Путь

Газеты не упускают ни важных фактов, ни мелочей. Они обесславили тебя, твою глупость и слепоту, как обесславили твою мать. А потом – это исследование, проведенное журналом «Рабиа» с видными учеными. Университетский профессор говорил о неравном браке между дядюшкой Халилем и Керимой, расценивая его как основную причину преступления. Автор газетной хроники писал: главный виновник – бедность. Именно она толкнула первого мужа Керимы продать ее старику. А Керима – жертва классовой борьбы и социального неравенства. Профессор по вопросам педагогики делал упор на том, что Сабир рос под крылом бандерши и какой след это оставило в его душе. Ученый-психиатр заявлял, что Сабир страдает эдиповым комплексом и его преступные наклонности объясняются двояко. Любовь к Кериме – это сублимированная любовь к матери. Иначе его инстинкты искали бы выхода в мести матери. А хозяина гостиницы он убил, расценивая его как символ власти. Он жаждал присвоить себе его собственность, подобно тому как государство присвоилo себе собственность его матери.
А один богослов сказал, что суть проблемы в потере веры. Если бы Сабир приложил в десять раз больше стараний на поиски Аллаха, чем на поиски отца, Господь дал бы ему все то, что он надеялся найти у отца,– и в этом мире, и в мире ином.
Сабир прочитал все эти комментарии без особого интереса и даже с разочарованием. Пожал плечами пренебрежительно и подумал: «Но никто из них так и не знает: Керима была верна ему или обманывала. И существует ли на свете Рахими».
Однажды его вызвали в приемную тюрьмы для встречи с адвокатом. С первого взгляда ему показалось, что он уже видел этого человека, но когда и где – не мог вспомнить. Лицо старика внушало доверие. Сабир поздоровался с ним и спросил:
– Вы тот самый адвокат, которого официально назначили защищать меня?
– Вовсе нет. Он понизил голос.
– Я – Мухаммед Тантави.
То, что Сабир не слышал ничего об этом известном адвокате, было очевидно.
– А кто же поручил вам мое дело? – спросил он cрассеянно.
– Считайте меня вашим добровольным защитником.
– Должен вам откровенно признаться, что у меня совершенно нет денег. Юрист улыбнулся.
– Я старший брат Ихсана Тантави, начальника отдела объявлений в газете «Сфинкс».
– А… А я-то думаю, где же я вас видел? И вы хотите взять на себя мою защиту? – взволнованно спросил он.
– Если не возражаете.
– Ильхам?! – неожиданно вскрикнул Сабир. Адвокат снова улыбнулся, но ничего на это не сказал. Сабир закрыл глаза и долго молчал. Потом открыл их и спросил:
– А гонорар?
– Только судебные издержки.
Возможно ли такое? Невообразимо! Расходы на похороны любви.
– Но это же напрасные усилия, господин Мухаммед.
– В нашем словаре слова «отчаяние» не существует.
– Я убил двух человек. Преднамеренно. Во всем сознался.
– Хотя бы и так.
– А Ильхам… почему?..
– Известно, что у вас нет никого родных. Разве это много – иметь одного друга?
– И это после того, что она узнала?
– Примите это без обсуждения.
Он утер слезы рукавом, пробормотав:
– Второй раз в жизни плачу.
– В этом нет ничего постыдного. Но приступим к делу.
– Я уже вам говорил, что признался во всем. Возможно, есть смягчающие обстоятельства.
– Какие обстоятельства могут помочь мне?
– Воспитание, любовь, ревность, ваша порядочность в отношении Ильхам.
– Все это на меня навлечет только больший позор.
– Не надо преждевременно предаваться отчаянию.
– Вся эта история похожа на сон. Приехал из Александрии искать отца. И вдруг пошли странные события, я и забыл, зачем приехал, пока в конце концов не очутился в тюрьме. – Он тяжело вздохнул.– А сейчас напротив, только главную цель поездки сюда и помню.
– Нет смысла теперь ломать голову над целью вашего приезда в Каир. Возможно, я в своей апелляции упомяну о ней как о первом преступлении, совершенном по отношению к вам еще до вашего рождения.
– Но ведь Ильхам вызвала меня по телефону в тот день по поводу моего отца.
– И что она вам сказала?
– Я не стал с ней встречаться, потому что жаждал отомстить той, другой.
– Уверяю вас, она ничего не знает о вашем отце. Сабир разочарованно покачал головой и сказал:
– Сообщение в газетах о преступлении можно считать сенсацией. Она-то и может принести результат, которого не достигло скромное объявление в газете «Сфинкс».
– Я достаточно осведомлен о ваших делах, но убежден, что сейчас ваши навязчивые мысли об отце не принесут вам ничего, кроме дополнительных страданий. Появится он или нет – в вашем положении это дело второстепенное.
– Но ведь не исключено, что он появится, что чудо случится.
– Каким образом?
Я имею в виду, если он действительно знатный, влиятельный человек.
– Да пусть хоть самый знатный. Как он сможет изменить законы правосудия?
– Послушайте, господин адвокат. Моя мать некогда была очень влиятельной женщиной. Она своим влиянием бросала вызов законам государства прямо под носом властей, на их глазах.
– Бога ради, скажите, какой надеждой вы себя тешите, если вдруг появится ваш отец?
Сабир неуверенно ответил:
– Ну, может, помог бы мне бежать.
– Вы живете фантазиями. Они ничего вам не принесут, кроме сердечной муки.
Он шумно выдохнул и сказал:
– В любом случае я вам благодарен. Прошу вас, передайте мою признательность госпоже Ильхам и господину Ихсану. И я, конечно, к вашим услугам в любое время. Что касается моей наивной надежды, то я, следуя вашему совету, не буду отчаиваться, как вы говорите, преждевременно.
***
Сабир предстал перед судом. Материалы следствия были переданы муфтию. Сабир внимательно следил за процессом, но совершенно растерялся, когда услышал приговор, хотя и готов был к нему с самого начала.
***
В тюрьме его вызвали на встречу с Мухаммедом Тантави.
Юрист встретил его приветливо и приободрил соответствующими словами:
– Мы еще можем подать апелляцию, а там не исключен и пересмотр приговора.
Сабир грустно спросил:
– А как там Ильхам?
– Не очень хорошо. Похоже, что ее драма, о которой писали в газетах, потрясла ее отца. Он приехал из Асьюта навестить ее и настоял на том, чтобы забрать ее на некоторое время с собой для перемены обстановки.
– Очнулся все-таки! – воскликнул Сабир. – Решил признать ее. А мой отец…
Старик сказал с улыбкой:
– Кстати, поверите ли, я принес вам новости о вашем отце.
– Нет! – вскрикнул Сабир в замешательстве. После короткой паузы заговорил адвокат:
– Вы не слыхали о журналисте, который свою ежедневную колонку подписывал псевдонимом «Журналист-поэт»? Конечно же, нет. Он перестал работать лет двадцать тому назад. Так вот, он мой сосед в Гелиополисе. Когда-то даже был моим преподавателем в юридическом колледже. Самая светлая голова в области шариата из всех, кого я знал. Вчера при встрече с ним я рассказал о вашем деле, упомянул о вашем отце, и тут он меня остановил. Я сказал, что тот, кого он вспомнил, может быть и кем-то другим. Л он мне твердит: «Я знаю Сайеда Сайеда Рахими». «Знатная персона? – спрашиваю. Богатый, с интересной наружностью? Примерно лет тридцать назад ему было двадцать пять лет…»
Сабир перебил:
– Он не видел снимка в газете?
– Мой друг не читает теперь газет, потому что ослеп.
– Какая жалость! Но одинаковое имя, внешний облик, возраст – это что-то значит.
– Разумеется, это вселяет надежду.
– И где же он живет?
– К сожалению, мой друг этого не знает.
– А он не рассказывал про его первую жену? Адвокат ответил с улыбкой:
– Говорил, что не было у него иного хобби, кроме любви.
– Но моя мать его бросила. Такое событие нельзя забыть.
– В жизни такого человека, как Рахими, женщин можно подсчитывать по количеству дней. Откуда нам знать, кто кого бросил?
– Мать мне не говорила об этой стороне его жизни.