Чудо с замужеством Джулианы
Буду писать письма, как будто ты просто куда-то далеко уехала!
— Какая забавная мысль, — весело поддразнила ее бабушка. — А посылать их мне ты тоже будешь?
— Конечно, нет, но ты все равно будешь знать все, о чем я тебе напишу.
— Почему ты так в этом уверена? — озадаченно спросила бабушка.
— Потому что я слышала, как ты однажды прямо заявила нашему священнику, что совершенно нелогично думать, будто Всемогущий позволит нам просто так дремать до самого Страшного Суда. И еще ты сказала, что Бог уже много раз предупреждал, что мы пожнем все, что посеяли, и поэтому скорее всего заставит нас посмотреть на все, что мы посеяли, с какой-то другой, высшей точки зрения.
— Не думаю, что с твоей стороны благоразумно так уж безоглядно верить моим богословским рассуждениям, верь лучше нашему доброму священнику. И я бы не хотела, чтобы ты тратила свой талант на письма ко мне, когда меня уже здесь не будет, — лучше напиши что-нибудь для живых.
— А я и не собираюсь напрасно тратить время, — ответила Джулиана с самоуверенной улыбкой — так она улыбалась во время их обычных споров, говоря явную чепуху, чтобы поднять настроение. — Если я буду писать тебе письма, то могу быть уверена, что ты найдешь способ прочесть их, где бы ты ни находилась.
— Потому что ты считаешь, что я наделена каким-то таинственным даром?
— Нет, — съязвила Джулиана, — потому что ты не сможешь устоять против соблазна исправить мои орфографические ошибки!
— Дерзкая девчонка! — воскликнула бабушка, делая оскорбленную гримасу, но тут же широко и счастливо улыбнулась, и их пальцы сплелись в крепком и нежном рукопожатии Через год, в канун Рождества, ее бабушка умерла, держа руку Джулианы в своей — Я буду писать тебе, бабушка, — рыдая, говорила Джулиана, когда глаза бабушки навеки закрылись. — Не забывай читать мои письма. Не забывай!..
Глава 4
В первые дни после бабушкиной смерти Джулиана написала ей десятки писем, но проходил месяц за месяцем, и в пустой монотонности своей жизни она находила все меньше и меньше событий и впечатлений, достойных пера. Маленький сонный городок Блинтонфилд ограничивал весь ее мир, и она заполняла время чтением, тайно мечтая уехать в Лондон, когда ей исполнится восемнадцать и она получит бабушкино наследство. Она сможет встречаться там с интересными людьми, ходить в музеи и будет усердно работать над своими будущими книгами. А когда она начнет продавать их, то сможет надолго брать с собой в Лондон двух маленьких братьев, и они будут узнавать там обо всем новом, что происходит в мире, и рассказывать об этих чудесах жителям их маленького провинциального городка.
После нескольких неудачных попыток поделиться своими мечтами с матерью Джулиана поняла, что ей лучше молчать, потому что мать тотчас пришла в ужас и негодование от ее планов.
— Это даже не стоит обсуждать, дорогая. Порядочные незамужние молодые девушки не живут одни, и особенно в Лондоне. Ты погубишь свою репутацию, совершенно погубишь!
Робкое упоминание о книгах и о писательстве вызвало у нее не больше энтузиазма. Литературные интересы леди Скеффингтон ограничивались исключительно страницами светской хроники в дневных газетах, где она неукоснительно следила за всем, что делается в высшем свете.
Она считала увлечение Джулианы историей и философией и ее желание стать писательницей почти такой же глупостью и нелепостью, как и ее желание жить одной в Лондоне.
— Мужчины не любят слишком умных женщин, моя дорогая, — повторяла она. Ты просто помешалась на книгах. И если ты не поймешь, что должна держать при себе свои бредовые философские фантазии, то раз и навсегда потеряешь шанс найти себе достойного мужа.
Всего за несколько месяцев до этого маскарада возможность лондонского сезона для Джулианы вообще не обсуждалась в семье Скеффингтонов.
Хотя отец Джулианы носил титул баронета, его предки уже задолго до него промотали более чем скромное состояние и принадлежавшие им земли. Единственное, что он унаследовал от предков, — это свой чрезвычайно добродушный и спокойный нрав, позволявший ему невозмутимо сносить жизненные невзгоды, и нежную любовь к вину и крепким спиртным напиткам. У него не было никакого желания покидать свое любимое кресло, не говоря уже о маленьком захолустном городке, где он родился.
И он никак не мог противостоять ни решительности своей жены, ни ее честолюбию, когда дело касалось ее маленького семейства.
Не могла противостоять матери и Джулиана.
Через три недели после того, как Джулиана получила свое наследство, она сидела у себя в комнате и сочиняла текст объявлений в лондонские газеты о найме жилья, как вдруг до нее донесся радостный и возбужденный голос матери. Леди Скеффинггон сзывала всю семью в гостиную на беспрецедентный семейный совет.
— Джулиана, — воскликнула она, — мы с твоим отцом хотим сообщить тебе что-то очень важное!
Она прервала свою речь и, сияя улыбкой, обратила взор на отца семейства, который продолжал спокойно читать газету.
— Так ведь, Джон?
— Да, моя голубка, — пробормотал он, не отрывая глаз от газеты.
Кинув строгий взгляд на двух малолетних братьев Джулианы, которые шумно спорили из-за последнего куска пирога на тарелке, она восторженно всплеснула руками и обратилась к Джулиане.
— Все устроилось наилучшим образом! — вскричала она. — Только что я получила письмо от владельца маленького домика в Лондоне в очень приличном районе. Он согласился сдать нам его до конца сезона за совсем небольшую сумму, которую я смогла ему предложить! Все уже улажено, задаток внесен. Я наняла мисс Шеридан Бромли — она будет твоей горничной, а когда нужно — и компаньонкой, и заодно будет присматривать за мальчиками. Она американка, но в конце концов с этим можно примириться, если нет возможности заплатить приличные деньги.
Она перевела дух и продолжала:
— Боже правый, твои платья обойдутся мне в копеечку, но жена священника уверяет меня, что модистка, которую я наняла, очень знающая, хотя, думаю, она никогда не сможет выдумать чего-нибудь эдакого — того, что носят молодые богатые дамы в высшем свете. Но зато, смею заметить, немногие из них могут похвастаться такой красотой, как у тебя, так что шансы у вас примерно одинаковые. И очень скоро у тебя будут платья, какие ты только пожелаешь — на зависть всем вокруг! У тебя будут драгоценности и меха, шикарные экипажи и множество слуг — только кликни…
Когда мать заговорила о недорогом жилье в Лондоне, Джулиану на мгновение охватила бурная радость, но новые платья и горничная… В их семейном бюджете никогда не было на это денег, да и сейчас ей не приходилось на это рассчитывать.
— Я не понимаю, мама. Что случилось? — спросила она.
Может быть, умер какой-то неизвестный дальний родственник и оставил им наследство?
— А случилось то, что я решила потратить маленькое наследство, которое оставила тебе бабушка, на совершенно грандиозное предприятие, и я все так прекрасно задумала, что оно даст немедленную и потрясающую отдачу, я в этом уверена!
Джулиана раскрыла было рот — ей хотелось кричать и протестовать, но в горле будто застрял комок, и она не смогла произнести ни звука, что было воспринято леди Скеффингтон как выражение восторга.
— Да, все так и есть! Ты на этот сезон отправишься в Лондон, и мы все устроим так, чтобы ты вращалась в высшем обществе и почаще встречалась с нужными нам людьми! И за то время, пока мы там будем, — я совершенно в этом уверена, — ты очаруешь какого-нибудь подходящего джентльмена, который составит тебе прекрасную партию. Может быть, это будет даже граф Лангфорд, у которого, говорят, огромное состояние. Или Николае Дю Вилль — он один из самых богатых людей Англии и Франции, да еще вот-вот унаследует шотландский титул родственников своей мамаши. Я знаю из нескольких абсолютно надежных источников, что граф Лангфорд и граф Гленмор — такой титул будет у Николаса Дю Вилля считаются самыми завидными женихами во всей Европе!