Ружье

– Что же вы увидели?
– Я уже рассказывал вашему человеку.
– Давайте еще раз.
– Я подошел к задней двери, где всегда оставляю молоко. У них на двери такая штучка для бутылок, знаете?
– Знаю, – отозвался Карелла.
– Проволочное приспособление, – пояснил Новелло. – С петлей для горлышка бутылки. Вы ее туда вставляете, потом толкаете петлю, она как бы падает в прорезь и прижимает бутылку.
– Понятно. Дальше.
– Лейдены брали молоко раз в два дня. В этом районе жильцы обычно берут столько, сколько нужно для завтрака. А если требуется еще, то покупают в магазине.
– Понятно.
– Итак, спускаюсь я с четвертого этажа на третий. На четвертом молоко берут Левины и Дэвидсоны, а на третьем только Лейдены. Значит, спустился я по лестнице...
– И что дальше?
– Поставил корзинку, стал доставать бутылку и увидел, что дверь открыта.
– Приоткрыта или распахнута?
– Распахнута. С площадки я видел кухню и часть гостиной.
– Что вы предприняли?
– Я не знал, что делать. Сначала я решил прикрыть дверь и убраться от греха подальше. Но потом подумал: а с чего это дверь распахнута в пять утра? Что там стряслось?
– Вы вошли?
– Вошел.
– И увидели трупы?
– Только миссис Лейден, – ответил Новелло и судорожно сглотнул.
– Что вы сделали потом?
– Спустился вниз и вызвал полицию.
– Почему не позвонили из квартиры?
– Не хотел оставлять отпечатков пальцев. В квартире я ничего не трогал. Не хотел, чтобы меня потом заподозрили...
– Откуда же вы позвонили?
– Из кафетерия на Диксоне – он работает всю ночь.
– Что было потом?
– Мне велели возвращаться в дом и ждать полицию. Я так и сделал. Затем приехал мистер Клинг.
– Вы звонили своему хозяину?
– Да, после того как заявил в полицию. Я рабочий человек. Мое дело – разносить молоко, – вздохнул Новелло. – Хозяин послал вместо меня другого. Надеюсь, мне не влетит за это...
– Вы поступили правильно, мистер Новелло, – успокоил его Карелла.
– Наверно. Только мне хотелось все бросить и задать стрекача. Такая жуть взяла.
– Но вы все-таки позвонили в полицию?
– Позвонил... – Новелло пожал плечами. – Мне нравилась эта дама. Симпатичная женщина. Когда по средам я приходил со счетом, она всегда угощала меня чашкой кофе. Черт возьми, она же не обязана это делать. – Он помотал головой. – Как-то не верится... Однажды я встретил мистера Лейдена, хотя он часто пропадает в командировках. Продает какие-то машины, трактора. Тоже симпатичный... Так вот, он мне сказал, что очень любит свою работу, но ему надоели эти долгие отлучки. Бедняга, он по два-три месяца проводит вдали от дома. Мне он понравился.
– Когда вы с ним говорили?
– Точно не помню. Вроде летом.
– Вы только один раз видели их вместе?
– Да, но знаю, что это была счастливая пара. Иногда сразу видно: супруги не ладят. А она называла его «милый», «солнышко»... В общем, видно было, что они... – Новелло помолчал и наконец выговорил: – Любят друг друга.
– Итак, вы утверждаете, что вошли в дом в четыре пятнадцать, да?
– Нет, в четыре тридцать, – поправил Новелло. – Я всегда прихожу в полпятого.
– И сразу поднялись на десятый этаж?
– Да, там есть лифт без лифтера, я им пользуюсь каждое утро.
– В вестибюле кого-нибудь встретили?
– Никого.
– А в самом доме?
– Только мистера Джекобсена. Он работает на почте.
– Где вы его встретили?
– На пятом этаже. Он обычно уходит на работу без четверти пять. Работает в Риверхеде. Почтальоны встают рано.
– Он что-нибудь вам сказал?
– Сказал: «Доброе утро, Джимми», а я ему: «Доброе утро, мистер Джекобсен, сегодня на улице прохладно». Что-то в этом роде. Мы всегда обмениваемся парой слов. Джекобсены берут молоко уже семь лет. Мы говорим шепотом, чтобы не будить жильцов.
– Еще кого-нибудь видели?
– Ни души.
– Значит, никого не видели ни до, ни после того, как обнаружили труп?
– Только мистера Джекобсена.
– Хорошо, мистер Новелло, – сказал Карелла. – Большое спасибо. Берт, у тебя вопросы есть?
– Нет, нет, – отозвался Клинг. Он так и не притронулся к своему кофе.
– Можешь передохнуть, потом встретимся в доме, – предложил Карелла.
– Нет уж, продолжим, – вздохнул Клинг.
– Это просто ужас что такое, – сказал Новелло.
 
Глава 2
Поскольку трупы полагается дактилоскопировать, кому-то надо было заняться этим увлекательным делом и в эту субботу.
Таким счастливцем оказался сотрудник криминалистической лаборатории, детектив третьего класса Маршалл Дэвис. Работал он недавно и постоянно получал такие приятные задания, как извлечение осколков стекла из тела погибшего в автомобильной катастрофе, чистка пылесосом одежды человека, зарубленного топором, или, как теперь, дактилоскопирование трупов.
Свежие трупы дактилоскопировать гораздо легче, чем «черствых» покойников. Маленькое, но все же утешеньице. Так размышлял Дэвис, принимаясь за работу. Когда покойник тепленький и пальцы его не скрючились, надо просто намазать краской каждый палец – comme ca [4], он приложил валик с краской к указательному пальцу Розы Лейден, – а затем сделать оттиск на бумажке, прикрепленной к деревянной ложечке, – voila [5]. А ну-ка, перестань, оборвал он себя, ты же не француз! Еще девять пальцев дамы, в том числе и два больших, а потом займемся джентльменом в трусиках, что валяется в спальне. Ну и работка!
Мать советовала Дэвису стать бухгалтером, но он сказал: «Нет!» В полиции работа поживее. И вот пожалуйста:
Маршалл Дэвис субботним утром дактилоскопирует мертвецов, вместо того чтобы играть в парке в мяч с трехлетним сыном.
А ну-ка, дама, позвольте ваш пальчик! Дэвис осмотрел кольцо на безымянном пальце убитой. Очень милое обручальное кольцо, хорошая работа. Оно будет присовокуплено к «имуществу покойной», и какой-то дальний родственник предъявит на него права.
– Как успехи? – услышал он голос за спиной.
Детектив третьего класса Дэвис из криминалистической лаборатории оглянулся и увидел детектива третьего класса Ричарда Дженеро из 87-го участка. Дженеро недавно стал детективом. Его повысили из патрульных после того, как он задержал двух хулиганов, развлекавшихся поджогами спавших бродяг-алкоголиков. Дженеро был самым молодым детективом в участке, и ему поручались задания, на которые не находилось других охотников, в том числе и посещение квартир, где криминалист дактилоскопирует трупы.
– Так себе, – буркнул Дэвис, решив не тратить времени на разговоры с бывшим патрульным во время столь серьезной операции.
– А это что такое? – спросил Дженеро.
Дэвис вопросительно посмотрел на него.
– Что это? – повторил Дженеро, словно изменения порядка слов должно было хватить для прояснения вопроса.
– Деревянная ложечка, – ответил Дэвис и вздохнул.
– Для чего?
Дэвис, считавший себя человеком остроумным, посмотрел на Дженеро и ответил:
– Не видишь, я делаю даме маникюр.
– Маникюр? – удивился Дженеро.
– Ну да. Ложечкой я придерживаю пальчик и покрываю его лаком. Зачем еще, по-твоему, эта ложечка?
– Понятия не имею, – отозвался Дженеро, но поскольку тоже считал себя человеком остроумным, то, подумав, добавил: – Я решил, что это деревянный термометр, который ты собирался вставить себе в задницу.
Детективы пристально посмотрели друг на друга.
– Иди отсюда! – процедил Дэвис.
– С превеликим удовольствием, – сказал Дженеро и ушел.
Чертов патрульный, бушевал про себя Дэвис. Лезет к занятому человеку!
Он аккуратно намазал краской все пальцы Розы Лейден. Сделал оттиски, разложил бумажки с оттисками по порядку, чтобы потом без труда пронумеровать их. Дэвис никак не мог взять в толк, зачем полиция тратит столько времени на сбор отпечатков, особенно в случаях вроде этого, когда погибшие – добропорядочные граждане из респектабельного района. На них нет криминального досье, а если муж не служил в армии, то и в ФБР нет его отпечатков пальцев. Тогда зачем трудиться? Неужели не понятно, что десятки миллионов американцев, особенно женщин, никогда не давали своих отпечатков? Это все выдумки полиции для запугивания честных граждан. Преступник-то знает, что рано или поздно в полицейских досье появятся его отпечатки (если их там еще нет), и всегда работает в перчатках. Обычный же гражданин, как правило, совершает преступление в пылу гнева, и ему не до перчаток. Обычные граждане и на допросах ломаются быстрее, чем профессиональные преступники, особенно если полицейский внезапно сообщает: «Между прочим, отпечатки пальцев на револьвере совпадают с отпечатками на вашей зубной щетке. Так что ваша песенка спета!» Нет, это полная чушь, размышлял Дэвис, продолжая дактилоскопировать покойницу, которая ни разу в жизни не подвергалась подобной процедуре. Какой кошмар, что эта честь выпала ей только теперь, когда она валяется на полу своей гостиной, вся в крови и с развороченной головой. Господи, меня сейчас стошнит, тоскливо подумал Дэвис.