Удар молнии
— А ввязываться не захотел, потому и не оставил обратного адреса.
— В этом городе никто не хочет ни во что ввязываться.
— Все может быть, — сказал Карелла.
Но все они считали, что это дело рук Глухого.
* * *Врач, проводивший вскрытие в медицинском исследовательском центре, согласился с первоначальным диагнозом Блейни, но кое-что добавил: смерть наступила в результате не только перелома верхних шейных позвонков, но и перелома позвоночного столба, что характерно для тех случаев, когда повешение производится по приговору суда. Кроме того, он установил, что смерть наступила за восемь часов до того, как Дженеро с Кареллой вышли со стройки и обнаружили тело на фонарном столбе.
Говоря по телефону с Кареллой, врач из медицинского центра сказал, что, по его мнению, убийство произошло где-то в другом месте — девушку могли повесить, а могли просто переломать шейные позвонки и позвоночник, а потом перенести туда, где она была обнаружена. Собеседник Кареллы тщательно избегал слов «место преступления». С его точки зрения, на самом-то деле преступление было совершено не на этой пустынной улице с покинутыми домами и стройкой с ее ямами и кучами вырытой земли. Да, Карелла и сам так думал. Ни он, ни Дженеро, направляясь к ночному сторожу, не видели, чтобы кто-нибудь висел на столбе.
Адрес на студенческом удостоверении покойной тоже работал на версию, что девушка была убита в каком-то другом месте, и только потом тело перенесли на территорию Восемьдесят седьмого участка, которому всегда так везло. Девушка жила в многоквартирном доме, милях в четырех от границы участка, неподалеку от оживленного торгового центра. Костюмный Город — так издавна называли этот район, посреди которого теснились мастерские и салоны, торговавшие готовой одеждой, спрос на которую был во всей стране, да и во всем мире. Но к северу отсюда большие дома сносились, и на их месте росли роскошные особняки и дорогие рестораны, создававшие ту особую атмосферу, которую так любят люди из шоу-бизнеса, предпочитающие жить рядом с театрами.
Ни Карелла, ни Хейз, с которым он дежурил сегодня, — Дженеро повезло, он давал в суде показания по делу разносчика гамбургеров, у которого не было лицензии на торговлю, — не знали, насколько верна статистика торговли наркотиками на территории этого участка. Говорили, что в последнее время она процветает. У них и своих дел было по горло. Одно из них и привело их сегодня сюда. Это был один из тех ясных солнечных дней, которыми октябрь нередко одаривает жителей этого города. Оба были рады, что удалось вырваться с участка. В такие дни прямо-таки не устаешь влюбляться в этот город.
Убитой, как явствовало из студенческого билета, не было еще и 21 года, жила в одном из немногих сохранившихся в этом районе домов — в пятиэтажном здании из бурого кирпича, на котором отпечатались следы столетней копоти и угольной пыли. В одних пиджаках, с обнаженными головами Карелла и Хейз поднялись на крыльцо и позвонили управдому.
— Как тебе парик Мейера? — спросил Карелла.
— Что за парик? Брось разыгрывать.
— Так ты не видел его?
— Нет. У него что, парик завелся?
— Угу.
— Знаешь, зачем индейцу понадобилась шляпа? — спросил Хейз, и тут как раз открылась дверь.
На пороге стояла девица метров двух ростом. Им, по крайней мере, казалось, что в ней два метра. Обоим детективам пришлось задирать головы, а ведь ни тот, ни другой не были коротышками. Лет двадцать, решил Карелла, может, двадцать два. Стриженые каштановые волосы, блестящие карие глаза и тонко очерченное хищное лицо. На ней были джинсы и фирменная фуфайка Рэмсейского университета, а в руках полотняная сумка с надписью «Книги».
— Полиция, — представился Карелла и показал жетон. — Нам нужен управдом.
— Здесь нет никакого управдома, — сказала девушка.
— Но мы ему только что позвонили.
— Звонок к управдому есть, но это еще не значит, что есть и он сам, — ответила девушка, поворачиваясь к Хейзу.
Тому показалось, что она снисходительно прикидывала его рост. Слишком мал для нее. И слишком стар. А может, слишком глуп. Он едва заметно повел плечами.
— В этом доме вот уже год нет управдома, — объясняла девушка. И поскольку люди в этом городе больше всего обожают при любой возможности насолить полицейским, добавила: — Может, поэтому здесь и воруют почем зря.
— Это не наш участок, — словно оправдываясь, сказал Хейз.
— Так что же вы здесь делаете?
— Вы здесь живете, мисс? — спросил Карелла.
— Ну разумеется, я здесь живу. А, по-вашему, я разношу здесь бакалейные товары?
— Вы знаете девушку из этого дома, ее зовут Марсия Шаффер?
— Конечно. Слушайте, она живет в квартире три "а", может, прямо с ней и поговорите? А то я опаздываю на занятия.
— Когда вы видели ее в последний раз? — спросил Карелла.
— В четверг, в университете.
— В Рэмсейском университете? — уточнил Хейз, глядя на ее фуфайку.
— Вы на редкость проницательны.
— Вы вместе шли в университет?
— Снова в точку.
— Вы давно знаете ее? — спросил Карелла.
— С первого курса. Сейчас я на третьем. И она тоже.
— Она здесь родилась? Я имею в виду здесь, в городе?
— Нет, в Канзасе есть городок, называется Баффало Данг.
— А вы?
— Родилась и выросла здесь.
— Да, это и по выговору чувствуется.
— Чем я горжусь, между прочим.
— Что на ней было в прошлый четверг, когда вы видели ее?
— Спортивный костюм. А что? Мы с ней в одной легкоатлетической команде.
— В котором часу это было?
— В четыре у нас была тренировка. Да в чем дело-то?
— А после этого вы виделись?
— Мы вместе поехали домой на метро. Слушайте...
— А после этого четверга вы ее видели?
— Нет.
— А не видели, уходила она из дома в четверг вечером?
— Нет.
— Вы в какой квартире живете?
— Три "б", напротив Марсии.
— А она жила, вы говорите, в три "а"?
— Почему жила! Она и сейчас живет там?
— Вы никого не видели у дверей ее квартиры в тот четверг? Или, может, слышали, как стучат?
— Нет, — глаза у нее сузились. — Слушайте, к чему все эти вопросы?
Карелла набрал воздух в легкие.
— Марсия Шаффер мертва, — сказал он.
— Не говорите ерунды.
Оба детектива пристально посмотрели на нее.
— Да нет же, она жива, — сказала девушка.
Они по-прежнему не сводили с нее глаз.
— А вас как зовут, мисс? — спросил Карелла.
— Дженни Комптон, — ответила она и тут же добавила: — Но Марсия вовсе не мертва, это какая-то ошибка.
— Мисс Комптон, у нас есть все основания полагать, что мертва...
— Нет, — Дженни решительно покачала головой.
— Мисс Шаффер жила здесь? — спросил Хейз.
— Не жила, а живет. Третий этаж, квартира три "а". Она вовсе не мертва.
— У нас есть фотография.
— Она не жертва, — упрямо повторила Дженни.
— Это Марсия Шаффер? — Карелла показал ей глянцевую фотографию, которую увеличили в фотолаборатории. Зрелище не для слабонервных. Дженни отпрянула, словно ее ударили в лицо. — Это Марсия Шаффер? — повторил Карелла.
— Похожа, но Марсия жива, — сказала Дженни.
— А это тоже Марсия Шаффер? — спросил Карелла и показал Дженни студенческий билет.
— Да, это Марсия, но...
— Здесь есть адрес...
— Да Марсия живет здесь, именно живет, я знаю, что она вовсе не мертва.
— А откуда вы, собственно, это знаете, мисс Комптон? — спросил Хейз.
— Она не мертва, — повторяла Дженни.
— Мисс Комптон...
— Я видела ее в прошлый четверг днем, не может же она... ради всего святого...
— Ее убили в тот же четверг, позднее.
— Я не верю, не верю, что она мертва, — Дженни внезапно залилась слезами. — Проклятье, зачем вам понадобилось приходить сюда?
Она была двух метров ростом, эта девушка, у нее повадки и язык жительницы этого города, но сейчас похоже было, что ей в самую пору отправляться в детский сад: правой рукой она прикрывала зареванное лицо, а левой стиснула сумку для книг, стояла чуть скособочившись, все никак не могла подавить слезы. Детективы стояли, ничего не говоря, ощущая и смущение, и неловкость, и свою чрезмерную взрослость при виде этой девчушки, которая безудержно рыдает, не стесняясь их присутствия.