Свои люди

Я стоял в дверях бывшей комнаты моего старшего брата. Келли бродила по комнате и складывала вещи в небольшую сумку.
— Как прошло что?
— Твое собеседование у Барнарда, дурочка.
— Ах, это.
Келли повернулась и улыбнулась своей озорной, сладкой улыбочкой. При этом она увлеченно жевала жвачку и выдула пузырь.
— Это был полный отстой. Мы главным образом говорили об искусстве.
— Об искусстве?
— Да, что происходит на сцене в этом городе, какие есть молодые крутые артисты, что можно ожидать в будущем и все такое.
— Ты не шутишь?
Моя мама вместе с матерью Келли уехали на ранчо в Беркшире на вторник, среду и четверг. Так что мы были в доме одни.
— Ты разбираешься в искусстве? — спросил я.
— Не очень. Но я быстро учусь.
Она уложила еще несколько вещей в кожаную сумку моего брата.
— Послушай, я через несколько часов улетаю в Саут Бич с Рэндаллом Одди. Прикроешь меня, если мать позвонит? Скажи ей, что мой мобильник разрядился или что я в ванной и не хочу брать трубку, чтобы меня не ударило током.
Я почувствовал, что у меня отвисла челюсть.
— Ты думаешь, это слабая отговорка? — спросила она. — Тогда скажи ей, что я полюбила молодого безумно талантливого художника и решила отказаться от своего будущего, чтобы стать его музой.
— Постой, разве не Арно пригласил тебя туда?
— Да, он там тоже будет. Возможно, я буду с ним.
Он еще не знает, но он все для меня сделает.
Она надевала браслеты, которых было слишком много. Потом осмотрела свою рубашку и, видимо, решила ее переменить. Я не двинулся с места. Она пожала плечами и сняла рубашку, оставшись в черном кружевном лифчике.
— Не напрягайся. Мы ведь родственники. В любом случае, я иногда встречаю людей, которые сразу западают на меня. Есть у меня такая способность.
Я отвернулся, чтобы не глазеть на нее.
— Сомневаюсь, что он что-то сделает для тебя, — сказал я. — И он не запал на тебя сразу, как только увидел. Через час после того, как вы познакомились, он развлекался в ванной с Амандой Харрисон Дойчманн.
— Неужели? — сказала Келли. — Значит, он из тех парней, кто развлекается с подружкой своего приятеля? Очень интересно.
— Я пошутил, — быстро сказал я. — Ты права. Арно сделает для тебя все.
Келли улыбнулась мне:
— О да.
— Келли, не говори никому то, что я тебе сейчас сказал. Я не должен был этого говорить.
— О, ты можешь положиться на меня. А теперь не мог бы ты выйти отсюда. Мне нужно переодеться, чтобы я выглядела во время поездки потрясающе.
— Проклятье, — сказал я, покачав головой.
Дьявол действительно может принимать любое обличье.
Я вышел и закрыл за собой дверь. Медленно спустился вниз и укрылся в своей комнате. Тут зазвонил мой телефон.
— Мне скучно, — сказала Лиза.
— Мне тоже. Абсолютно ничего не происходит.
— Действительно. Не хочешь пройтись со мной в Other Music», купить диски?
— Значит ли это, что наши отношения снова наладились?
— Забудь, что было вчера, — сказала Лиза. — С тобой у нас уже все закончилось. А еще мне надо читать «Мадам Бовари» на французском, но сейчас мне этого делать не хочется. Поэтому давай встретимся.
Я не был уверен, что верю Лизе. Но я пошел на встречу с ней, не попрощавшись с моей кузиной, которая в это время с кем-то говорила по телефону, рассказывая, как она любит искусство и кино. О Господи!
Скоро она уже будет давать советы режиссерам.
— Есть какие-нибудь хорошие новости? — спросила Лиза, когда мы вышли на Бродвей и оказались в толпе туристов и студентов.
— Нет, — быстро ответил я.
Мы вошли в «Other Music» и направились в отдел «IN». Иногда я заглядываю в отдел «OUT», потому что он круче; там бывает всякая всячина, о которой никто не узнает ближайшие три месяца, но сейчас у меня не было на это сил.
— Как ты узнаешь, что кто-то действительно плохой человек? — спросил я.
В зале играли новые веши. «Flaming Ups?» — и я начал про себя напевать.
Лиза улыбнулась. Она смотрела все, что было у «Cat Power». Чен Маршалл был ее любимым певцом, а «Cat Power» ее любимой группой.
— С тех пор как я стала старшеклассницей, я много раз задавала себе этот вопрос, — сказала она.
— И какой у тебя ответ?
— Если тебе лгут, это не искренний человек. Все остальное — ерунда.
Мы подошли к секции «French Decadence» и заметили, как парень в черной кожаной куртке прячет диск «Interpol». Я знал его, это был девятиклассник из школы, где учится Дэвид, Адам Риккенбахер, не самый приятный тип. Пару раз я видел его в доме Пэтча, и он мне не понравился. Сейчас он уже прибирал диск «Sonic Youth».
Я кивнул ему, он кивнул в ответ. Поосторожней, маленький придурок.
— Так что же ты делаешь, если кто-то тебе врет? — спросил я.
— Попробуй доверять хотя бы нескольким людям, и держи пальцы скрещенными, чтобы не ошибиться, — ответила она.
— Как бы мне хотелось, чтобы моя кузина вернулась к себе в Сент-Луис, — сказал я. — Она меня раздражает.
— Мне тоже хотелось бы, чтобы она была подальше. Но может, мы не будем говорить о ней?
— А о чем тогда?
Я посмотрел на нее и понял, что она хочет говорить о нас. Мне нечего было сказать.
— Я слышала, что Дэвид порвал с Амандой, — сказала она.
— —Правда?
— Поэтому я теперь хочу быть с ним. Собственно, я позвонила и встретилась с тобой, чтобы узнать, не возражаешь ли ты?
«Нет, поскольку ты не Флэн», — подумал я. И тут же понял, как сильно меня тянет к Флэн, хотя я и обещал себе не связываться с ней; и еще мне был неприятен этот разговор с Лизой, которая, наверно, сама прочла это на моем лице. Я был так смущен своей вспышкой эмоций, что уставился в пол; у меня дрожали руки.
Тут завыла тревожная сирена, и несколько здоровых, коротко постриженных сотрудников магазина кинулись за Адамом Риккенбахером.
— Похоже, этот парень нашел себе приключения, — заметила Лиза.
— Мне не нужно никаких приключений, дайте передохнуть, — сказал я.
— Обещаю, что с этих пор не буду тебя беспокоить.
— Ты ведь на самом деле не будешь вместе с Дэвидом?
— Нет, — ответила Лиза. — На мой вкус, он слишком мягкий.
Мы вышли из магазина.
 
Микки встречается со своей запретной Филиппой
— Ты не самый чувствительный парень на свете, — сказал Микки Дэвиду.
Какое-то мгновение оба пристально смотрели друг на друга, потом Микки рассмеялся. Был вечер вторника, и они стояли перед домом Филиппы Фрэди.
— Я хочу сказать, что все это довольно забавно, — сказал Микки. — Есть люди, которые мечтают, чтобы их такими считали. Так что если посмотреть с другой стороны, то это круто.
— Чего мы тут стоим? — спросил Дэвид.
Вид у него был подавленный.
— Филиппа сказала, что подаст мне знак из своей комнаты, если с ней все в порядке, — объяснил Микки.
— Какой знак?
— Она появится в окне без рубашки.
— Так ведь я тоже ее увижу.
— Закрой глаза.
Оба замолчали, уставившись на окна третьего этажа. Дэвид прикрыл глаза руками, однако подсматривал сквозь пальцы. Микки знал об этом, но это его не беспокоило. Его и Филиппу не заботило, если люди видят их голыми.
— Как Аманда? — спросил Микки.
— Джонатан сказал мне, чтобы я порвал с ней.
Я так и сделал.
— А если бы он сказал тебе…
— Спрыгнуть с десятого этажа? Нет, умник, я бы позвал тебя, чтобы ты это сделал.
— Ты ведь по-прежнему очень любишь ее?
— Да. Но теперь она со мной не разговаривает.
— Как давно?
Дэвид взглянул на часы. Микки не спускал глаз с окна. Собственно, его никогда не интересовала Аманда. У него была Филиппа, и между ними существовало неудержимое влечение.
— Теперь уже тридцать часов, — сказал Дэвид.
Он взглянул на Микки. Тот не появлялся в школе уже два дня и сейчас находился в совершенной эйфории, как будто в его тело вселились какие-то счастливые инопланетяне.