Леди из Миссалонги

Такую же надежду питала и Друсилла, однако вслух она сказала отважно:
— По крайней мере, уж это — то нельзя назвать тайным непослушанием!
Тем временем Мисси, выйдя из главных ворот, повернула налево, а не направо — туда, где Гордон Роуд сходила на нет, превращаясь в две еле различимые колеи от колес, уходившие, петляя, в самую гущу буша. Никто не шел следом за ней; оглянувшись, Мисси посмотрела на приземистую неказистость Миссалонги: входная дверь была плотно закрыта.
Стоял спокойный ясный день, и было очень тепло даже под сенью деревьев. Наверху, у края обрыва, буш был редким, так как почва была скудной, а тому, что умудрялось-таки там расти, приходилось изо всех сил цепляться за тонкий слой земли поверх песчаника. Поэтому эвкалипты и ангофоры были приземистыми, а подлесок редким. Весна пришла уже и сюда; даже высоко в Голубых Горах она наступала рано, и двух-трех теплых дней было достаточно, чтобы первые пушистые желтые шарики появились на ветках.
Справа от нее простиралась долина, видневшаяся сквозь деревья. А где же дом Джона Смита, если он вообще существует? Визит, нанесенный матерью тетушке Аурелии в субботу утром, не принес низких новых сведений о Джоне Смите кроме дикого слуха о том, будто он подрядил строительную фирму из Сиднея построить ему у подножия скал огромный особняк из песчаника, добывать который собирались на месте. Но подтверждений этому пока видно не было, ибо Миссалонги как раз находился на том месте, через которое неминуемо должны были бы проезжать строители. Кроме того, у тетушки Аурелии были, по-видимому, более серьезные заботы, чем Джон Смит; похоже, что в верхних эшелонах Байрон Ботл Компани были сильно встревожены из-за весьма странного движения акций.
Мисси не ожидала встретить Джона Смита наверху, так как было воскресенье, поэтому она решила выяснить, идя по следам колес, где начинался спуск в долину. Наконец она наткнулась на место, глядя, откуда могла понять, как устроен спуск: когда-то гигантский оползень разбросал валуны и каменные обломки сверху до самого дна обрыва, образовав подобие ската, сильно уменьшившего первоначальную крутизну пропасти. Стоя в самом начале дороги, наверху, она видела лишь ее фрагменты, зигзагами петляющие по склону; рискованный спуск, несомненно, но все же возможный, если иметь такую повозку, как у Джона Смита.
Она не решилась, однако, предпринять спуск, и не из боязни упасть, а из боязни угодить прямо в логово Джона Смита. Тогда она решила идти через заросли, верхом обрыва, по узенькой тропинке, протоптанной, вероятно, животными, спускавшимися к водопою. И действительно, через некоторое время послышался шум воды, постепенно заглушавший заунывный и усталый шепот эвкалиптов, всегда ясно различимый в тихие дни. Шум воды становился все громче и громче, пока не превратился в оглушающий рев; но когда она подошла к реке, источник шума все еще оставался загадкой, потому что хоть река и была довольно широка и глубока, однако течение ее вдоль поросших мхом берегов оставалось спокойным. И все же откуда-то доносился этот рев несущейся воды.
Повернув вправо, она пошла вдоль реки, наконец-то наяву испытывая очарование своих снов и мечтаний. Солнце, отражавшееся от поверхности воды, искрилось тысячами тысяч бликов; папоротники роняли мельчайшие капельки воды, стрекозы с радужно-слюдяными крылышками зависали над рекой, и великолепные попугаи без конца перелетали с деревьев одного берега на деревья другого.
Внезапно река исчезла. Она просто упала в никуда, оборвавшись гладким изогнутым краем. Мисси ахнула, быстро отпрянув назад; теперь стало ясно, откуда шел рев. Она находилась в самой голове долины, и пересекающий ее поток втекал в долину единственно возможным путем: падая вниз, вниз, вниз. Осторожно пробираясь вдоль края обрыва добрую четверть мили, она вышла к месту, где огромная каменная глыба выдавалась далеко вперед над обрывом. И там, на самом краю этой глыбы, она села и стала смотреть, свесив ноги в пустоту, на низвергавшуюся ревущую ленту водопада. Нижний конец водопада ей разглядеть не удалось, она видела только красивое беспорядочное падение его спутанных струй в воздухе, наполненном ветром, радугу напротив мшистой заплатки на скале, и чувствовала его прохладный влажный воздух — будто крик о помощи.
Несколько часов пролетело так же быстро, как падающая вода. Солнце покинуло этот край долины. Ей стало холодно; пора было двигаться домой в Миссалонги.
И вот в том месте, где ее путь пересекал дорогу, ведущую в долину Джона Смита, Мисси повстречала Джона Смита собственной персоной. Он ехал в своей повозке, двигаясь со стороны Байрона, и она с удивлением увидела, что повозка нагружена всяческими инструментами, ящиками, мешками и какими-то механизмами. Значит, где-то по воскресеньям работает магазин!
Завидев ее, он сразу же остановился и спрыгнул на землю, широко улыбаясь:
— Хелло! — сказал он. — Ну как, лучше себя чувствуешь?
— Да, благодарю.
— Я рад, что вот так на тебя наткнулся, а то я уже стал было сомневаться, не покинула ли ты этот мир. Матушка твоя заверила меня, что все в порядке, когда я заходил, но так и не позволила мне самому в этом убедиться.
— Так вы заходили проведать меня?
— Да, в прошлый вторник.
— Ах, благодарю вас! — воскликнула Мисси с жаром.
Смит приподнял брови, но не стал подшучивать над ней. Вместо этого он оставил свой экипаж стоять на месте и пошел рядом с ней в сторону Миссалонги.
— Я так понимаю, что ничего серьезного с тобой не случилось? — спросил он спустя несколько минут, в течение которых они просто молча шагали рядом.
— Я не знаю, — ответила Мисси, чувствуя эманации жалости и симпатии, исходящие от его сильного и здорового существа. — Мне нужно снова к доктору в Сидней, и довольно срочно. К сердечному специалисту, я думаю.
Зачем она это так произнесла?
— А-а, — он не знал, что еще сказать. Чтобы изменять тему, Мисси спросила:
— А где конкретно находится ваш дом, мистер Смит?
— Ну, если идти дальше в том направлении, откуда ты только что появилась, — там будет водопад, — в тоне его не было никакого намека на скрытность либо из-за ее болезненного состояния, либо Мисси просто выглядела настолько безобидной, что он сразу решил относиться к ней по-дружески. — У подножия водопада стоит старая хижина, в которой раньше жили лесорубы, вот там я пока и обитаю. Но уже начинаю строить себе дом чуть ближе к самому водопаду — из блоков песчаника, который разрабатываю прямо на месте. Я только что ездил в Сидней забрать мотор, который будет приводить в движение большую пилу. Так дело будет идти гораздо быстрее и лучше, к тому же этой пилой и бревна можно пилить.
Она закрыла глаза и непроизвольно глубоко вздохнула:
— Как я вам завидую!
Он с любопытством посмотрел на нее сверху вниз:
— Странно слышать от женщины такие вещи.
Мисси открыла глаза:
— Вы так считаете?
— Обычно женщины не любят, когда их отрывают от магазинов, домашнего хозяйства и от других женщин, — тон его был жестким.
— Вероятно, по большому счету вы правы, — задумчиво ответила Мисси, — но в этом смысле женщиной меня назвать трудно, поэтому я и завидую вам. Покой, свобода, уединение — я мечтаю об этом!
Вдали показались конец дороги и крыша Миссалонги из рифленых железных листов, изрядно линялого красного цвета.
— Вы всегда ездите за покупками в Сидней? — спросила она, чтобы что-нибудь сказать, и тут же отчитала себя за глупый вопрос; разве она встретила его не в магазине дядюшки Максвелла?
— Езжу, когда есть возможность, — ответил он, по-видимому, не связывая Мисси с лавкой Максвелла, — но, когда забираешься с грузом на гору, это довольно длинная история, а у меня всего одна смена лошадей. И все же я предпочитаю делать покупки там, нежели в Байроне, — нигде я не встречал столько народу, способного совать нос в чужие дела.
Мисси рассмеялась:
— Не судите их слишком строго, мистер Смит. Вы не просто для них нечто новое, но вы к тому же обокрали их, лишив того, что они всегда считали своей исключительной собственностью, даже если она и не нужна была им.