Путешествие «Лунной тени»
– При виде подобных машин я порой сомневаюсь в умственных способностях наших начальников, – признался Эйнзель, служивший придворным волшебником Варсоврана.
– А когда я их вижу, то всегда сомневаюсь в умственных способностях наших начальников, – ответил Сайфер.
Мужчины были облачены в тусклые доспехи, и только цветной плюмаж, закрепленный на задней части шлемов, указывал на их знатное положение. В конце концов, на поле боя нет смысла привлекать внимание к своей персоне: именно офицеры и дворяне являлись первоочередной целью стрелков-снайперов. Доспехи Эйнзеля плохо подходили к его фигуре, так как волшебник был ниже и субтильнее большинства воинов. Сложением он напоминал ребенка, напялившего отцовское военное облачение, но никто не решился бы высказать такое мнение вслух. Сегодня он впервые присутствовал на поле боя, что само по себе говорило, насколько тяжелая складывалась ситуация. А Сайфер в равной мере заботился о своей безопасности и о том, чтобы ясно показать окружающим свое положение. Его лицо закрывала ткань темно-малинового цвета, так что виднелись лишь глаза.
Осадные башни достаточно приблизились к стенам Ларментеля, чтобы перекидывать мостики. И тут вдруг на стенах появилась изящная конструкция из жердей и веревок, немного похожая на голову и плечи гигантской болотной птицы. Она поднималась на огромном бревне, один из концов был украшен стилизованными орлиными когтями. Горизонтально расположенное бревно, на которое опиралась конструкция, чуть опустилось и прочно встало между стеной и одной из осадных башен. Затем появились еще две такие же «птицы» и остановили продвижение других башен.
– Вероятно, проблема в том, что почтенная профессия прикладного инженерного дела была изобретена именно в университете Ларментеля, – хмыкнул Сайфер.
– О, университет Ларментеля! Я получил там степень по созданию эфирных форм, – вздохнул Эйнзель, мысли которого уносились прочь от картины боевых действий. – Вот уж поистине прекрасное место!
В Ларментеле находился один из пяти университетов Тореи, но, помимо обычных мрачных залов и бесконечного числа беспорядочно разбросанных зданий колледжей, там находилась необычная композиция из высоких изящных башенок, на разных уровнях соединенных между собой подвесными мостиками и переходами.
– Отсюда видны его башни, – сказал Сайфер. – Кто бы мог подумать, что они смертоноснее, чем все копья армии?
– А ты знаешь, что эти башни символизируют превосходство ученого знания над повседневной жизнью? – спросил Эйнзель. – Там учились многие знаменитейшие ученые Тореи. Университет защищен едиными укреплениями с королевским дворцом, – видишь ту громаду куполов, балконов, взметнувшихся в небо арок и шпилей? Часть дворца отделена от королевских покоев и открыта для посещения горожан, так что каждый может прикоснуться к истинному величию и блеску, воображая себя королем или королевой и взирая сверху на раскинувшийся у подножия цитадели город.
– Прекрасные башни, но все же смертоносные, – повторил Сайфер.
– Это так. И хотя они не скрывают оружия, но даже не являются оборонительными сооружениями.
– Конечно. Инженеры, которые проходят там обучение, намного превосходят наших.
Словно в подтверждение его слов появилась огромная голова дракона на длинной зеленой шее, очередной вращающийся кран. Из пасти «дракона» вырывался дым. Сооружение двигалось в сторону средней осадной башни, а когда достигло, из дыма вырвалась вспышка пламени, ударившая прямо в заднюю, не защищенную ее часть. Две сотни отборных воинов-штурмовиков и лучников, скрывавшихся внутри, в мгновение ока оказались в аду, на них обрушился поток горящего масла, смолы и серы. Башня вспыхнула, а голова «дракона» спокойно направилась к следующей осадной машине. Инженерам, которые ею управляли, а также всем воинам не оставалось ничего иного, как прыгать вниз, в жалкой надежде спастись от неумолимо надвигавшейся огненной смерти.
Поток пламени хлынули внутрь второй башни, а те, кто находился внутри третьей, лихорадочно пытались направить свою машину назад, к позициям, которые занимала армия, подальше от городских стен. Однако вслед ей уже летели веревки с крюками – крепкие захваты, которые моментально обездвижили башню. А голова «дракона» медленно подползала, хотя практически все люди уже покинули бесполезную осадную машину. Несколько секунд спустя и эта башня превратилась в огромный костер.
– Выжили только те штурмовики и лучники, которые бросились наутек, едва загорелась первая, – отметил Эйнзель.
– Трусы, – презрительно процедил Сайфер. – Война – дело героев.
– Война – способ, которым боги превращают человечество в скопище трусов, – возразил Эйнзель.
– Почему?
– Трусы реже умирают, так что именно они дают новое потомство.
– Но они превращаются в завоеванных и покоренных.
– Трусы обеих воюющих сторон возвращаются домой живыми, что я и сам намерен сделать. Они дают новое потомство. А из числа героев это удается только горстке победителей.
Пока они стояли и наблюдали бегство своих передовых сил, появился курьер, который верхом приближался к ним и, резко натянув поводья, поднял лошадь на дыбы.
– Высокоученый Рекс Эйнзель, ваше присутствие требуется командующему Ралзаку, – выкрикнул курьер. – Сэр, а вы случайно не тот, кого называют Сайфер?
– Таково мое имя.
– Командующему Ралзаку требуется и ваше присутствие, сэр.
Молодой офицер, доставивший сообщение, сопровождал Эйнзеля и Сайфера, пока они возвращались к своим коням.
– Ралзак, должно быть, впал в отчаяние, – пробормотал Эйнзель. – Он презирает своих волшебников еще больше, чем своих инженеров.
Агариф Ралзак был верховным главнокомандующим Варсоврана. Он наблюдал, как раз за разом его осадные машины и лучшие штурмовики панически бросались прочь от изящных на вид, но весьма прочных внешних стен Ларментеля, и каждое такое поражение обходилось ему слишком дорого. Юго-западные королевства пока выжидали, прикидывая, падет ли Ларментель под натиском захватчиков, но, судя по последним данным, уже начинали терять страх перед войсками Варсоврана и поговаривали об объединении против сильного соседа. Сидя на толстом видарианском ковре, Ралзак читал донесения дипломатов и шпионов, а Серебряная смерть стояла возле открытого клапана командирского шатра, переливаясь словно ртуть и всматриваясь своими странными, плоскими глазами, обладавшими способностью точно зеркало отражать внешний мир, во что-то невидимое командующему. Городские стены, террасы, купола, башни и шпили Ларментеля были отчетливо видны, несмотря на расстояние. В лучах закатного солнца они казались красноватыми, словно объятыми пламенем.
Ралзак перевел взгляд с города на Серебряную смерть. Это существо имело облик человека и было облачено в доспехи со знаками отличия армии Варсоврана, а на поясе черной туники висел обычный боевой топор. За те пять месяцев, что Ралзак являлся повелителем Серебряной смерти и командовал армией Варсоврана, он так и не решился использовать своего странного нового воина. В течение трех лет Варсовран держал пятьдесят тысяч рабов и десять тысяч солдат на раскопках на скалистых склонах Приморских гор, чтобы откопать это чудо. И что бы это ни было, оно, вероятно, обладало сокрушительной силой. Ралзак в равной мере не желал сражаться ни бок о бок с неведомым существом, ни против него.
Когда Серебряная смерть была найдена, она имела вид странного скопления металлических колец, крючков и зеркальных граней. И когда Ралзак помог Варсоврану извлечь его на поверхность, то, что казалось металлом, начало таять и растекаться, а потом превратилось в подобие кожи из серебристого металла, полностью скрывшей тело императора. От повелителя остался лишь контур, форма. Бесстрастный, звенящий голос объявил, что его зовут Серебряная смерть и она готова исполнять приказы Ралзака.
А вот Ралзак был совершенно не готов к появлению магического воина. Он торопливо заявил всем, что император Варсовран облачился в новые, невиданные ранее доспехи. И все, кроме самого Ралзака, верили, что император по-прежнему жив и, скрытый сияющей оболочкой, продолжает управлять делами. Однако его прославленная мудрость и проницательность куда-то делись, и союзы, успешно заключенные популярным императором, обладавшим харизматической силой, стали быстро ослабевать. Варсовран превратился в номинальную фигуру, от него не исходило ни одного приказа. За прошедшие пять месяцев Ралзак обнаружил, что сам он сильно уступает Варсоврану в стратегических и многих иных талантах.