Точки и линии

 
ТОЧКИ И ЛИНИИ
СЭЙТЕ МАЦУМОТО
 
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
С древних времен в Японии существует один печальный обычай. Мужчина и женщина, любящие друг друга и не имеющие возможности соединиться, вместе кончают жизнь самоубийством. Предварительно они сговариваются, выбирают какой-нибудь уединенный красивый уголок – горячие источники, морское побережье, горы – и проводят здесь свои последние минуты. Потом принимают яд, бросаются со скалы в пучину или в кратер вулкана. Как правило, никогда не прибегают к огнестрельному или холодному оружию.
Этот широко распространенный обычай получил название "самоубийство влюбленных по сговору". Когда обнаруживают трупы мужчины и женщины, вместе покончивших самоубийством, полиция обычно не производит тщательного расследования.
 
ОЧЕВИДЦЫ
Вечером 13 января Тацуо Ясуда пригласил в ресторан "Коюки" на Акасака своего знакомого. Этот человек занимал пост столоначальника в одном из министерств.
Тацуо Ясуда возглавлял фирму "Ясуда секай", поставлявшую фабричное оборудование. За последние годы фирма начала расти. Говорили, что она обязана своим процветанием крупным государственным заказам. Поэтому Ясуда и водил дружбу с чиновниками.
Он был частым гостем в "Коюки". Первоклассным этот ресторан не назовешь, зато там спокойно и уютно, посетители чувствуют себя свободно. А главное, официантки хороши, все как на подбор.
Ясуду считали хорошим, клиентом. Денег он не жалел. Угощая приятелей, говорил официанткам, что это его бизнес. Однако о положении своих знакомых никогда особенно не распространялся.
В это время как раз велось следствие по делу о взяточничестве в одном из министерств. Поговаривали, что в нем замешано много дельцов, вхожих в министерство. Начали с мелких чиновников, но газеты высказывали предположение, что к весне доберутся и до крупных.
В связи с этим Ясуда стал еще более осторожным. Иногда он появлялся в "Коюки" с одним и тем же человеком по семь-восемь раз. Официантки называли его приятелей "ку-сан", но что это за люди, Ясуда не говорил. Было известно только, что все они чиновники.
Собственно говоря, в ресторане не интересовались, чем занимаются знакомые его клиента. Деньги-то платил Ясуда.
Тацуо Ясуде было лет тридцать пять. Приятное лицо. Немного смугловат, правда, но глаза ласковые, брови темные, хорошо очерченные, прямой нос, широкий лоб. Держится вежливо и просто, как и подобает умному бизнесмену.
Официантки относились к нему благосклонно. Но он не старался сблизиться ни с одной из них. Со всеми был одинаково приветлив.
Его обычно обслуживала О-Токи. Так уж повелось с того раза, когда он впервые пришел в "Коюки". Но и с ней у Ясуды были просто хорошие отношения.
О-Токи двадцать шесть лет. Но она выглядит такой свежей и юной, что больше двадцати двух ей не дашь. Клиентам нравились ее глаза, большие, темные, смеющиеся. Отвечая на какой-нибудь вопрос, она умела бросить быстрый задорный взгляд исподлобья. Конечно, она знала, что это производит впечатление, и кокетничала вовсю. Нежное овальное лицо, маленький подбородок. Особенно хороша она была. в профиль. Не мудрено, что некоторые посетители пытались соблазнить ее. Все официантки были приходящими.
Появлялись часа в четыре, уходили около одиннадцати. Бывало, назначат О-Токи свидание после работы под эстакадой станции Синбаси. Сразу отказать клиенту нельзя. Она соглашается, а сама и не думает идти. Так повторяется раза три-четыре. Если не дурак, то поймет.
– Ну, что с этими олухами поделаешь? – смеется О-Токи. – А еще злятся!
Один так ущипнул недавно!
Она приподнимает подол кимоно и показывает ногу подругам. На коже синеватое пятно.
– Сама виновата. Не надо давать поводов, – вмешивается в разговор Ясуда, поднося к губам рюмку. Он свой человек, при нем можно говорить все что угодно.
– Ну да, Я-сан! Вы-то ни к кому не пристаете! – заступается за подругу официантка Яэко.
– А что толку приставать? Все равно останусь с носом.
– Это вы-то? Ну нет! Я-то знаю это точно! – хохочет расшалившаяся Канэко.
– Ну, ну, не болтай чепухи!
– Брось, Канэ-тян! – говорит О-Токи. – Все наши девушки влюблены в Я-сана, а он ни на кого и не смотрит. Так что оставь свои надежды.
– Чудак он! – смеется Канэко.
Ясуда действительно нравился всем официанткам "Коюки". Может быть, если бы он задумал за кем-нибудь всерьез поухаживать, они бы и не устояли. Что ж поделать, обаятельный мужчина.
В тот самый вечер, 13 января, Ясуда проводил до вестибюля своего знакомого, министерского чиновника, и вернулся в кабинет. Выпил еще и вдруг предложил:
– Девушки, хотите, я завтра угощу вас где-нибудь обедом?
Бывшие в кабинете Яэко и Томико обрадовались и сразу согласились.
– А где же О-Токи-сан? Давайте и ее возьмем, – сказала Томико, оглядываясь. О-Токи не было, она зачем-то вышла.
– Да нет, хватит и вас двоих. А О-Токи-сан пригласим как-нибудь в другой раз. Неудобно, если все трое сразу опоздают на работу.
Ясуда был прав. Ведь официантки приходят к четырем. Если пойдут обедать, конечно, задержатся. Разумеется, сразу троим опаздывать нельзя.
– Так, значит, договорились. Приходите завтра в половине четвертого в "Левант", на улицу Юракуте, – сказал Ясуда, улыбаясь глазами.
На следующий день, 14 января, Томико пришла в "Левант" в назначенное время. Ясуда уже сидел за столиком в глубине зала и пил кофе.
– А-а! Очень рад! – сказал он и указал ей место напротив. Увидев клиента в непривычной обстановке, Томико немного смутилась и покраснела.
– Яэ-тян еще нет? – спросила она, усаживаясь.
– Наверное, скоро придет.
Широко улыбаясь, Ясуда заказал кофе. Не прошло и пяти минут, как появилась Яэко. Она держалась застенчиво. Кругом было полно шалопаев.
Поблизости сидели две женщины в кимоно. По их виду не составляло труда догадаться, чем они промышляют.
– Ну, так куда же мы пойдем? – спросил Ясуда. – Что вы предпочитаете европейскую кухню, китайскую кухню или тэнпура [1]. Или, может быть, хотите угря?
– Европейскую кухню, – в один голос ответили обе девушки. Видно, японская кухня осточертела им на работе.
Выйдя из "Леванта", они направились в сторону Гиндзы. Погода была хорошей, но ветреной. На углу улицы Оварите перешли дорогу, миновали универмаг "Мацудзакая". В эти часы на Гиндзе бывает не очень многолюдно. Две недели назад тут с утра до вечера толпился народ, делая покупки к Новому году.
– А помнишь, что здесь творилось накануне рождества?
– Ужас!
Переговариваясь, женщины шли за Ясудой. В "Кок-д'оре" тоже было пусто.
Ясуда поднялся по лестнице, выбрал столик.
– Ну, девушки, что мы закажем? Выбирайте.
– Да нам все равно.
Яэко и Томико сначала чувствовали себя неловко, потом освоились, взяли меню, начали совещаться. Никак не могли выбрать.
Ясуда украдкой глянул на ручные часы. Яэко заметила.
– Я-сан, вы торопитесь?
– Нет, пока время терпит. Но вечером мне надо быть в Камакуре.
– Ой, а мы копаемся! Давай, Томи-тян, выбирай поскорей!
Обед тянулся довольно долго – закуски, суп, второе и так далее. Все трое непринужденно болтали о пустяках. Ясуда, казалось, был доволен. Когда подали фрукты, он снова взглянул на часы.
– Вам уже надо идти?
– Нет, посидим еще немного.
Но когда принесли кофе, Ясуда опять отвернул манжет.
– Вам пора. Извините, мы так вас задержали, – сказала Яэко, собираясь подняться из-за стола.
– Н-да… – Прикрыв глаза, Ясуда курил, словно что-то обдумывая. Знаете, неохота мне с вами расставаться. Даже грустно стало. А что, если вы проводите меня до Токийского вокзала?