Смертельный блеск золота
Бренкс поблагодарил Нору и еще раз меня. Он сказал, что, по словам Бини, Сэм в одиночестве ужинал за стойкой. Владелец коттеджей и заправки видел, как Таггарт уехал около семи. Заправку он закрыл в девять, но Сэм к тому времени еще не вернулся.
– Мы найдем убийцу, – с полной уверенностью заявил Кен Бренкс. – Денька через два все узнаете из газет.
И он уехал, оставив Нору Гардино с застывшей на лице жалкой улыбкой.
– По... позаботишься о похоронах Сэма?
– Этим займутся власти округа.
– Нет!
– Милая, какое это имеет теперь значение для Сэма? Нора прикурила дрожащими руками сигарету.
– Я откладывала деньги к его возвращению. Он вернулся. Что мне делать с деньгами? Они больше ничего не значат.
– Что ты хочешь сделать? Купить участок земли на кладбище? Сделать гроб с бронзовыми ручками? Снять зал с плакальщицами?
– Я просто хочу, чтобы у него были роскошные похороны.
– Ладно. Сделаем, только тихо и спокойно, чтобы у Бренкса не возникло лишних вопросов. Накупим цветов и закажем самую длинную надпись на надгробии.
* * *Нас было шестеро в тот ветреный безоблачный день:
Шаджа, Нора, я, пастор и двое землекопов. Над головами летали клочья испанского мха, ветер вырывал изо рта пастора избитые слова и уносил их куда-то. Меня немного беспокоило, что наш букет ослепительно белых, как для невесты, роз, вызовет у кого-нибудь подозрение. Потом мы отвезли убитую горем Нору домой. С той ночи она здорово похудела.
Шаджа поспешила вернуться в магазин. Я налил Hope громадную порцию бренди и рассказал все, что знал. Ее оцепенение постепенно сменилось гневом.
– Это все, что ты знаешь? Что это значит? Господи, что же мы можем сделать?
– Сэм хотел, чтобы я ему помог, а потом из-за тебя он передумал и решил с ними договориться.
– Но я думала, мы сможем быстро найти этих людей здесь!
– Нет, предстоит большая работа.
– Какая?
– Могу тебе сказать только одно. Кое-что нам известно уже сейчас. Если взяться за дело с умом и если ты будешь меня слушаться, мы их найдем.
– Я хочу этого! – Пальцы правой руки Норы изогнулись, как когти.
– Попытаемся. Это все, что я могу тебе обещать. Не забывай, Нора, Сэм был крутым и ловким парнем. Но ты видела, чем все для него закончилось.
– Не надо. Но... с чего мы начнем?
– Сначала выясним, что он считал своим. Этим займусь я сам. Ты за это время должна подготовить Шаджу, чтобы она могла сама управляться в магазине.
Профессор Уорнер Б. Гиффорд оказался толстым и неряшливым молодым человеком. Битых два часа я объяснял ему, что мне нужно, а он только переспрашивал:
– Что?.. Что?..
Я заговорил громче, будто разговаривал с глухим. Очень тщательно описал золотую фигурку, и на лице профессора промелькнула обида за мой дилетантский язык. Он вышел из кабинета и вернулся с толстой книгой. Найдя нужную страницу, подвинул книгу мне и показал грязным пальцем на фотографию.
– Похожа?
– Очень, профессор.
Он начал скучно и очень подробно объяснять, а я, сперва думал, что он говорит на каком-то иностранном языке.
– Ничего не понимаю, – прервал я профессора.
Гиффорд обиделся и решил, что со мной следует объясняться на еще более примитивном уровне. Короче, нам обоим следовало пройти курс общения.
– Восемьсот лет назад. Ясно? Обожженная глина. Национальный музей в Мехико. Золота мало. Ясно? Испанцы его все забрали, переплавили в слитков и вывезли в Испанию. Индейские культуры постоянно находились в движении, симилировали, видоизменялись. Некоторые использовали золото. В церемониальных целях. Люди перерезали в горах вены. Ясно? У золота низкая температура плавления. Легко обрабатывается. Приятный цвет. Маски и прочее. Потом война и столкновение культур. Значение золота меняется. Его начали переплавлять, за ним охотились. Из-за него пытали и убивали. Из-за золота и серебра. Ясно?
– Значит, золота осталось мало?
– Только в музеях. Поздние находки, то, что не обнаружили раньше... Археологическая ценность ниже, чем может показаться. Начали делать из глины, вырезать из дерева-кости и так далее. Это – копии. Ясно?
– А заинтересовала бы музей та штука, которую я описал?
– Конечно. Очень. Но не с археологической точки зрения, а для обменов экспонатами. Для поддержания престижа.
– А что скажете о коллекции из двадцати восьми фигурок разных размеров? Все сделаны из золота, все из разных мест. Ацтеки, инки, часть из Вест-Индии.
Профессор пожал плечами.
– В древности люди делали фигурки для церемониальных целей из подручных материалов: слоновой и другой кости, дерева, глины, золота, серебра, железа, свинца. Боги, духи, демоны, фетиши разнообразных форм. От самых грубых и примитивных до очень изящных. Одно то, что они сделаны из золота, еще не превращает их в музейную коллекцию. Музеи могут собирать подобные экспонаты из разных мест:
Египет, Китай...
– Значит, такая коллекция скорее всего будет частной?
– Возможно. Но частные коллекции рано или поздно попадают в музеи. Там их сортируют профессионалы.
– Как вы думаете, такая коллекция стоила бы дорого?
– В деньгах? Да.
– Кто может знать, существует такая коллекция или нет, профессор?
Гиффорд опять начал что-то искать. После долгих поисков достал из низкого комода папки с перепиской, потом сунул их назад. Наконец он нашел нужное письмо и оторвал для меня адрес. «Галерея Борлика, Мэдисон авеню, 511, Нью-Йорк».
– Они могут знать, – объяснил Уорнер Б. Гиффорд. – Коллекционеры. Ищут антиквариат по всему свету. Занимаются бизнесом в международных масштабах.
Не успел я дойти до двери его кабинета, как он уже вернулся к работе.
«Мисс Эгнис» с радостью увезла меня отсюда, и скоро мы уже мчались домой сквозь холодную февральскую ночь.
Глава 6
Горе – неведомая буря. Оно превратило очаровательное и решительное лицо Норы Гардино в застывшую маску. Ее горе качалось в своих собственных приливах и отливах и поддерживало себя всем, что попадалось под руку. Мы с Шаджей Добрак совместными усилиями старались вернуть ей спокойствие.
Утром я должен был улетать в Нью-Йорк. Нора отвезла меня в майамский международный аэропорт на маленьком черном «санбиме». У нас было время, и мы зашли в ресторан на последнем этаже аэропортовского отеля.
– Я обязана быть более терпеливой, – начала Нора, – но просто...
– Торопиться некуда. Нора. Все делю в том, какая у тебя цель: избавиться от переживаний или на самом деле чего-то достичь.
– Я хочу...
– О'кей. Тогда будем действовать по-моему. Я долго и трудно учился быть терпеливым и расчетливым.
Объявили мой рейс. Нора спустилась со мной. У стойки она поцеловала меня, как сестра. На узком излученном горем лице темнели огромные глаза.
– Если ты не обманываешь меня, если мы действительно что-то предпримем, тогда о'кей, Трев. Будем действовать по-твоему.
В первый день марта Нью-Йорк встретил меня отвратительной погодой, смесью дождя, снега, сажи, грязи и ветра.
В 2.45 я подошел к узкой двери в галерею Борлика. Входя внутрь, спросил себя, похож ли я на человека, который часто посещает подобные места?
Когда я открыл дверь, раздался звон колокольчиков. Навстречу вышел бледный молодой человек в похоронном костюме. Он и разговаривал подобающе своему заду.
– Чем могу быть полезен? – тихо поинтересовался молодой человек. С первого взгляда он мгновенно оценил меня, и в тоне его голоса чувствовалось легкое превосходство и нетерпение.
– Не знаю. Кажется, вы торгуете старьем?
– Мы много чем торгуем, сэр. – Он назвал меня «сэром» с большим трудом. – Мы специализируемся на предметах, которые имеют антропологическую и археологическую ценность.
– А как насчет старинного золота?
Он нахмурился и спросил с таким видом, будто у него что-то болит.
– Вы говорите о старинных монетах, сэр?