Карнавал Флетча

– Что это за камень под нашей кроватью, – он показал ей маленькую каменную статуэтку, которую достал из-под кровати. – Это же жаба. Каменная жаба.
– Точно, – кивнула Лаура.
– Кто положил каменную жабу под нашу кровать?
– Должно быть, горничная оставила ее там.
– Горничная оставила каменную жабу под нашей кроватью?
– Положи ее на место, – предложила Лаура. – Наверное, для нее это важно.
 
ГЛАВА 4
– Отец здесь, – Лаура положила три ложки сахарного песка в свой стакан кашасы. – Я слышу его голос.
Из вежливости Флетч взял стакан кашасы с серебряного подноса, протянутого ему лакеем. Кашаса-бренди из сока сахарного тростника. В Бразилии принято предлагать гостям кашасу. Отказ считается дурным тоном. Флетч пробовал пить кашасу с избытком сахара, с недостатком, вообще без сахара. В каждом случае кашаса не лезла в горло.
Со стаканом кашасы в руке он последовал за Лаурой на террасу.
Теудомиру да Коста построил дом вопреки общепринятым канонам. Пройдя в холл, нужно было спуститься вниз, чтобы попасть в спальни или уютную семейную гостиную, а зал, где принимали гостей, с великолепными картинами и другими произведениями искусства, находился выше уровня улицы. Из зала, вознесшегося над авенидой Эпитасиу Пассуа, высокие двери вели на большую террасу, уставленную кадками с кустами, усыпанными зелеными, красными, желтыми цветами. С террасы открывался замечательный вид на лагуну Родригу ди Фрэйтас.
В тот вечер в зале приемов накрыли длинный стол на двенадцать персон. Хрустальные бокалы, серебряные приборы. Теудомиру неплохо зарабатывал, меняя доллары на крузейро и драгоценности. Флетч вложил свои деньги в его фирму.
На террасе Лаура и Отавью приветствовали друг друга объятиями, поцелуями и быстрой португальской, на бразильском диалекте, речью.
Отавью молча пожал руку Флетча.
– Boa noite, – Флетч улыбнулся.
– Отавью приехал на встречу с издателем, – пояснила Лаура. – Он остановился неподалеку, у Альфреду и Глории. Ты с ними встречался? Альфреду – чудесный человек, настоящий бразилец, жизнерадостный, щедрый. А Глория – великолепная женщина, умная, очаровательная, такая душевная.
– Они здесь?
Лаура оглядела террасу.
– Я их не вижу.
– Они готовятся к завтрашнему костюмированному балу, – сказал им Отавью. – Мне готовиться не надо. Поэты рождаются в маске.
– А твоя мать? – спросил Флетч Лауру, – Она не приехала из Байа?
– Моя мать, – вздохнула Лаура. – Орхидеи нельзя оставлять без присмотра ни на час.
– Они хуже детей, – согласился Отавью.
– Во всяком случае, хуже меня, – добавила Лаура. Теудомиру да Коста направился к ним. Высокий, лысый, лет шестидесяти.
– Флетчер, как хорошо, что вы вернулись. Как вам Байа?
Флетч улыбнулся и взял Лауру за руку.
– Я нашел там друзей.
– Но Кавальканти – мой друг, – Теу поцеловал Лауру в щеку. – И Лаура тоже.
– Мы все друзья, – вставил Отавью.
Тео взял из руки Флетча стакан с кашасой и поставил на поднос проходящего мимо лакея. Что-то сказал ему по-португальски.
– Я попросил его принести вам водку с апельсиновым соком и льдом. Пойдемте, я хочу познакомить вас с да Силва, – он увлек Флетча на другую сторону террасы. – Лаура с вами или с отцом?
– Со мной.
– О! Вы счастливчик.
Потом Теу представил Флетча еще одному шестидесятилетнему джентльмену, Алойзью да Силва.
– Вы должны зайти ко мне в контору, – тут же затараторил да Силва. – У меня новый компьютер. Самый современный. Из вашей страны.
– Меня очень интересуют компьютеры.
– Отлично. Я хочу услышать ваше мнение о моем приобретении.
Лакей принес Флетчу водку с апельсиновым соком и льдом.
– Кстати, вы, наверное, заметили, как растет мой новый дом. Вы давно в Рио?
– Приехал три недели назад, но на две уезжал в Байа и вернулся лишь поза-позавчера.
– Тогда, наверное, вы не обратили внимания на мой новый дом.
– Рио все время в движении.
– Да, разумеется. Он строится в центре. Около авениды Рио Бранку.
– Я видел, что там строят большое здание. Очень большое.
– Очень большое, – кивнул да Силва. – Вы должны поехать туда со мной. Вам будет интересно.
– С удовольствием.
– Просто удивительно, какие чудеса творят компьютеры в строительном деле.
Появилась Марилия Динис со стаканом кашасы. Поцеловала в щеку и Алойзью, и Флетча.
– Все хорошо, Алойзью?
– Конечно.
– Богатеем?
– Разумеется.
Марилия так и осталась для Флетча загадкой. Мало того, что она, должно быть, единственная в Рио, никогда не загорала. Она видела людей в ином свете.
– Марилия, после того как мы оставили вас, с нами кое-что случилось.
– В Рио всегда что-то случается, – она пригубила кашасу, – Послушайте. Теу приобрел новые картины. Обещал показать их нам после обеда.
– Отавью, может быть, вы поможете мне разобраться в одном деле?
– Каком же?
Флетч и Отавью стояли на террасе и смотрели на лагуну, залитую лунным светом. Отавью пил шотландское виски с содовой.
В Бразилии обращались по именам даже к выдающимся ученым и поэтам.
– Вам ничего не говорит имя Идалина Баррету?
– Нет.
– Может, она славится своими причудами?
– Слышу о ней в первый раз.
Лаура невдалеке беседовала с четой Вияна.
– Я думаю, может, это какое-то мошенничество. Обман.
– А, обман. В Бразилии всякое бывает.
– Сегодня днем к нам с Лаурой подошла старая женщина, по виду колдунья, в длинном белом платье. Она назвалась Идалина Баррету.
Снизу на террасу доносился бой барабанов.
– И что?
– Она заявила, что я – ее муж.
Отавью повернул голову, чтобы взглянуть на Флетча.
– Ее покойный муж. Жаниу Баррету. Моряк. Отец ее детей.
– Но...
– Этого Жаниу убили, когда он был молодым, в моем возрасте, сорок семь лет назад.
– Так.
– Вы меня слушаете?
– Разумеется.
– Она потребовала, чтобы я сказал ей, кто меня убил.
Отавью еще несколько секунд смотрел на Флетча, а затем отвел взгляд.
– Помогите мне понять, что все это значит.
Отавью отпил виски.
– А чего тут понимать?
За длинным обеденным столом разговор шел в основном о бразильской кухне, со свойственными ей высококалорийными блюдами, об огромном количестве сахара, поглощаемого бразильцами с кофе, с кашасой, которая и так достаточно сладкая, о способах приготовления ватапы, которую им подали на обед, о безалкогольном напитке карана, придающем силы. Индейцы утверждали, что карана прочищает кровеносные сосуды, идущие к сердцу и от него. Флетч по себе знал, что карана снимает усталость. Внесла свою лепту и Лаура: «Бананы тоже очень полезны. В бананах много калия».
Потом Марилия спросила о картинах, купленных Теу.
– Я покажу их вам после обеда. Может, сначала Лаура нам сыграет.
– Пожалуйста, – попросила сеньора Вияна.
– Хорошо.
– А потом посмотрим картины, – добавил Теу.
– Вы были в Музее современного искусства? – спросил Флетча Алойзью да Силва.
– Да.
– Вам, наверное, понравилось здание.
– Очень понравилось. Великолепное здание. И я там отлично поел, – сидящие за столом замолчали. – Только картин вот маловато.
– О да, – согласилась Марилия,
– Я-то говорю о самом здании, – гнул свое Алойзью.
– Случился пожар... – начал Теу.
– И все картины сгорели, – добавила сеньора Вияна. – Очень печально.
– Не все, – поправил ее муж. – Несколько осталось. Алойзью смотрел в тарелку.
– Я думал, вас заинтересует здание.
– Картины в музее сгорели, – повторил Флетч. – Это еще один случай queima de arguivo?
Над столом повисла гробовая тишина.
– Я думаю, это хорошо, – в полном молчании продолжил Флетч, – когда художники каждого поколения уничтожают прошлое, чтобы начать все сначала. Я думаю, иначе они просто не могут.
Прошло немало времени, прежде чем возобновился и набрал силу общий разговор.