Капитан Кук. История географических открытий...

В отчетах того времени описывается, насколько велики были некоторые из этих военных лодок: на них помещались гребцы и воины числом до двух сотен, и это представляется весьма правдоподобным. В любом случае зрелище было впечатляющее, когда сотни лодок и тысячи воинов выстраивались на военный смотр.
Кук из осторожности не стал ждать начала военных действий. На этот раз отъезд был особенно болезненным, потому что Кук сказал им печально, что никогда не вернется на Таити. На самом деле он вернулся через три года.
С Таити они пошли на Хуахине и Раиатеа в архипелаге островов Общества, известные им почти как Таити. Там они запаслись провиантом, и там же изнывающий от тоски по дому Одидди вернулся к своей семье. Оттуда они поплыли на запад, к островам Дружбы. Прошли мимо острова, которому они дали название острова Палмерстона, кораллового атолла из архипелага Кука. Несколько дней спустя они подошли к более крупному острову, где были встречены градом стрел и камней, и не смогли сойти на землю. Остров Савидж (Дикий) — так назвал его Кук, и за дело, потому что если бы он быстро не перешел с одного борта на другой, то был бы пронзен стрелой. Потомки метателей камней, кстати, утверждают, что их предки были убиты, а народ Ниуэ — первоначальное название острова, которое он носит и в наши дни, — на самом деле был достаточно дружелюбен.
Кук отправился к островам Дружбы, население которых, как оказалось, столь же дружелюбно, как и жители Таити. Когда он вернулся в эти места три года спустя, то провел не менее трех месяцев, праздно курсируя между этими островами, по всей видимости не находя сил покинуть их. Но в данном случае он не задержался. Уже настал конец июня, он хотел обогнуть мыс Горн в ноябре, а перед этим решил поискать группу островов между островами Дружбы и Австралийским побережьем, о существовании которых заявляли и Кирос, и Бугенвиль. От островов Дружбы — Тонга — Кук направил «Резольюшен» на запад с небольшим отклонением к северу и прошел мимо островов Фиджи, которые лежали чуть севернее его маршрута. Первый остров из Больших Киклад — так назвал этот архипелаг Бугенвиль — остров под названием Маэво, показался 17 июля. И начиная с этого момента Кук находился в лабиринте из островов — всего их здесь было около восьмидесяти: архипелаг Большие Киклады растянулся на пятьсот миль — огромное поле для приложения картографического таланта Кука.
Оказалось, что на Больших Кикладах встретились две расы, две культуры — полинезийцы и более темнокожие негроидные меланезийцы. Они заметно отличались темпераментами: бескомпромиссная враждебность к чужестранцам, по-видимому, была чертой характера только меланезийцев. Когда Кук совершил высадку на двух преимущественно меланезийских островах, Малекула и Эрроманга, он был встречен с холодной враждебностью, которая на Эрроманге превратилась в горячую, когда туземцы попытались завладеть лодками с «Резольюшен». В воздух полетели камни, туземцы пустили в ход копья и стрелы; матросы с «Резольюшен» были вынуждены прибегнуть к мушкетам, чтобы спасти свою жизнь. Несколько туземцев были убиты, многие ранены; два английских моряка также получили ранения.
В этом Кук винил только себя: «Мы вошли в их порты и попытались высадиться на сушу самым мирным образом. Если бы это удалось — все хорошо, если нет — мы бы все равно высадились на берег и защищались, благодаря превосходству нашего оружия. Как иначе могут они рассматривать нас, кроме как захватчиков их страны?» Эта тема не раз встречается в дневниках Кука. В отличие от подавляющего большинства своих соотечественников — и европейцев вообще — он очень хорошо осознавал и чувствовал то, что они силой вторгались в жизнь народа, который был совершенно счастлив до их появления, силой брали то, что по праву принадлежало другим, и что с течением времени пришествие белого человека может нанести вред и принести разрушение этим народам Океании. Подобная мысль по-настоящему пугала Кука: парадоксально, или это только так кажется, но, когда дело доходило до быстрого присоединения новых территорий к владениям короны, не было никого среди первооткрывателей, кто мог сравниться с Куком. Но на самом деле нет никакого парадокса, всего лишь извечная борьба между долгом и совестью.
Полинезийская часть Больших Киклад встретила Кука совсем иначе. Он отчаянно нуждался в воде и дровах и попытал счастья на самом южном из больших островов группы — Танна, на котором находился действующий вулкан. Он был заселен полинезийцами, и хотя первоначальный прием был холодным, в конце концов завязались дружеские отношения, несмотря на то что один из туземцев был убит часовым без явных причин.
Туземцы острова Танна стремились к торговле, и Кук сумел, к своему удовольствию, пополнить запасы свежего мяса. Когда Кук после этой самой приятной стоянки в Океании покинул остров, по дружелюбию он приравнивал их к таитянам и туземцам островов Дружбы; он должен был записать два наблюдения: он считал Танну самым плодородным островом в Тихом океане, что приписывал вулканическому пеплу, регулярно выпадающему на остров, и, кроме того, он назвал его самым красивым местом, которое он когда-либо видел. Такое замечание из уст Кука, убежденного «таитянина», действительно большой комплимент.
Кук направился на север, чтобы совершить еще один обход Больших Киклад и закончить их нанесение на карту, затем повернул на юг в сторону Новой Зеландии. По мнению Кука, Бугенвиль, французский первопроходец, едва коснулся этой группы островов, в то время как он, Кук, посетил все крупные и многие мелкие острова и провел доскональную топографическую съемку и все нанес на карту, не забывая раздавать новые имена, когда проплывал мимо. Соответственно Кук полагал, что имеет на это больше прав, чем Бугенвиль, и дал всему архипелагу название Новые Гебриды и присоединил его к владениям короля. До сих пор этот архипелаг преимущественно английский — часть англофранцузского совместного владения.
Они шли на юг до 3 сентября, когда увидели гористый остров, выросший прямо перед ними из моря. На севере был виден ряд опасных рифов и отмелей, поэтому Кук направился вверх, вдоль восточного берега, пока не нашел подходящую якорную стоянку. Туземцы этих островов — незнакомая Куку раса — оказались очень гостеприимными, и «Резольюшен» простоял там около недели. На земле, где Кук нашел очень похожих на австралийцев обитателей — дружелюбный и очень смешливый народ, процветало интенсивное земледелие.
Во время этой стоянки Кук взобрался на гору и обнаружил, что этот остров, имеющий форму спины кита, был около тридцати пяти миль в ширину. Когда они снова пустились в плавание, то были удивлены его протяженностью с юга на север — примерно двести пятьдесят миль. Кук сообразил, что, если не считать Новой Зеландии, это, должно быть, самый большой остров в Океании, и, как обычно, он был прав. Проигнорировав его местное название Балад, Кук заменил его Новой Каледонией.
10 октября они наткнулись на маленький, необитаемый, но плодородный остров, который Кук назвал Норфолк. Они остановились на нем ровно настолько, чтобы успеть присоединить его к владениям британского короля, а затем направились дальше, вдоль западного побережья Северного острова в залив Королевы Шарлотты, куда и прибыли 18 октября.
В заливе они провели три недели, запасаясь водой и дровами и приводя «Резольюшен» в наилучшее состояние перед следующим длинным этапом путешествия — вокруг мыса Горн в Кейптаун, раньше которого они не смогут нигде запастись провиантом. По стволам деревьев, распиленных пилой, Кук понял, что здесь побывал еще какой-то корабль. Послания, которое он оставил для Фюрно, не было на месте. Используя язык графических представлений, Кук смог узнать от маори приблизительную дату отплытия «Эдвенчура».
Кук заметил, что маори изменились с тех пор, как он в последний раз был здесь, почти год тому назад. Тогда они были дружелюбны, общительны; теперь же были сдержанны, застенчивы, осторожны. И только когда Кук доплыл до Кейптауна и получил письмо, оставленное для него Фюрно, и узнал о случае каннибализма, он понял, что маори из залива Королевы Шарлотты имели причины для опасений.