Спящая красавица

Через некоторое время она подняла лицо. Оно было спокойно, словно маска.
— Извините, я не знала, что вы здесь.
— Не стоит расстраиваться.
— Нет, стоит! Том за мной не приедет... У него женщина. Она и сняла трубку.
— А что родственники, у которых вы гостите?
— Ничего.
Она оглядывалась по сторонам с таким видом, словно вся ее жизнь сузилась до размеров этой комнаты.
— Вы говорили, что у вас есть семья. Что они занимаются нефтяным бизнесом.
— Вы меня не так поняли. И мне надоело быть в роли допрашиваемой, вы уж меня извините. — Ее настроение колебалось, словно маятник, превращая ее то в жертву, то в агрессора. — Вы, я вижу, смертельно боитесь оказаться связанным со мной.
— Напротив. Если хотите, можете остаться здесь на ночь.
— С вами?
— Можете лечь в спальне. Диван раскладывается.
— Сколько мне это будет стоить?
— Ничего.
— Я выгляжу легкой добычей?
Она встала, сбросив с плеч мой плащ. Это был бунтарский жест. В то же время она демонстрировала мне свою фигуру. Высокая грудь. Узкая талия. Полные бедра. На белой рубашке пятна — следы от птицы. На ковре песок с ее изящных ступней.
Я взглянул на себя со стороны. Преуспевающий пожилой мужчина. Что и говорить, если бы она была старухой или уродиной, я вряд ли предложил ей переночевать. Но несмотря на гнев и страх, была в ней странная мрачная красота.
— Мне от вас ничего не надо, — сказал я и спросил сам себя, говорю ли я правду.
— Так не бывает. Люди всегда чего-то хотят. Не пытайтесь меня одурачить. Зря я вообще сюда пришла. — Она озиралась, как ребенок. — Мне здесь не нравится.
— Вас никто не удерживает, миссис Рассо.
Она внезапно разрыдалась. Слезы текли по лицу, оставляя блестящие дорожки. Движимый то ли состраданием, то ли вожделением, я дотронулся до ее плеч. Она отпрянула. Ее сотрясала дрожь.
— Сядьте, — сказал я. — Вас никто не обидит и не сделает вам больно.
Она мне не поверила. Я понял, что она уже была тяжело ранена без шансов на поправку — все равно как та самая птица. Она тронула пальцами свое заплаканное лицо.
— Где у вас можно умыться?
Я показал ей дверь в ванную. Она вошла и подчеркнуто громко щелкнула задвижкой. Она там пробыла довольно долго. Когда же она вышла, то смотрела веселей, и в ее движениях было больше уверенности. Она напоминала алкоголика, который успел тайно приложиться к бутылке.
— Ну ладно, — сказала она. — Я пойду.
— У вас есть деньги?
— Там они мне не понадобятся.
— Как вас прикажете понимать?
Вопрос прозвучал слишком резко, и реакция последовала тоже резкая.
— Вы хотите, чтобы я заплатила вам за машину? И за то, что я вдыхаю ваш драгоценный воздух?
Она решила тем самым поставить в наших отношениях точку. Она распахнула входную дверь и вышла. Я хотел было ее догнать, но дошел лишь до почтового ящика. Я вернулся к себе, сел за стол и стал разбирать почту, накопившуюся за ту неделю, что меня не было дома.
В основном это были счета. И еще чек на триста долларов от человека, сына которого я отыскал в компании пяти подростков в пустой квартире в Иста-Висла. Предвкушая этот гонорар, я и съездил в Мацатлан. Было и письмо, аккуратно выведенное печатными буквами, от заключенного тюрьмы строгого режима в центральной Калифорнии. Он утверждал, что невиновен, и хотел, чтобы я доказал это властям. Была там еще приписка:
«Даже если я и виновен, почему бы им не отпустить меня с Богом. Теперь я старик и мухи не обижу. Так что они вполне могли бы выпустить меня».
В моей голове вдруг сложилась цепочка ассоциаций, из-за чего я вскочил, чуть было не опрокинув стул, и бросился в ванную. Дверь аптечки была приоткрыта. Там у меня хранился флакон с нембуталом со времен, когда меня вдруг одолела бессонница. Потом я снова научился спать. Флакон исчез.
 
Глава 4
Я вышел на пустую улицу минут через десять — двенадцать после ее ухода. Я сел в машину и объехал квартал. Пешеходов не было. Не было и Лорел Рассо.
Доехав до Уилтшира, я понял, что попусту трачу время. Я вернулся к себе и отыскал в справочнике Томаса Рассо. Жил он на границе с Вествудом, в трех — четырех милях от меня. Я записал его адрес и телефон.
Я набрал номер. Двенадцать гудков, мерных и гулких, словно зов смерти. Потом трубку сняли.
— Говорит Том Рассо.
— Это Лу Арчер. Вы меня не знаете. Я насчет вашей жены.
— Лорел? С ней что-то случилось?
— Пока нет. Но она меня беспокоит. Она забрала у меня снотворное...
— Вы ее кавалер? — спросил он с подозрением.
— Нет, это вы ее кавалер.
— Что она делала в вашей квартире?
— Хотела позвонить вам. Когда вы послали ее подальше, она ушла, захватив таблетки.
— Какие?
— Нембутал.
— Сколько?
— Штук тридцать пять. Достаточно, чтобы покончить с собой.
— Знаю, — сказал Рассо. — Я фармацевт.
— Она может их принять?
— Не знаю, — сказал он, и в его голосе прошелестел страх.
— Она до этого не пробовала покончить с собой?
— Я не знаю, с кем говорю. — Это означало, что да, пробовала. — Вы что, из полиции?
— Я частный детектив.
— Вас наняли ее родители?
— Никто меня не нанимал. Я случайно встретил вашу жену в Пасифик-Пойнте. Ее очень расстроила авария, и она попросила меня отвезти ее в Лос-Анджелес. Когда вы послали ее...
— Прошу вас, не надо так говорить. Я ее не посылал. Я просто сказал, что готов возобновить наши отношения при условии, что она сильно изменит свой подход... Стоит ли латать дырки с тем, чтобы потом все опять поехало... Наш последний разрыв чуть было не убил меня.
— А ее?
— Ей наплевать, что я... Слушайте, я рассказываю вам семейные тайны...
— Расскажите больше. К кому еще она могла бы поехать — или позвонить?
— Надо подумать, а времени у меня в обрез. У меня вечерняя смена в аптеке, и мне надо уже ехать...
— Где аптека?
— В Вествуде. «Сейвмор»...
— Я подъеду туда. А вы не могли бы составить список имен и адресов?
Рассо обещал сделать это.
Я ехал по Уилтширу в правом крайнем ряду, выглядывая Лорел среди пешеходов. Я поставил машину у аптеки и вошел в нее через турникет. Лампы дневного света придавали ей сходство с космической станцией.
С десяток молодых парней и девушек бродили среди полок. У ребят были прически в стиле Иоанна Крестителя, девушки были одеты как уистлеровская Мать. В задней части аптеки была стеклянная будочка фармацевта. Человек в ней по жизненному пути отшагал расстояние среднее между мной и юными клиентами аптеки.
В его черных волосах мелькала седина. Белоснежный халат создавал впечатление, что голова лишена туловища и свободно плавает в флюоресцентном освещении. Кожа была натянута так туго, что под ней очерчивался череп, словно голова античной бронзовой статуи в чехле.
— Мистер Рассо?
Он резко поднял голову, потом подошел к проходу между стеклянной перегородкой и кассой.
— Чем могу быть полезен?
— Я Арчер. Вам жена не звонила?
— Пока нет. Я позвонил в Голливудскую больницу скорой помощи и в другие клиники — на всякий случай.
— Думаете, она может наложить на себя руки?
— Она поговаривала об этом — в прошлом. Лорел никогда не отличалась жизнерадостностью.
— Она сказала, что, когда звонила вам, трубку взяла женщина.
Он посмотрел на меня печальными карими глазами — так смотрит на хозяина верный пес:
— Это приходящая уборщица.
— Приходящая по вечерам?
— Собственно, это моя кузина. Она задержалась, чтобы сделать мне ужин. Мне надоела ресторанная кухня.
— Давно вы не живете с Лорел?
— На этот раз пару недель. Но мы не в разводе, по крайней мере официально.
— Где она жила эти две недели?
— В основном у друзей. А также в Пасифик-Пойнте у отца с матерью и у бабки.
— Вы составили список?
— Да. — Он вручил мне листок, и наши взгляды снова пересеклись. Его глаза сузились и сделались жестче. — Вы действительно хотите этим заняться?