Кто Вы, доктор Зорге

Мияги Етоку — японский художник, возвратившийся на родину, чтобы зарабатывать на жизнь рисованием. Из буржуазной семьи.
Настоятельное требование Зорге строго соблюдать эти меры предосторожности, по-видимому, проистекало из его личного опыта. В первые дни пребывания в Токио на одной из пресс-конференций Зорге встретил местного журналиста по имени Аритоми Мицукадо, который стал навязывать только что прибывшему немцу свою дружбу. Дня через два администратор гостиницы «Мегуро» намекнул Зорге, что Аритоми раньше был шпионом японской армии. Зорге стал ждать следующего шага Аритоми. Вскоре он был сделан. Аритоми познакомил Зорге с несколькими своими друзьями, один из которых был русским белогвардейцем. Как только Зорге присоединился к ним, этот человек стал говорить по-русски. Зорге сделал вид, что ничего не понимает. С этого времени он начал всячески избегать Аритоми. Однажды, возвратясь в гостиницу, Зорге обнаружил, что его вещи обыскивали. Все было на месте, но такой опытный разведчик, как Зорге, сразу же заметил незначительные изменения в расположении вещей.
В первые месяцы пребывания в Токио три «журналиста» — Зорге, Одзаки и Вукелич — встречались как товарищи по профессии. Было вполне естественным, что они, как люди с одинаковыми интересами, посещают одни и те же бары, кафе и рестораны, встречаются на одних и тех же приемах, помогают друг другу в оценке политического материала. Однажды Зорге и Вукелич посетили музей искусств Унео, где югослав встретил знакомого японца. Это был Мияги. Его познакомили с Зорге, после чего завязался долгий разговор о достоинствах восточной и западной школ живописи. Перед уходом Мияги любезно пригласили продолжить разговор в баре, где бывают журналисты и художники. Так Мияги вполне естественно вошел в кружок.
Примерно в это же время у Зорге выработалось покровительственное, но дружеское отношение к Клаузену, деловому человеку из Германии. Тщетные попытки этого человека найти нужных людей заставляли его постоянно толкаться в немецком посольстве, к великому неудовольствию сотрудников. Зорге сжалился над ним и по вечерам стал брать с собой на встречи с выпивкой. Так между всеми членами группы установились своего рода дружеские отношения. Казалось, что они сошлись друг с другом совершенно случайно.
Теперь настало время организовать операционную базу. Зорге начал подыскивать дом, соответствующий его положению и официально получаемому жалованью. Вскоре он нашел полуразвалившийся двухэтажный деревянный домик в токийском районе Адзабу-ку, по улице Нагасакимаси. В последующие годы люди, знавшие Зорге, считали этот ветхий домик как раз таким местом, где может жить не привыкший заботиться о себе человек.
В Москве Берзин предупреждал, что «времени мало», и Зорге торопился собрать вместе своих людей для первого инструктажа. Вечеринка с «инструктажем» началась еще засветло. Здесь были журналисты, художники, дипломаты, младшие офицеры японской армии и несколько деловых людей. К десяти часам часть гостей ушла; в большинстве своем это были люди, которых Зорге мало знал. Остались лишь близкие друзья.
А после полуночи уехали остальные гости, за исключением четверых. С настойчивостью дипломата Зорге упросил их помочь допить последнюю бутылку. Как и сам он, эти четверо весь вечер искусно играли роль подвыпивших и очень веселых людей. Такие же трезвые и настороженные, как и сам хозяин, Одзаки, Вукелич, Клаузен и Мияги ждали, когда их начальник начнет свой первый инструктаж. Разведывательная группа была уже у парадной двери Японии. Теперь ей предстояло заглянуть в замочную скважину.
Прежде всего Зорге определил обязанности каждого. Они охватывали шесть основных областей деятельности:
1. Намеревается ли Япония напасть на Советский Союз?
2. Реорганизация и усиление японских вооруженных сил, которые могут быть направлены против Советского Союза.
3. Роль японской армии в политических делах и то, какие решения международного характера могут быть связаны с приведением ее в готовность.
4. Развитие тяжелой промышленности Японии и ее влияние на военную экономику.
5. Развитие германо-японских отношений, которые стали более тесными после прихода к власти Гитлера.
6. Политика Японии по отношению к Китаю и Манчжурии.
Внутри этих широких областей группе была предоставлена известная свобода действий.
Затем Зорге дал свои собственные директивные указания относительно порядка действий. Каждый должен усиленно работать под своим законным «прикрытием», а работа в целом должна двигаться без скачков. Не следует поддерживать связей с японскими коммунистами и лицами, сочувствующими красным. Ни в коем случае в группу не должны допускаться русские.
Члены группы не должны казаться настойчивыми в получении той или иной информации, если это нельзя сделать законным путем. Напоминалось, что успешно действующий секретный агент уже сам по себе является хорошим источником информации. Человека, с которым установлена связь, легче превратить в союзника, если он считает, что вы в чем-то можете помочь ему.
Все документы, в которых больше не было надобности, следовало уничтожать. Каждый агент имел кличку для радиопередач и при курьерской связи. После каждой передачи радиопередатчик должен упаковываться и перевозиться на новое место. Код для радиопередач после очередного использования должен был перестраиваться.
Напомнив об изолированном положении членов группы в чужой стране, Зорге определил обязанности каждого. Они были следующими:
Зорге — кличка «Рамзай». Сосредоточить внимание на немецком посольстве и немецкой колонии и вращаться в японских кругах, когда будет представляться возможность.
Одзаки — кличка «Отто». Нести ответственность за сообщения по политическим и промышленным вопросам из японских источников вплоть до уровня кабинета министров.
Вукелич — кличка «Гиголо». Заниматься английским, французским и американским посольствами и нести ответственность за сообщения о намерениях западных стран на Дальнем Востоке.
Мияги — кличка «Джо». Сосредоточить внимание на секретных планах армии и флота Японии. Проникнуть в промышленные круги для наблюдения за производством вооружения.
Клаузен — кличка «Фриц». Поддерживать связи с японскими деловыми кругами и следить за внешней торговлей Японии. Это дополнительная задача к основной обязанности радиста.
Только Одзаки и Мияги, имевшим родственников и друзей по всей Японии, было разрешено прибегать к помощи посторонних лиц в случае необходимости. Однако эти люди не должны знать никого, кроме своего непосредственного руководителя. По возможности они должны были использоваться только как связные или в составе ударных групп, когда обстановка вынуждала вести настоящий бой.
Вукелич был назначен официальным фотографом группы. Он нес ответственность за фотооборудование, снабжение фотопленкой, за проявление пленки и печатание снимков. Для «прикрытия» он должен был представить себя страстным фотографом-любителем, всегда носить с собой фотоаппарат и оборудовать собственную фотолабораторию.
Сам Зорге носил с собой специальный фотоаппарат со вспышкой, сделанный для него в Москве. Он умещался в обычной спичечной коробке. Купив пачку сигарет, Зорге вкладывал в нее несколько своих собственных сигарет, внешне ничем не отличающихся от обычных. Будучи зажженными, они горели несколько секунд, а затем давали яркую голубую вспышку. При этой вспышке можно было фотографировать. Дав вспышку, сигареты продолжали гореть, как обычные.
Мияги должен был быть официальным переводчиком. Текст на японском языке, если его переводит не специалист, часто утрачивает свой первоначальный смысл, и только японец, обучавшийся на Западе, может преодолеть эту трудность. Все документы должны были переводиться на английский язык. Клаузену вменили в обязанность следить за финансовыми делами группы и, по существу, быть казначеем и кассиром.
Напомнив еще раз, что все члены группы должны подчиняться только ему, Зорге разрешил им устанавливать любые связи, которые они считают необходимыми или полезными. Он предупредил их, что они не должны раскрывать свои источники друг другу и ему, Зорге, за исключением особых обстоятельств. Другими словами, каждый разведчик должен был стать самостоятельно действующей единицей и подчиняться только Зорге. Однако Зорге оставил за собой право потребовать указания источников в случаях, когда информация могла помочь в оценке важных сообщений.