мной всегда бывает, когда я не знаю, чем себя занять. Потому что книжку мистера Челлини я решила не читать. Собственно говоря, кое-где даже забавно, потому что там есть довольно рискованные места, только они не подряд, а мне никогда не нравилось рыскать по книжке в поисках тех мест, которые мне интересны, особенно если по-настоящему забавных в книжке не так уж и много Так что я решила времени на это не тратить, а сегодня утром велела Лулу работой по дому не заниматься, а прочитать книжку под названием «Лорд Джим» и мне все рассказать — так я в отсутствие Джерри буду овладевать знаниями. Но, доставая книжку, я чуть было не перепутала и не дала Лулу вместо нее книжку под названием «Негр с „Нарцисса"“, что могло бы ее обидеть. Собственно говоря, я не понимаю, почему писатели не могут употреблять „цветной“ вместо „негр“, ведь негры же тоже не бесчувственные.