Ружье

– Как с вами связаться, если я вдруг что-то вспомню?
– Вы собираетесь что-то вспомнить? – осведомился Карелла.
– Кто знает? – сказала ему Анна и улыбнулась Клингу.
Клинг вытащил из бумажника свою карточку и подал девице.
– Бертран, – вслух прочитала она. – Никогда еще не встречала человека с таким именем.
– Теперь вот встретили, – сказал Клинг.
– Встретила, – просияла Анна.
* * *
Вернувшись в следственный отдел, Карелла и Клинг узнали от Энди Паркера, что из ФБР по телетайпу поступил ответ на сделанный в субботу запрос насчет отпечатков. ФБР не располагало никакими сведениями. Что означало: во-первых, убийца не имел криминального досье и, во-вторых, не служил в армии. Это также означало, что он не состоял на государственной службе, поскольку у государственных служащих, как правило, брали отпечатки пальцев. В понедельник к двенадцати часам дня сыщики 87-го участка поняли, что на сей раз им попался крепкий орешек.
Ружье, найденное на месте преступления, было шестизарядным помповым дробовиком калибра 0,12 со стволом в 3/4 дюйма. В патроннике имелась стреляная гильза, а в магазине – два целых патрона. Это были патроны марки «Ремингтон экспресс» с дробью номер два. Поделившись этой информацией с Кареллой, криминалисты из лаборатории сообщили ему серийный номер ружья. В понедельник, в десять минут первого, Карелла позвонил в городское отделение оружейной фирмы, назвал номер ружья и поинтересовался, где оно могло быть куплено. Сотрудник фирмы сказал, что должен поднять документы, и обещал перезвонить. Карелла продиктовал ему номер телефона следственного отдела 87-го участка и послал человека в соседнюю закусочную за сандвичем. Он доедал его со второй чашкой кофе, когда зазвонил телефон.
– Восемьдесят седьмой участок, Карелла.
– Говорит Фред Тиссен.
– Да, мистер Тиссен. Что-нибудь удалось выяснить?
– Вроде бы да. Назовите, пожалуйста, еще раз номер ружья. Я не хотел бы ошибиться.
– А-37426.
– А-37426, – повторил Тиссен. – Да, у меня тот же номер. Я проверил наши накладные за август, когда партия была отправлена в продажу. Поскольку сейчас мы высылаем партию 376, я вычислил, что партия 374 должна была пойти в августе.
– Так, так.
– Это ружье – кстати, модель 833-К – было отправлено вместе с однозарядным ружьем и двумя винтовками...
– Куда?
– И еще тогда же мы отправили нашу новую модель ружья двадцатого калибра, которая существует в двух видах – с чок-бором [6] и без него.
– Куда отправили, мистер Тиссен?
– В магазин спортивных товаров «Парамаунт».
– В Айсоле?
– Нет, в Ньюфилде. Это за рекой, в другом штате.
– Точный адрес есть?
– Да, Бартер, 1147.
– Большое спасибо, мистер Тиссен. Вы нам очень помогли.
– Неужели наше ружье использовали в преступных целях?
– Боюсь, что да.
– Мы были бы вам очень признательны, если бы сведения об этом не попали в прессу.
– Мы обычно никому не сообщаем такие сведения, мистер Тиссен.
– Спасибо вам.
– Это вам спасибо, – сказал Карелла. То, что ружье было куплено в Ньюфилде, означало, что убийца неплохо разбирался в правилах приобретения оружия. Несмотря на то, что во многих районах Соединенных Штатов охотники (а также убийцы) могли приобретать оружие относительно легко, в городе, где жили и работали Клинг с Кареллой, все было несколько иначе. Желающий купить оружие должен был сначала получить разрешение, которое не выдавалось:
1) лицам, не достигшим восемнадцати лет;
2) лицам, ранее судимым;
3) лицам, страдающим психическими заболеваниями, алкоголизмом и наркоманией, если соответствующие специалисты не признали их здоровыми;
4) лицам с физическими дефектами, которые препятствуют безопасному обращению с оружием;
5) лицам, уволенным из вооруженных сил за нарушения дисциплины.
Кроме того, требовались две фотографии, сделанные не ранее чем за месяц до подачи заявления, и отпечатки пальцев.
Закон был суров, но справедлив.
Однако в городе Ньюфилде, расположенном на другом берегу реки, можно было купить ружье или винтовку в любом магазине, торгующем оружием, и единственное, что требовалось, это деньги для оплаты. Если вы намеревались ввезти оружие в этот город, закон требовал в течение сорока восьми часов подать заявление в полицию, и до получения регистрационного удостоверения оружие находилось в полицейском участке по месту жительства владельца. Но если вы покупаете ружье в Ньюфилде, чтобы застрелить двух человек, то вряд ли вы станете действовать, как того требует закон.
Магазин спорттоваров «Парамаунт» находился в самом центре Ньюфилда, в деловом квартале, представлявшем собой треугольник, сторонами которого служили границы китайского города, железнодорожной товарной станции и итальянского квартала. Владельцем магазина был приятный человек с лунообразным лицом по имени Эйб Фельдман. Когда сыщики вошли в магазин, он как раз готовился выполнить заказ местной школьной команды по футболу – подбирал рубашки, щитки и шлемы. Прилавок был завален доспехами, столь необходимыми в этой воинственной игре.
Карелла и Клинг сообщили, кто они такие, и Фельдман сильно загрустил.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он. – Что-то случилось?
– Вы тут ни при чем, мистер Фельдман. Мы расследуем убийство...
– О Господи! – вздохнул Фельдман.
– ...и имеем основания полагать, что оружие куплено в вашем магазине. Мы хотели бы знать...
– О Господи! – повторил Фельдман.
– Не могли бы вы посмотреть по вашим квитанциям...
– Когда это было? – спросил Фельдман.
– Ружье поступило к вам после четвертого августа.
– Значит, август?
– Да.
– Я уже убрал все квитанции за август и сентябрь.
– Их трудно достать?
– Они в задней комнате, но там такой кавардак! Мне самому туда страшно входить.
– Но дело срочное...
– У меня сейчас самый разгар работы. Я подбираю форму для футбольной команды.
– Произошло убийство, – мягко напомнил Клинг.
– А это не убийство? – спросил Фельдман, показывая на гору футбольного обмундирования. – Ладно, пойдемте!
Задняя комната магазина Фельдмана была олицетворением беспорядка. Все углы забиты хоккейными клюшками, на крючках висели вперемежку коньки и боксерские перчатки, к стенам прислонены лыжи и шесты для прыжков, удочки спутанными ворохами лежали на длинных полках, коробки с шариками для пинг-понга соседствовали с упаковками охотничьих ножей. На всем лежал толстый слой пыли.
– Какой кошмар! – вздыхал Фельдман. – Когда я сюда захожу, у меня разыгрывается язва. Значит, август?
– Во всяком случае, не раньше.
– Август, август, – бормотал Фельдман. – Где у нас тут август?
Он взял коробку с блеснами, сдул с нее пыль и поставил на полку, где лежали эспандеры, достал другую коробку, сдул пыль и с нее, покачал головой, сказал: «Нет, это июль», – и взял еще одну коробку. «А тут что? – спросил он сам себя и тут же ответил: – Дробь», – положил коробку на груду хоккейных шайб, приподнял крышку большой коробки и сказал:
– Сентябрь! Может, начнете с сентября?
– Можно и так, – согласился Карелла.
– Куда бы ее поставить? – сказал Фельдман, озираясь по сторонам. Тут взгляд его упал на ящик с бейсбольными битами, и он водрузил коробку на него. Коробка оказалась доверху набитой квитанциями. Они полетели на пол, как только Фельдман снял крышку. – Здесь их тысяч десять, – сказал Фельдман.
– Ну уж! – улыбнулся Карелла.
– Пусть пять, но все равно много.
– Когда вы продаете ружье, вы записываете его номер? – спросил Клинг.
– А как же! – воскликнул Фельдман. – В полном соответствии с законами нашего штата.
– Это касается пистолетов, – поправил его Карелла. – А как насчет ружей?
– Ах, ружей! Нет, не записываю, – опечалившись, ответил Фельдман. – Но ведь я не обязан этого делать, так?